Лин уже шел от калитки обратно, и не один — за ним, отставая на шаг, шла девушка. Та самая, которую они видели на собрании, она приходила с коляской, и спрашивала про патруль. «Она тут вроде бы одна, — подумалось Сабу, — а где коляска, в таком случае? Она пришла без ребенка? Странно. Оставила одного?»
— …мы тут ужинаем, простите, — донесся до всех с улицы голос Лина. — Проходите, проходите, ничего страшного.
Лин, а следом за ним и девушка, вошли на террасу.
— Добрый вечер, — извиняющимся тоном произнесла девушка. — Я просто… извините, вечер уже, Соня в город поехала, а у меня кончилось молоко. Можно у вас попросить, это для малыша… до завтра, я верну.
— Ради бога, конечно, — Эри встала из-за стола. — Секунду.
Молоко они пока что брали не разливное, а городское — в бумажных пакетах. Старый холодильник справлялся неважно, да и молоко, оказавшееся натуральным, долго не хранилось, поэтому частенько скисало, и его пускали на оладьи. Эри сходила на кухню, вытащила один из двух пакетов молока, и вернулась на террасу.
— Держите, — она протянула молоко девушке. — А вы одна пришли?
— Нет, я оставила малыша в коляске… там, рядом с калиткой, — девушка глянула в окно. — Вон она стоит, я смотрю всё время, не волнуйтесь. Меня Лидия зовут, Лида. А вас как?
Представились. Эри с интересом смотрела на девушку, а та, в свою очередь, с не меньшим интересом смотрела вокруг.
— Какой дом у вас замечательный, — вдруг произнесла она. — Я хотела купить его, да не успела. Пришлось брать другой.
Взгляд ее упал на папки, и, Эри готова была поклясться в этом, на долю секунды вспыхнул, но девушка тут же взяла себя в руки, и посмотрела на рассаду на подоконнике.
— О, цветочки разводите? — спросила она. — А что это будет?
— Циннии, — ответил Пятый. — Хорошо взошли, я даже не ожидал.
— Обожаю циннии, — заулыбалась девушка. — И какие сорта? Я не успела посадить, забот, знаете ли, много.
— Сейчас вспомню. «Закат», «Лосось», «Солнышко», «Мантия», «Рубин», «Снежок», — принялся перечислять Пятый. — Если хотите, я вам потом дам по паре штучек, всё равно посадил слишком много, — предложил он. — Сделаете клумбу.
— Ой, это было бы замечательно, — обрадовалась Лидия. — А то я одни огурцы только и посадила, ну, еще помидоров четыре штуки досталось, отказался кто-то, я и выкупила позавчера, как привезли рассаду. А вы давно тут живете?
— Больше месяца, — ответил Саб. — Как дом купили, сразу и заехали.
— А я три недели, — Лидия вздохнула. — Тут не так просто дом купить, вы знали? Я долго ждала, чтобы кто-то что-то продал. И на тебе, в этом году сразу четыре участка на продажу поставили. Ну я и подсуетилась.
— Нет, не знали, — покачал головой Лин. — Мы как-то сразу… искали, наткнулись, ну и вот.
— Повезло, — с непонятным выражением сказала Лидия. — Тут некоторые в палатках даже живут чуть не каждое лето… — она осеклась. — Вам самый лучший дом достался. По сравнению с вашим у меня сарай.
— Так вот прямо и сарай? — удивилась Эри. — А мне показалось, тут все дома неплохие.
— Ну, не совсем сарай, конечно, но… — Лидия замялась. — Попроще. И балкона нет, и терраса маленькая, и печка старье совсем.
— Ну, с печкой у нас было весело, — заметил Лин. — Тут тоже, знаете ли, не всё гладко, в этом доме.
Рассказали про печные приключения, затем — про лопнувшие трубы и неработающий изначально бойлер. Выяснилось попутно, что в доме, приобретенном Лидией, с водой никаких проблем не было, а вот печку, кажется, придется менять, потому что там что-то не то с конструкцией. Потом поговорили про озеро, Лидия, оказывается, знала об этом месте немало — по ее словам выходило, что какая-то её родня на это озеро и к этой церкви приезжала чуть не сто лет назад, еще до реформ и до Ленина. Несколько раз Эри поймала себя на том, что замечает заинтересованные взгляды, которые Лидия нет-нет, да кидает на сложенные вдоль стены бумаги, но потом забыла об этом — потому что заметила кое-что, на её взгляд, гораздо более интересное.
* * *
— Ребята, а ей не двадцать лет. И даже не тридцать, — сказала Эри, когда Лидию, наконец, проводили восвояси, и снова собрались за столом. — Ей хорошо так за пятьдесят, как мне кажется.
— Почему тебе так кажется? — с интересом спросил Саб. — Она не выглядит на пятьдесят.
— Кажется, потому что мне самой на самом деле сам знаешь сколько, — хмыкнула Эри. — Потому что я женщина, Саб, а такие вещи мы чувствуем и видим. Она… у нее сделанная внешность. За очень большие деньги. У нас это называлось словом «подтяжка», но тут не только подтяжка, тут до фига всего другого, даже не скажу точно, чего. Чёрт, да у нее даже кисти рук и шея сделаны, чтобы молодо выглядеть, а это ну очень сложно, гораздо сложнее, чем лицо. Готова поклясться, что тут все думают — Лидочке чуть за тридцать, не больше.
— И что её выдало? — спросил Саб.
— Взгляд, — тут же, не задумываясь, ответила Эри. — У нее глаза хорошо пожившей женщины. Очень грустные глаза. И старые.
— Но у нее маленький ребенок, — возразил Лин. — Пятьдесят? Я, может, что-то путаю, но не поздновато ли в этом возрасте рожать?
— Рожают, и ещё как, — махнула рукой Эри. — Вот уж что, а это не показатель, совсем. Вполне может быть у нее ребенок, почему нет?
— От нее не пахнет, — вдруг сказал Саб.
— Что? — не понял Лин.
— От нее не пахнет ребенком. Я… словом, я хорошо знаю, какой запах должен быть, — Саб задумался. — Его нет.
А чем от неё пахнет? — нахмурился Лин.
— Чем-то… странно. От неё странно пахнет. Какой-то химией, и словно бы… нет, не понимаю. Курили бы вы поменьше, поняли бы, о чем я говорю.
— Кстати, это мысль, — Лин встал, Эри тоже. — Пошли, покурим. Саб, если от нее не пахнет ребенком, то… да ну, чушь какая-то.
— О чем ты? — не поняла Эри.
— О том, что она ходит с коляской, и в ней лежит ребенок. Который, как я видел, и не раз, вполне себе бодро шевелится, и для которого она только что попросила у нас молоко, потому что купить не успела, — ответил Лин. — Народ, вы после наших приключений не того? Одной кажется, что она старая, другому — что запах не тот… вы не выдумываете, часом?
— Зачем? — удивился Саб. — Для чего такое выдумывать? Я говорю то, что ощущаю — непонятный запах.
— А я говорю то, что вижу — она скрывает возраст, — добавила Эри. — Впрочем, мало ли что. Может, я ошибаюсь.
— А для рыжего, да и для тебя, Саб, весь мир последние дни пахнет ГСМ, потому что вы часами торчите около мотоцикла, — добавил Пятый. — Не знаю. Вполне приветливая доброжелательная женщина. Может, и впрямь немного странная, но не более того. Цветочки вон попросила, помидоры сажает. Если мне тут кто и кажется странным, то это Георгий…
