Грешен, не особенно склонен к рукопашным боям, но сейчас придется… Уработать нужно жестко, грубо, без каких-либо тонкостей и изысков. Они, эти самые тонкости, могут дать о моей персоне определенную информацию, чего избежать покамест надо. Вот и получается — остается жесткий ударный стиль во всей красе.
Грамотно заходят, с двух сторон. Тип с кистенем малость укоротил длину цепи и теперь шипованная сфера изображает вентилятор сбоку, на уровне пояса. Ага, это только новички крутят цепь над головой, не осознавая, что таким образом ставят себя в очень невыгодное положение. Ну а второй заходит вообще без внешних эффектов, чуть присев и выставив клинок так, что любой резкий рывок с моей стороны может окончиться танцем на пере по полной программе. Доставать нож? Времени на это нет, к тому же ружье реально использовать далеко не единственным способом — это и банально ударный инструмент, да и тычковый тоже. Один бедолага уже на своей шкуре ощутил всю прелесть тычка в нужную точку организма.
Два метра, практически оптимальная дистанция для резкого рывка. Вот только одновременно сделать это им сложновато будет и причина тому — выбор оружия. Ах да, еще и ружье у меня в руках! Они ведь не идиоты, четко кумекают, что против ствола их набор железа не слишком впечатляет. Значит, сильно рассчитывают на то, что стрелять я не стану из опасений скорого возмездия со стороны местных архаровцев с огнестрельными игрушками. Зато в смелости им не откажешь, ведь далеко не каждый способен переть на ствол, пусть даже в уверенности, что именно сейчас его хозяин стрелять не станет.
Есть… Промельк «предчувствия» в глаза человека с кистенем. А это значит, что сейчас и пойдет удар. Ружье, которое я держу обоими руками — одной близко к концу ствола, а другой обхватываю приклад — сразу же выставляется на вероятной траектории полета колючего шара. И в ненаблюдаемый, но нутром ощутимый момент следует резкий рывок. Поймал рыбку! Пусть железную и шипастую, зато приятно… Этакий рукотворный ерш обвился вокруг ствольной коробки, мерзко лязгнув, когда закончился свободный ход цепи. По всем канонам мне надо было бы рвануть ружье на себя, но сейчас это значило бы подставиться под удар тесака второго противника, который уже был готов превратить мою шкуру в подушечку для иголок.
Сыграем по-иному. Шаг вперед и сразу же пинок носком ботинка в голень… Боль адская и никаких проблем с ударом. Зря люди думают, что лучше всего бить кулаком в лицо, ногой в пах или по ребрам. Нет, оно тоже неплохо, но такое уже ожидаемо, а значит, и меры противодействия присутствуют.
Клинч… У моего визави хватило сообразительности выпустить кистень. Вот только в малость замутненной болью голове не отложилось понятие хронического цейтнота, в котором он оказался. Преимущество теперь было на моей стороне. Попытка свободной рукой нанести удар по сонной артерии была сблокирована, хватило обычного сводящего блока. Другая рука, до сих пор обхватывающая ружье, занята, но вот удар лбом в переносицу оказывает поистину сокрушительное воздействие. Грогги, оно же плывущее состояние, красная зона разума. Лети, птичка!
Куда лететь? А в направлении второго красавца, который затормозил, поняв, что может так и своего приятеля порезать жестоко. Легко избежав столкновения с полубесчувственным телом, тот прошипел что-то невнятное и широким режущим взмахом заставил уже меня рвать дистанцию. Еще раз, еще… Тесак вспарывал воздух, нарезая его крупными и не очень ломтями, как рачительная хозяйка кромсает ветчину к празднику. Дзан-нг… Четко по стволу, который я вовремя подставил. А вот и удар ногой по ребрам. Скверно, уйти не успел, пришлось спассировать. Шустрый паренек.
А если так? Ложный показ удара прикладом и сразу же выпад дулом в рожу. Не нравится? Вырубить не сумел, зато кровушки на разодранной скуле появилось много. Ощущение живого тепла собственной крови, разбитые губы — все это ну очень хорошо добавляет подсознательной неуверенности в себе. Влажный промельк в глазах, жалко ему себя стало, своего лица, вполне симпатичного для местных девах. О как! Значит, в чувствительное место угодил? Учтем… Тогда плевать на возможную усталость! Пора работать на скорость, не обращая внимание ни на какие мелочи. Перелом обозначился в этой скоротечной схватке, четкий перелом. Где неуверенность одного из бойцов, там и смертушка его лютая. Пусть сейчас и в переносном смысле, но суть таки да неизменна.
Прикладом, да по ребрам… Четкий хруст, то есть как минимум одно из них несколько того, сломано. Тесак опасно проходит мимо, но отделываюсь только малость распоротой курткой. Пустое! По локтю его, по суставу, да чтобы нож вылетел из ослабевших пальцев. Есть, в точку. Огонек отчаяния и рука метнулась под полураспахнутую куртку… Ну да, пистоль на свет появляется, дабы последним козырем устроить мне козу на возу, забыв обо всех распоряжениях. Чудило, ну кто же это творит, даже дистанцию не разорвав? С грамотным противником, само собой… Ружье летит в его сторону словно палка, вызывая на миг искреннее изумление, но тут ему и конец, тому самому удивленному выражению.
Рутина. Был пистолет у него, а теперь у меня, благо залом во имя избавления супостата от извлекаемого шпалера дело знакомое и даже в чем-то привычное. Тяжелое дыхание, острый запах пота и ощутимая тень страха от того, что вот-вот его жизнь может оборваться из-за столь неудачной попытки «пощупать» залетного типа. По приказу? Пусть так, но оправдываться тут сложно, особенно в столь неприятной ситуации, когда ствол собственного пистолета припечатан к виску.
— Кто приказал? — спокойно, почти что ласково задаю вопрос. — Отвечай, выблядок…
— Пошел ты…
— Не хами, родное сердце, в твоем положении это глупо. Я тебя не убью, я твое личико превращу в такое непотребство, что даже самые небрезгливые и алчные шлюхи будут думать лишь о том, чтобы оказаться за тридевять земель от такого красавчика. Пластических хирургов сейчас днем с огнем не найти, так что думай сам.
Мне кажется, или он действительно побледнел? Да какой к черту кажется, так оно и есть. Да уж, если нашел слабое место в психике человека, туда и надо бить с максимальной точностью и эффективностью. Ну а вместе с тем и перегибать палку не стоит, ведь кое-кто сломается окончательно, а некоторые могут и вразнос пойти. Этот может, к гадалке не ходи.
— Ну-ну, не дергайся ты так, а то святой Кондратий, он близко ходит. Помрешь от апоплексического удара, так все мои интересы останутся без удовлетворения. Я ведь тебя даже спрашивать об особых тайнах не намерен. Ну какие ты, рядовой боец, тайны знать можешь? Смех один, а не тайны… Так?
— Так какого тебе надо? — пленник попытался было дернуться, но стоило мне чуть усилить захват и перекрыть доступ воздуха, как брыкания временно прекратились.
— Ты давай без лирики, — оборвал я начавшуюся было шипящую матерную тираду. — Мне слушать всякую чушь о своих сексуальных привычках нерадостно. Вас этот послал, в золотых очках?
— Да…
— Зачем?
— Понюхать, кто ты такой, прыткий…
— Имя?
— Мое? — не врубился сразу мой трофей.
