– Давай, – поскреб Рогов небритый подбородок.
– Тогда проходи. Это дело не одной стопки стоит. Некогда ему, понимаешь…
Глава 27
Горелов проснулся за минуту до звонка будильника. Не по привычке, а потому что Надя вернулась и спала рядом, и ему совершенно не хотелось ее тревожить. Он два дня ей не звонил, носился по городу в поисках улик. А потом она вдруг оказалась дома к его возвращению. Привычно домашняя, заботливая. Он так обрадовался, что сказать ничего путного не смог при встрече. Просто вцепился в нее, уткнулся лбом ей в шею и зажмурился.
Таким вот оно было, его счастье: милым, нежным, мало что требующим взамен.
– Я соскучился, – прошептал он срывающимся голосом.
– И не позвонил ни разу. Обиделся, да, Валечка? – так же шепотом, словно их могли подслушать, проговорила Надя. – Прости. Мне надо было немного подумать.
– И что надумала? – Он щекотал губами ее ключицу. – Я плохой?
– Ты самый лучший, – нехотя произнесла она. – Но иногда с тобой невыносимо.
– Я знаю. Прости.
– И ты меня прости. Раскапризничалась что-то…
Она ловко выскользнула из его рук и погнала сначала в прихожую – раздеваться, потом в ванную – мыть руки. И уже за ужином спросила:
– Как продвигается твое дело? Удалось доказать, что подозреваемый – главный злодей?
– Ты про Ильинова? – Горелов нахмурился, отложил вилку в сторону и мотнул головой. – Нет. Кажется, я ошибся.
– Нет, нет, нет. Ты не мог! – ужаснулась Надя совершенно искренне. – Если ты его подозревал, значит, что-то было!
– А как быть с бывшим парнем убитой девушки? – криво улыбнулся Горелов. – У него вдруг не оказалось алиби.
– Отсутствие алиби еще не доказательство вины, милый. Тебе ли не знать.
Надя была права. Но доказать причастность Ильинова к убийству Витебской он не сможет. Здесь с доказательствами было еще хуже. К тому же тридцать первого декабря он никак не мог вырядиться в Деда Мороза, тащить по ступенькам мертвую Витебскую в костюме Снегурочки, а потом вывезти ее на полигон для утилизации отходов. И вернуться к бою курантов! А ровно в двенадцать ночи Ильинова запечатлели видеокамеры на его доме. Он выходил в сад и в одиночестве гулял с бутылкой шампанского под мышкой.
Горелов проехал этим путем и совершенно точно знал: не хватало почти часа для того, чтобы все успеть провернуть.
– Как же так, дорогой? – совершенно искренне расстроилась Надюша, убирая со стола после ужина. – Получается, ты зря его подозревал и заключал под стражу?
– Не знаю.
Он уже совершенно запутался. И возможная причастность Ильинова к убийству Татьяны Иващук теперь была под большим вопросом.
– Воронин буквально рушит мою версию за версией, – признался Горелов, когда они уже отправились спать. – Камня на камне не оставляет. Сейчас вроде бы появилась реальная возможность Ильинова прижать, поскольку куда-то подевалась подруга погибшей Иващук – Мария Нестерова. И самое главное: сосед Марии слышал, как перед своим исчезновением девушка называла кого-то Станиславом! Так зовут Ильинова.
– Вот! – обрадовалась Надя, приподнимаясь на локте и глядя на него тревожными глазами. – Значит, он приехал к ней и увез ее.
– Возможно. Но Воронин, как с цепи сорвался! – пожаловался Горелов. – Увел следствие в такие дальние дали! Какого-то наркомана обнаружил, с которым была знакома погибшая Иващук. Ее бывшего дружка из детского дома привлек. Все настолько за уши притянуто!
– А ты на него повлиять не можешь?
– Могу. Но пока не лезу.
– Почему, милый? Ты же его начальник, – тихим голосом возмутилась Надя, поглаживая его плечи.
– Во-первых, объявлять Нестерову в розыск пока рано. Она написала заявление на отпуск, объявила всем, что едет отдыхать. И как? Ворваться в какой-нибудь гостиничный номер и вытащить ее из койки с любовником? Там волну гонит охранник из торгового центра. Но, думаю, его забота продиктована ревностью. А Воронин его совершенно всерьез воспринял, как и бывшего дружка погибшей Иващук. Ездит везде, мечется, запросы пачками рассылает куда-то. Я пока не вникаю, не до него. Он несколько раз пытался мне доложить, но я потребовал отчета на бумаге.
– А во-вторых?
– Что, во-вторых? – не понял Горелов, прижимая к себе жену.
– Ты сказал «во-первых» и рассказал про Нестерову, которая уехала. А во-вторых? – Глаза жены горели любопытством.
– А во-вторых, иди ко мне. Я соскучился! – прервал ее вопросы Горелов затяжным поцелуем…
Он отвернул светящееся табло электронного будильника к стене, чтобы яркие цифры не светили в лицо Наде. Осторожно слез с кровати, достал из шкафа одежду и пошел к двери.
– Валечка, ты сегодня очень рано, – сонным голосом окликнула его жена. – Что-то случилось?
– Нет. Все так же, все то же. – Он вернулся и поцеловал ее в горячую со сна щеку. – Спи. Воронин подготовил мне письменный отчет аж на десяти листах. Целый рассказ! Надо будет успеть прочитать до утреннего совещания, чтобы быть в курсе. Прочитать и осмыслить.
– А что с убийцей девушки, которую нашли на полигоне? Ты нашел доказательства?
Горелов промолчал и вышел из спальни.
С доказательствами по убийству Витебской пока было не очень. Точнее – никак. Все имеющиеся у него сведения не обросли подтверждениями. Уже и Вероника засомневалась: права ли она насчет того, что Андрей в новогоднюю ночь поехал в клуб в другой рубашке.
– Вдруг вот это все мне приснилось? – нервно покусывала она пухлые губы. – Я оговорю его, а вы вцепитесь. И доказать ничего не можете, а я мужика потеряю.
– Но вы же дали показания под протокол! – возмущенно округлил глаза Горелов. – Получается, лжесвидетельствовали? Это уголовно наказуемо, знаете ли!
Он пытался на нее надавить, да. И даже немного запугать. Но Вероника пришла к нему уже подготовленной.
– Ничего я не лжесвидетельствовала, – усмехнулась она, расправляя на коленях складки дорогой юбки. – Вы на меня давили. Очень давили! И это вы за меня говорили, не я. А я подписала все, что вы потребовали. И учтите, майор, мой адвокат уже готовит соответствующее письмо-жалобу в прокуратуру.
– Так, значит!
Горелов готов был в нее запустить дыроколом, которым нервно щелкал уже десять минут.
– Значит, так. – Вероника встала, игриво погрозила ему пальцем и повторила: – Жалоба в прокуратуру, майор. Помните об этом. И не давите на меня…
Ильинов в телефонном разговоре подтвердил, что следил за Андреем, но, к сожалению, ничего не нашел. Тот вел себя обычно, не подозрительно.
Все рассыпалось. Все снова рассыпалось. Горелов словно бегал за кем-то в тумане. Видел очертания, даже узнавал, но не мог схватить. Он вяз в плотном молочном облаке, становился неуклюжим, неповоротливым. А тот, кого он догонял, был очень ловок. И быстр. И хитер. Он опережал его. Он его просчитывал…
