– Спрашиваешь, – возмущенно вскинулся щитовик. – Своих не бросаем. Я тут одно место знаю. Хорошее, с обзором. И этим баранам в спину ударим.
– Тогда давай, показывай.
* * *
Ваха буквально исходил злобой и ненавистью к тем, кто лишил его… Ну, почти всего, что ему было необходимо. А ценил он только деньги, дурь, власть над себе подобными и мужскую силу. Больше никаких особых ценностей в его голове не просматривалось. Он привык, что все решают деньги и физическая сила. Только… денег было мало. Тогда, во время той неудачной стрелки, его с подручными не только избили до полусмерти, но еще и пустили по ветру весь товар.
Вот этого он понять никак не мог. Пыжился, пытался напрячь изъеденные герычем мозги, но не получалось. Ну не укладывалась мысль о том, что любимое вещество могут взять и выкинуть. Не отобрать, чтобы потом продать, а просто выкинуть, как ненужный мусор. От этого еще больше подступала злоба.
К тому же авторитет его упал чуть ли не ниже уровня табуретки. Отбитые до нерабочего состояния мужские органы, серьезные проблемы с деньгами… Для него оставался единственный вариант хоть как-то сохранить остаток влияния – вернуть то место, где он так удачно начал толкать дурь. Для начала же ему пришло в голову поймать там кого-то из тех, с мечами, как в том фильме, что он пару раз видел по ящику. Вроде бы там все отрубали друг другу голову, говоря, что в конце останется только один.
– Эй, Гусь, – тонко взвизгнул он, обращаясь к парнишке с красным, расплющенным носом. – Там точняк кто-то есть?
– Да бля буду… Железками звенели. Слабо так… Типа мало их там. Трое там или пятеро. Конкретно не знаю, но базар не гнилой. Тощий с шоблой с другой стороны прутся. У всех арматурины да цепари. Загасим.
Успокоенный Ваха довольно кивнул. И точно, чего ему опасаться, когда тех всего ничего? Трое там, пятеро. Против без малого полутора десятков его парней, каждый из которых был к тому же под серьезным кайфом, они вряд ли что сделают. Он же не герычем их зарядил, а какой-то другой химией. От нее на дискотеках пацаны так пляшут, как по-нормальному ни за что не получится. И на крайний случай есть ствол. Рука Вахи автоматом нырнула под выцветшую джинсовку. Там, за ремнем, покоился видавший виды «ТТ» с уже вытершимся воронением. У остальных пацанов стволов не было, но Ваха от этого только довольно жмурился. Ну как же, факт наличия оружия возносил его на иной уровень.
Приказав двум своим остаться у входа, Ваха вместе с другими зашел внутрь знакомого, начинающего уже разрушаться здания. Пусто, пыль под ногами, вывалившиеся из стен кирпичи.
На первом этаже было пусто, в этом сомневаться не приходилось. Зато на втором… Стоило подняться по лестнице, как в первом же, самом большом, зале оказались следы. Явно здесь кто-то был. Совсем недавно. Спортивная сумка, полупустая бутылка газировки на подоконнике.
– Здесь они. Зуб даю, здесь! – восторженно взвыл Гусь. – Наверно, вон туда рванули, там много маленьких комнатенок. Я там одну цыпу недавно трахал.
– Так давай, показывай.
Вслед за взбудораженным Гусем, у которого принятая наркота окончательно отпустила все тормоза, потянулись и остальные. Прямо в длинный, темный коридор, где густые тени смазывали очертания стен, предметов, людей.
Ваха шел третьим. И что-то ему тут сильно не нравилось. Такое чувство у него было не так давно. В тот вечер, когда он вплотную столкнулся с этими бешеными, называющими себя «ролевиками», и стал в результате «беседы»… не совсем мужчиной. Едва он успел подумать про это, как что-то темное промелькнуло перед глазами, и мир вокруг погас, предварительно вспыхнув россыпью удивительно ярких звезд.
– Бей-убивай!
Но этот боевой клич уже не донесся до того, чья душа, вырванная из мертвого тела, уносилась в иные миры со скоростью курьерского поезда.
Пара ролевиков грамотно выбрала засаду. Узкие глубокие ниши в коридоре позволили пропустить вперед часть шпаны и ударить в нужный момент. И первыми жертвами оказались как раз Ваха и его холуй по кличке Гусь. Файтеры четко умели вычленять из общей массы лидеров и гасить тех в первую очередь. Причем сейчас они били на поражение, насмерть. Ситуация такая… Или убьешь ты, или убьют тебя.
Пока опешившая шпана уставилась на два оседающих к их ногам тела, мечи ударили вновь. На сей раз удары были колющие, ориентированные не на проламывание черепов. Укол в пах, другой в шею, и вот уже один прижимает руки к низу живота, утробно мыча… Второй хватается за горло, роняя цепь, а меж пальцев упругими толчками выплескивается кровь из разорванных в лоскуты жил.
– Минус четыре… На прорыв!
Азартный возглас мечника потонул в яростном реве. Кричали не деморализованные остатки тех, кто был вместе с уже дохлым Вахой. Это была вторая часть шпанюков, тех, что обходили здание с другой стороны. Хмырь по кличке Тощий все же сообразил, что дело может пойти не так гладко, и двинулся на второй этаж быстрее, чем рассчитывали файтеры. И попал как раз вовремя… Для себя.
Затуманенные мозги торчков видели, что четверо их корешей вместе с главой лежат в дохлом виде, но прочувствовать до конца не могли. Мешало расстояние. Они не видели вытекающей из горла крови, не слышали мерзкий хруст, с которым проламываются кости черепа, не ощущали пролетевшей совсем рядом смерти, которая забрала соседа, а не тебя. В общем, в отличие от остатков отряда Вахи, боевой дух присутствовал в полном объеме.
Рванувшиеся на выход файтеры не успели лишь самую малость. Еще секунды, и они бы успели уйти. А так перед ними вновь оказалась преграда, причем еще более опасная, чем была до того. Теперь внезапность была утрачена, да и пространство для маневра отсутствовало.
– В комнату! Там сдержим…
Вот только в голосе коренастого не звучало уверенности. Хотя он мог рассчитывать продержаться до прибытия помощи или же надеяться, что впечатленная потерями кодла отступит. Как бы то ни было, но в тесном коридоре шансов не было. А комната… там можно было защищать вход. При наличии щита тем более.
Удар, дробящий коленную чашечку. Выброс щита вперед – и металлическая бляха умбона
[1]
сбивает с ног еще одного. Теперь удар ногой в основание черепа того, упавшего, и два шага назад.
– Щит вперед, не дай продавить!
– Колющими, на дистанции!
Выкурить пару файтеров из комнаты с узким входом было сложно. Но порой, когда опьянение кровью перешагивает определенную грань, даже обычные люди превращаются в берсеркеров. А уж если они одурманены наркотой, то тем более. С яростным ревом редеющая толпа штурмовала дверной проем. Откатывалась, умываясь кровью, но лезла вновь и вновь. Казалось, они даже забыли кто, для чего, зачем. Такое если и встречалось, то редко, обычной дури для такого было маловато. Но кто знает… Человек – тварь загадочная во всех отношениях.
