Анна низко опустила голову, потерла ладонью лоб.
– Все так, как рассказывал Олег. Все было именно так. Он не врал ради денег. – Анна глянула на них по очереди, выступив на шаг вперед. – Я видела все записи, которые были сделаны Олегом на тот момент. Камеры они с Ильей установили почти во всех комнатах. И… И Анна Ивановна и Степан Иванович ни о чем не подозревали. Строили планы.
– Планы? – Огнев высоко поднял брови.
– Да. Илья пригрозил им, что как только ему исполнится восемнадцать, он выгонит их из квартиры и продаст ее. Переедет жить к родственникам отца, куда-то под Пензу. Они очень волновались. Им нужна была эта жилплощадь. И тогда они начали губить парня.
– Где они брали этот наркотик?
– Я не знаю. – Аня пожала плечами. – Но это они его на него подсадили. Так рассказывал Олег. Он на тот момент не употреблял. Вообще ничего. А Илья хвалился новым зельем, и Олег начал отслеживать. Он же компьютерщиком у меня был от бога…
– Почему он не предупредил Илью, что его родственники готовят на него покушение? – Это уже майор Горелов спрашивал, вернувшись откуда-то раскрасневшимся и растерянным, как показалось Огневу.
– Он предупреждал и даже видео Илье показывал, но тот уже ничего не соображал. Ты, говорит, наблюдай, дружище. Если что случится, знаешь, куда идти.
– А он не пошел.
– Нет. Боялся, что его действия сочтут незаконными, еще и самого привлекут. Он решил похоронить эту тайну вместе с другом и не говорил об этом до тех пор, пока ему не понадобились деньги. А потом… – Анна всхлипнула. – Потом начался самый страшный кошмар в моей жизни. Олег загорелся идеей шантажа родственников Ильи. Он сбросил видео на флешку и начал их искать, но никто не захотел с ним на эту тему разговаривать. А кто-то просто не знал, куда они переехали, продав квартиру. И тогда Олег познакомился с девушкой. Она работала гардеробщицей в торговом центре.
– Ее звали Татьяна? – уточнил Горелов.
– Да, так он говорил. Он рассказал ей о своей идее. Она загорелась, обещала помочь, но запросила долю. Они торговались. А потом она выкрала флешку у Олега. Он нервничал, угрожал ей, но она только хохотала в ответ. Он даже собрался идти в полицию, поняв, что заработка не будет. А потом она пропала. Он сильно перепугался, особенно когда узнал, что ее нашли убитой в поселке Выхино. А нашел ее тот, кто убил – он был уверен в этом. Говорил мне: она их нашла, принялась шантажировать, и они ее убили.
– Она могла его выдать.
– Может, и выдала. – Анна пожала плечами. – Но никто на него не покушался до того момента… когда он погиб под колесами. Видимо, он все же до них добрался. Что теперь будет, товарищ майор?
Ее слезившиеся глаза смотрели на Горелова, не моргая. И под этим взглядом – требующим возмездия – он ощущал себя жалким и беспомощным.
Да, очень хорошо и познавательно то, что он сейчас от них услышал. Но с одними словами в суд не пойдешь. Телефон Селиванова пропал. В квартире не нашлось ни одной копии. Все удаленное с телефона Огнева восстановить вряд ли получится.
– А как же облако? – вытаращился на него пенсионер.
– Это платная функция, Сергей Николаевич. Она не была у вас подключена. И никаких копий не осталось. Совершенно никаких…
Они могли на основании свидетельских показаний организовать обыск дома Гребневых, но Горелов уже не верил в успех. После того как в доме покойной матери Ильинова они нашли живую, невредимую и вполне веселую Марию Нестерову, он уже ни во что не верил.
– Что она там делала? – нахмурил брови полковник, когда Горелов доложил ему о результатах их выезда.
– Ела, товарищ полковник, – и, видя недоумение во взгляде начальника, уточнил: – Суп ела. Перед телевизором.
– Почему там, а не у себя дома? Как они это объяснили с Ильиновым?
– Все было сделано в целях безопасности. Он боялся, что кто-то доберется до Маши, и тогда ему точно конец. Это он так сказал… И судя по звонку, который поступил на ее телефон перед самым бегством, он был не так уж не прав. Они пришли бы и за ней.
– Звонили с телефона покойного племянника Гребневых?
– Так точно. Но установить его местонахождение невозможно. Он выключен…
Все трое поставили подписи под словами «с моих слов записано верно», распрощались и поспешили уйти. Горелов позвонил полковнику, и тот обещал через пару часов ордер на обыск в доме Гребневых.
– Если девчонку неделю били и пытали в их доме, следы будут. Нам бы копию хотя бы одной фотографии!.. Что по убийству Витебской?
Этого вопроса Горелов ждал и боялся.
– Вызвал на завтрашнее утро для беседы, а там, как пойдет. Может, расколется.
– А может, и нет. Записей с камер нет, как и следов на вещах, найденных на свалке. Просто неуловимый какой-то! Но ведь так не бывает, майор. Сам знаешь, что так не бывает. Кто-то что-то да видел…
Горелов шел к своему кабинету с тяжелым сердцем. Он еле сдержался, чтобы не положить на стол полковника рапорт об увольнении прямо сегодня.
Он не справился. Подозревал честного человека – Ильинова. Теперь ему придется перед ним извиниться, а делать этого совершенно не хочется. Тот ведь тоже не до конца был с ним честен. И…
– Прости, майор, поздно уже, а тут я.
У самой двери дорогу ему преградил мужик с заросшим щетиной лицом, в куртке, пахнувшей как-то странно, и в старомодных ботинках с загнутыми вверх носами.
– Слушаю. – Горелов уставился на человека, силясь вспомнить, где он мог его видеть. – Срочное что-то?
– Я подумал, что да, и до утра ждать не стал. Рогов я. Григорий Рогов со свалки. То есть… – Мужик смутился. – Сотрудник полигона по утилизации бытовых отходов. Так вот меня называют.
– Рогов! Ну, конечно. – Горелов шлепнул себя ладонью по лбу и протянул руку для приветствия. – Что-то вспомнили?
– Тут вот запись… – Рогов сунул руку в карман куртки и осторожным движением выудил оттуда диск. – Друг мой Иван отдал. Сам не поехал, ноги болят.
– Что на записи? – Горелов открыл дверь кабинета и приглашающим жестом велел войти.
Рогов вошел, но дальше порога не двинулся.
– Некогда мне, товарищ майор. Отдам вот, поясню, да обратно. Далековато ехать. Темно…
– Хорошо. Объясняйте, Григорий. – Горелов с сожалением вертел диск в руках. На его компьютере не было дисковода, только разъем для флешки. – Что на диске?
– Я долго думал, почему вы не смогли найти машину, которая привезла тело девушки. Угадали, что тридцать первого ее привезли, а найти машину не смогли. На повороте к полигону – камера, а там пусто. Это мне начальник мой сказал. Он вроде в курсе.
– Все так.
– И я вспомнил, что есть еще одна дорога, грунтовая. По ней почти никто не ездит. Там дом друга моего, Ивана. Он тридцать первого декабря всегда шашлыки жарит. Кто в баню, значит, идет, а он с мясом возится. Приехал я к нему, а он в отказ. В этом году, говорит, гостей не было, а для себя не стали возиться. Я расстроился, все объяснил. А он: у меня, говорит, камеры две штуки. Сын установил и сам за нами смотрит дома. Мы сыну звонить. Тот записи поднял. А там он.
