Он не испугался, не удивился, не обрадовался. Ему было все равно.
– Кто? – Он пододвинул к себе чайную пару – жена уже налила ему в чашку чай. – Кто-то из твоих родственников?
– Если бы… – Она недовольно покосилась, зная, что ее родственников муж не жалует. – Какой-то старший лейтенант полиции Воронин.
– Воронин? – Он замер с чашкой в руке, не донеся ее до рта. – Не знаю такого. А что ему нужно? Опять кражи возобновились?
Дачи в их поселке обносили регулярно, по этой причине они и перебрались зимой на дачу. Какая разница, где смотреть телевизор? Дом у них добротный, хоть и небольшой. Отопление есть. За продуктами он ездил раз в неделю, стирку устраивал в городской квартире. Развешивал на лоджии, а высохшее белье привозил на дачу. И так по кругу.
Их с женой все устраивало. Никто не беспокоил: ее родственникам, хвала небесам, здесь не очень нравилось. Слишком тихо, морщились ее племянники. И вдруг какой-то старший лейтенант Воронин.
Сергей Николаевич допил чай, а печенье только надкусил. Оно было вкусным, никаких претензий. Его просто встревожила мысль о непрошеных гостях. Тем более при исполнении!
– Не сказал, что хотел? – поторопил он жену с ответом.
Она выглядела не расстроенной, а скорее потерянной.
– Сказал. – Она положила ладони на скатерть и разгладила ее. – Он хочет поговорить с нами о соседях.
– О которых? – нахмурился Огнев.
– О Елизавете и Илье.
– О господи! Зачем? Почему? Времени-то сколько прошло? Что им покоя не дают старые кости?
Сергей Николаевич не просто так гневался.
Из-за засранца Илюши им досталось! И лестничная клетка всегда загажена была. И личности сомнительного вида без конца в квартиру шастали. Пару раз пытались открыть и их замки, приходилось даже заявление писать. А когда он умер от передозировки наркотиков, тут вообще хождение по мукам началось: вопросы, вопросы, бесконечные вопросы от следователей и участкового.
– Вы чего им так заинтересовались-то, господа хорошие? – помнится, возмутился Сергей Николаевич при очередной беседе. – При жизни никому нужен не был, а теперь вопросы задаете. Смысл в этом какой?
Ответа на вопрос он не получил от представителей органов правопорядка. Разъяснил все дружок Ильи – Олег Селиванов, живущий этажом ниже.
– Мудреное зелье он в вену пустил, дядя Сережа.
– И что с того?
– Ни у одного дилера нашего района такого нет.
– И?
– Вот они теперь и пытаются вычислить, кто собирается наладить рынок сбыта этого дерьма в нашем районе.
– А что за зелье?
– Не знаю. Не пробовал, – хихикнул Селиванов, соскочивший с иглы пару лет назад. – Но забойное, по слухам. Илюха дозу не рассчитал. То, чем он всегда кололся, проскочило бы, а с этим случился передоз. Концентрированное больно…
Этот разговор слово в слово Огнев передал участковому, но тот только отмахнулся.
– Знаю уже…
От них отстали. Через полгода квартира по соседству опустела, а потом в нее въехали новые жильцы: приличная семья с двумя детьми. Жили они очень тихо, не скандалили, не ругали и не били своих детей. Провожали в школу, встречали. Одним словом, нормальная семья, не то что прежде.
– Он не сказал, зачем мы ему понадобились?
– Никаких подробностей, дорогой. Ты почему не ешь печенье? Не понравилось?
Она не смотрела мужу в глаза, и он взбесился еще больше.
– Алена, сколько можно?! – пророкотал в тишине дачной кухни его голос. – Ты опять за старое?
– А вдруг… Вдруг они вспомнят и об этом тоже, Сережа?
– О чем? О чем они вспомнят?
– О том, что ты помог матери Ильи уйти из жизни, – еле слышно произнесла Алена, и губы ее задрожали. – Это такой грех, Сережа! Такой грех!
Он резко встал, двинув ножками стула по полу, хотя знал, как жена трясется за старинный паркет, доставшийся ей в наследство от тетки.
У тетки дом попал под снос, она сняла весь паркет в квартире и отдала его племяннице Алене. Больше желающих возиться со старыми деревяшками не нашлось. Паркет в их дачном доме укладывали целое лето и половину сентября. Вышло дорого, но красиво. Жена паркетом гордилась и берегла его, натирала раз в месяц специальной мастикой. А он ножками стула…
– Я не помогал ей уйти из жизни, дорогая. Я просто купил ей таблетки. Она попросила – и я купил.
– Снотворное, – напомнила жена, будто он не знал.
– Да, снотворное. Она сильно мучилась от болей, не могла спать и попросила купить ей…
– Ты не мог не знать, что она с ними сделает.
Губы у жены выгнулись скорбной дугой, глаза наполнились слезами. Она произнесла после паузы:
– Ты знал, что она напьется таблеток, чтобы уснуть и не проснуться. Ты не мог не знать.
– Я не знал. – Он пошел прочь из кухни.
– Она что-то говорила тебе, ведь так? – Она тоже встала и побежала за ним. – Намекала или говорила открыто? Ты помог ей уйти, потому что спал с ней? Ты был влюблен в нее, Сережа? Почему упаковку от таблеток нигде не нашли? Ты унес ее с собой? Она выпила все при тебе, и ты унес упаковку, чтобы никто не заподозрил суицида? Ты…
Он захлопнул у нее перед носом дверь в спальню, не дав ей договорить.
Он знал, что она скажет: уже слышал много раз. Убедить жену в том, что их соседка Лиза не выпила ни одной таблетки снотворного из упаковки, у него не вышло тогда, не выйдет и теперь. Какой смысл распыляться?
Нет, кое в чем его супруга права: у них с Лизой действительно был роман. Бурный, яркий, но давным-давно. Они с Аленой тогда сильно поругались, и она уехала пожить к родителям. Это затянулось на полгода, тогда у них с Лизой и случился роман. Но после возвращения Алены все прекратилось. Они оставались добрыми друзьями до ее последнего вздоха. Именно он убедил ее не уходить из жизни, напившись снотворного, и унес всю упаковку с собой.
Алена не поверила и не смирилась. Это скверно. Она может ляпнуть что-то нехорошее при полицейском, и тогда неприятностей не избежать.
– Алена… – окликнул он жену, вернувшись в кухню. – Я убедил ее не принимать снотворное.
– Интересно, каким образом? – фыркнула она, не обернувшись от раковины, в которой мыла посуду.
– Я с ней переспал в тот вечер, – признался он наконец. – И да, у нас был с ней роман, пока ты жила у своих. Когда ты вернулась, все прекратилось. И в последний ее день… Это была мольба о помощи.
Алена выключила воду, повернулась и посмотрела на него так, словно видела впервые.
– Интересно, «доктор», как часто ты именно так помогал своим шлюхам? – процедила она сквозь зубы.
