— Не забывай, он твой отец и ему виднее, когда к тебе обращаться и что от тебя требовать.
Ну, конечно, кого ей еще защищать, как не всезнающего и всемогущего Стрельникова-старшего. Младшенького мы будем ласково называть Кирюшей и при встрече поправлять ему прическу, выискивая на его одежде мятые складки с мнимыми пылинками.
— Спасибо за напоминание об этом в который уже раз и за то, что ничем не смогла мне помочь. Буду тогда его искать по другим источникам.
— Думаю, если он так завтра и не заедет домой, то, как обычно остановится на квартире своей любимой сталинской высотки на Котельникова. Ему же оттуда до работы рукой подать.
А вот это было уже намного ближе к теме. Но перепроверить потом не помешает.
— Спасибо еще раз, мам. Ты мне здорово помогла.
— Если полетишь в Куршавель, сразу мне позвони, как доберетесь до гостиницы. И не вздумай пить перед тем, как станешь на лыжи. И лучше на лыжах катайся, а не на той жуткой доске.
— Хорошо, хорошо. Тем более что вся поездка уже с утра находится под большим вопросом.
И все равно она будет мне названивать до отлета и после. Все ее просьбы — это так, лишь бы потянуть подольше время.
— Пока, мам. Мне тут по второй линий звонят. — я невольно поморщился, поскольку врать матери — не самое разумное, что может сделать ее непутевый единственный сынуля. Но, учитывая, сколько и как ей врет отец (представить даже страшно сколько уже долгих лет), то я на его фоне просто непорочный святоша с ослепительно сияющим над головой нимбом. Совесть от этого, конечно, чище не станет, но других способов себя успокаивать я пока еще не нашел.
Над следующим в списке звонком я уж точно долго думать не стал. Набрал его практически автоматом.
— Кариночка, любовь моя безответная. А куда это ты так надолго пропала?
— Я пропала? Я думала ты мне уже давно с кем-то изменил. Почти две недели ни звоночка, ни малюсенького сообщения.
— Две недели? — я аж откинулся на спинку стула, едва не присвистнув и не поверив собственным ушам, но не переставая при этом лыбиться до ушей во все тридцать два. — А я-то думаю, что не так с моей квартирой.
— Вот и я все это время переживала. Небось зарос там весь паутиной и покрылся горами пыли без меня.
— Что-то в этом роде. Ты же приедешь меня спасать? Иначе, еще пару часов в этом сральнике и у меня начнутся необратимые приступы мизофобии.
— Ох, ну как я могу отказать моему самому любимому клиенту. Уже еду, дорогой, практически лечу.
— Жду, надеюсь и держусь из последних сил. Только поторопись, пожалуйста, ибо лишь тебе подвластно меня спасти от неминуемой гибели из этих жутких залежей грязи.
— Главное, не паникуй. Я тебя обязательно из нее вытащу. Потерпи совсем чуть-чуть, мой птенчик.
— Чтобы я без тебя делал, любовь моя.
— Кому ты там так страстно изливаешься в своих пылких чувствах вот битых пять минут? Я даже почти приревновала. — на кухню опять по пути из ванной зарулила Одувалова, с мокрыми волосами, в блестящих каплях воды на открытых участках обнаженной кожи и завернутая от груди до бедер в МОЕ банное полотенце.
Я как раз делал отбой последнему звонку и успел подметить на дисплее трубки точное время длившегося разговора. На него ушло не больше двух минут.
— Твое извечное кошачье любопытство и нездоровая тяга подслушивать чужие разговоры когда-нибудь выйдет тебе боком. И какого хера ты до сих пор в моей квартире и снова у меня на кухне?
— Ну вот, в который раз обманулась на твой счет. Думала, он и в правду перед кем-то душу рвет, изнемогая в приступе неразделенной любви, а он, как обычно дурачка клеит. Как я могла забыть, какой же ты на деле неизлечимый социопат. Хотя, нет, вру. Такую любовь невозможно не заметить и не оценить по достоинству. Любовь к своей обожаемой квартире. Но тут даже я не способная тебя осуждать. Будь у меня ТАКАЯ квартира, я бы тоже сходила по ней с ума.
— Одувалова, ты не ответила на мой вполне конкретный вопрос. КАКОГО-ХЕРА-ТЫ-ВСЕ-ЕЩЕ-ЗДЕСЬ.
— Господитыбожежмой. Зашла попрощаться и прихватить что-нибудь нам с Леркой пожевать. После твоего кофе хочется сожрать как минимум слона средних размеров. — она действительно прошлепала босиком до моего двухкамерного бежево-бронзового холодильника и как ни в чем ни бывало полезла внутрь его весьма вместительного чрева чуть ли не буквально.
— Внизу, между прочим, находится минимаркет с кафешкой. Туда зарулить по дороге религия не позволяет?
— Хватит бурчать, Стрельников. Съешь шоколадку или найди свою Стрекозу. С твоими-то возможностями, это что два пальца об асфальт.
Она это специально, да? Хочет довести меня до неизбежного срыва?
— Вали уже отсюда, Жанка, подобру-поздорову, а то я за себя не ручаюсь.
— Ладно, уговорил. Тем более с тобой таким даже говорить не интересно. Провожать не обязательно. Выход я помню где.
Она еще состроила обиженную рожицу. В следующий раз, если позвонит, точно пошлю.
Слава богу обе красавицы ушли из моей квартиры меньше, чем через десять минут, и только после этого я со спокойной душой отправился в кабинет на поиски нужной визитки, ожидавшей своего звездного часа вместе с остальными в одном общем месте — в шарообразной хрустальной вазе, подаренной матерью на мое новоселье. Хоть подо что-то пригодилась.
Искать пришлось не так уж и долго. А ведь было время, когда я думал всю эту макулатуру благополучно вытрусить в мусорный стояк. Главное, чтобы номер не сменился, а то копаться в интернете в поисках сомнительных агентств еще и сегодня, как-то совершенно не тянуло.
— Константин Мережин, агентство "Сокол" слушает.
Как удачно я попал, буквально со второго гудка.
— Константин, добрый день. Это вас Стрельников-младший беспокоит, если вы еще таких помните.
— Откровенно говоря, такую фамилию сложно забыть и людей ее носящих. Чем могу быть полезен?
— Да вот даже не знаю с какого бока начать или зайти. Чувствую себя по данному поводу немного не в своей тарелке. — да, что-то такое я определенно чувствовал, хотя и сомневался, что меня пошлют. Насколько я помню Мережина, тот хоть и был прямолинейным, без каких-либо перегибов в простом, как отшлифованная доска, характере, но едва ли он станет пускать на ветер свои профессиональные навыки на выполнение эфемерных заказов. Скорее, просто откажется и посоветует никуда больше не обращаться, чтобы не тратить в пустую ни своих денег, ни свободного времени, коего у меня и без того на вес золота.
— Никогда еще до этого не обращались в сыскное агентство?
— И это, кстати, тоже. Видел только в фильмах. — я нервно усмехнулся, прекрасно осознавая, что говорю совсем не то, что нужно. Кто бы мог подумать, что Кир Стрельников способен так нервничать. А, главное, из-за кого?
