— Без распущенных волос я вас почти не узнал. Может и не узнал бы вообще, если бы не платье. Теперь вы хотя бы выглядите на свой возраст. Осталось только сменить на лице смертельный испуг на что-то более нежное и приятное.
Не знаю, что было самым сложным, определить его настоящий возраст или понять свою реакцию на его когда-то в свое время очень даже красивое лицо? Не то, чтобы внушительные годы и слегка испещрившие его на удивление ухоженную кожу морщины так уж сильно портили общую картинку. Но, как для любой слишком юной дурочки, чужой, даже слегка пожилой внешний вид будет казаться едва не отталкивающей старостью и чем-то еще таким от тебя далеким, что совершенно и никаким боком не может вписаться в твою жизнь, как и стать ее неотъемлемой частью. Все равно что вместо новых вещей начать носить пропахшие нафталином с валокордином старые тряпки из бабушкиного сундука. Последнее, конечно, из оперы неуместной гиперболизации, но как еще способна отреагировать двадцатилетняя девчонка на кавалера, которому уже где-то очень далеко за пятьдесят? И идеально сидящий на его плотной, будто сбитой фигуре, стильный костюм неброского хвойного цвета, и уложенная стрижка латунно-русых волос без намека на седину и какие-либо залысины, не умаляли того факта, что он годился мне не то что в отцы, а чуть ли не в деды.
Тем не менее, ничего отталкивающего или уродующего в его внешности замечено не было. Все вроде как на своих местах, гармонично вписывающихся в общий образ взрослого, весьма опытного и даже во многом привлекательного мужчины. Единственное, с чем никак не желало мириться мое восприятие — это с его возрастом. Был бы он ну хотя бы на двадцать лет моложе… Хотя, что конкретно в моем случае это могло изменить?
— Я… я просто не слышала, как вы ко мне подошли. Вот и… испугалась… От неожиданности… — и, видимо, по той же причине продолжала блеять жалобной овцой?
Несмотря на внешнюю картинку, мое поведение явно желало быть лучшего и мало чем напоминало поведение профессиональной эскортессы. Похоже, я проштрафилась уже по всем возможным показателям. Осталось только для полного счастья споткнуться или пролезть неуклюжей каракатицей в узкий зазор между диваном и столиком, стянув попутно край скатерти и повалив на пол все стоявшие там приборы. Не то, чтобы я была на это заточена с рождения, но в моем нынешнем состоянии все сейчас вполне реально.
— Бывает, — его ответная улыбка — мягкая, спокойная и такая естественная слегка — подкупила своей располагающей искренностью. Такие вещи заранее не отрепетируешь и не подгадаешь, впрочем, как и все происходящее в нашей жизни. — Присаживайтесь, не стесняйтесь. Или вам нужно помочь снять накидку?
— О, не стоит. Я сама, — какой обходительный. Хотя, чего это я? Не станет же он сразу на первом же свидании качать права. Или это я совершенно не разбираюсь во всех этих вопросах и тонкостях? Черт, ну почему к таким ситуациям не выдают специальные инструкции, как правильно себя вести, что делать и о чем говорить?
В общем, кое-как, с горем пополам, я сумела переступить и через этот неловкий момент. Тем более, Глеб Анатольевич не собирался усаживаться на свое место, пока я не сяду первой, что невольно еще больше смущало, вынуждая себя поторапливать, но при этом не выглядеть дерганной и слишком нервной курицей. Слава богу, Ксюхина накидка из бледно-лилового бархата не имела рукавов и застегивалась только на несколько декоративных пуговиц. Сняла я ее быстро и протиснулась на выделенное мне место относительно грациозно и без лишних эксцессов. На благо, диванчик оказался достаточно вместительным, и, кроме меня, на нем запросто могли разместиться еще три таких, как я, цапли. Правда дрожь в конечностях и, особенно, в коленках никак не желала униматься.
Ну, вот и тот самый неизбежный момент истины. Я наконец-то уселась, уложила рядом накидку и сумочку (держать постоянно руку на вызове нужного номера мобильного теперь стало делом затруднительной сложности), даже успела заметить, насколько диванчик оказался удобным и еще до меня никем до основания не утрамбованным. И… в коей-то мере осознать, что ловушка почти захлопнулась. Бежать поздно и пока что некуда. По крайней мере, я еще не в том состоянии, чтобы спокойно, на трезвую голову оценивать сложившуюся (при чем только по моей вине) ситуацию в целом, просчитывая наперед сразу в нескольких вариациях рациональные ходы предстоящего действа.
Надо отметить, Глеб Анатольевич справился со своей частью схожей задачи куда быстрее и на зависть изящнее. Даже как-то непривычно наблюдать за человеком его возраста (про комплекцию молчу, ей вполне могут позавидовать многие юные дрыщи), в чьих движениях и манере поведения оказалось столько хищной грации и едва ли нерасторопной лености. Неужели он когда-то брал уроки по светскому этикету и даже по дикции речи? Тут уж точно почувствуешь себя не вышколенной экскортессой, а деревенской Манькой в платье и туфлях от Гуччи. Кажется, я малость поспешила с выбором профессии.
— Думал заранее заказать что-нибудь для аперитива, но понял, что не знаю ваших предпочтений.
Ну вот и как мне прикажете с ним говорить? Вспоминать русских классиков, и как изъяснялась у Толстого Анна Каренина?
Чувствовать в эти секунды, как я теперь густо краснею, не имея никакого представления, что в таких случаях нужно отвечать — это еще то испытание века. Теперь приходилось корить себя за согласие сделать мне высокую прическу и тем самым выставить мои уши, как индикатор эмоционального напряжения, на всеобщее обозрение. Не спасало даже жалкое "бегство" взглядом на стоявшие передо мной девственно чистые столовые приборы. И неосознанный нервный жест — потрогать эмалированную ручку вилки, кстати, тоже. Рано или поздно, но глаза придется снова поднять. При чем, скорее, рано, чем поздно. И сделать ну хоть что-то. Передернуть плечами, выдавить абсолютно ничего не выражающую улыбку. Я точно не тем местом думала, когда решилась на данную авантюру. Или, вернее, вообще ничем не думала.
— В принципе, я не особо привередлива, — а тут уж реально впору вызывать экзорциста. Не могла я такое ляпнуть только потому, что нужно было хоть что-то сказать в ответ. Но это по любому не отменяло того факта, что сейчас я готова была выпить что угодно, лишь бы избавиться от выматывающего душу и тело внутреннего (да и наружного тем более) панического тремора. Хоть самогон, хоть вызывающее у меня жуткое отвращение крепкое пиво. Но, что-то мне подсказывало, пиво здесь, если и заказывали, то крайне редко.
— Лучше все-таки, чтобы это делала сама девушка. Как показывает практика, ваши слова очень сильно расходятся с последующим поведением и действиями. — и снова, будто намеренно успокаивающая и на редкость приятная улыбка, которой невозможно не поверить и не проникнуться в ответ интуитивной симпатией. Но в этот раз мужчина продемонстрировал скромный "оскал" из ровных, крепких и не слишком ослепительно белых зубов. Казалось, все было при нем в нужном достатке, на своих местах, в идеальных пропорциях, но… Подкачал возрастной уровень.
Тем не менее, Далила оказалась права на все сто и тут. Меня потихоньку начинало отпускать и именно с каждой произнесенной Глебом Анатольевичем фразой. Не так быстро, как хотелось бы, но факт оставался фактом. Это было непостижимым и не имело никаких разумных объяснений, но… Я действительно начинала к нему привыкать. Но и это не такое уж и мистическое открытие. Не даром фраза "К хорошему привыкаешь очень быстро" актуальна во все времена.
