ГЛАВА первая
— …Да, как раз этим сейчас и займусь. А то я уже столько пропустила в институте, что пришлось весь день восстанавливать по чужим конспектам все пропущенные темы и лекции. Думала, голова точно лопнет от такого обилия информации.
— Наверстаешь. Тем более 90 % всего этого информационного мусора тебе и на фиг никогда и нигде не пригодится.
— Боюсь, пока я доучусь, он раз сто за это время успеет устареть, потеряв свою актуальность на фоне новых трендов так и не определившейся у нас идеологии с политическим курсом. Это как с современной программой образования в школах — детей перегружают по полной, под завязку, а спроси, чему их учат — зависнут над ответом минут на пять, не меньше. И то, сказать что-нибудь конкретное по этому поводу не смогут. Вот и я сейчас себя чувствую точно так же.
Кир на том конце связи сдержанно посмеялся, а я-таки не выдержала и прислонилась спиной к стене кабинки лифта, на несколько секунд прикрывая глаза и блаженно лыбясь под звуки пробирающего до поджилок голоса. Наверное, так никогда к нему и не привыкну. Вернее, к собственной на него реакции. А ведь мы вроде как расстались не так уж и давно, всего несколько часов назад этим утром. Тогда откуда это ложное ощущение, будто я не видела его как минимум неделю и меня тянет к нему прямо сейчас, в эти самые секунды с невероятно страшной силой? Виной, скорей всего, все тот же институт и та круговерть, что засосала меня с головой как минимум до трех часов дня. С учебой так всегда — времени жрет много, а толку от этого, как от образовавшейся из-за его потери и в памяти, и в пространстве зияющей дыры. Лучше бы осталась дома. Успела бы сделать куда больше, а, главное, куда более для себя полезного.
Нехилая усталость за очередной сумасшедший день дала о себе знать как раз в момент резкого физического расслабления. А ведь я, по сути, ничего такого и делала. Всего лишь методично спускала драгоценное время в унитаз. Время, которого мне стало в последние дни катастрофически не хватать. И совсем очень скоро я это пойму и прочувствую, как никогда.
— Для этого вас так и грузят, чтобы забывали обо всем на свете, а к концу дня — отключали голову, лишь бы ни о чем больше не думать. Потом так же будут грузить работой. Система везде и на всех — одна, и мы все в ней погрязли по самое не балуй буквально с рождения. В общем, Матрица тебя имела, имеет и будет иметь дальше, до самого победного.
— От твоих вдохновляшек чет тянет еще больше удавиться, — конечно, я шутила, как и не признавалась вслух, каким же для моего слуха и измученного сердца было бальзамом слушать голос Кира, пробуждающего своим звучным баритоном самое сокровенное, желанное и только на грани остервенелой одержимости. И как сильно мне хотелось сейчас очутиться с ним рядом, увидеть его в живую, прикоснуться… обнять, поцеловать… Даже от этих вроде бы совсем невинных желаний меня моментально пробирало до сладкой дрожи, будто выработанным условным рефлексом выдрессированной собачки.
— Прости за такую моральную неподдержку, просто я сейчас сам немного на взводе и не в себе. Наш отдел загрузили по самое не хочу, требуя сдачу расчетных планов, как минимум по пяти предстоящим проектам уже к концу этой недели. И, сдается мне, все это далеко неспроста. У отца уже давно вошло в привычку — наказывать меня по большей части через кого-то, кто мне не безразличен и очень близок. Прямо, как сейчас. Навешал на моих людей нереальные сроки с нереальными требованиями. У них у всех, впрочем, как и у меня, уже глаза блюдцами. Скоро конец рабочего дня, а мы как тот дружный отряд новообращенных зомбиков. Задержаться придется по любому.
— На очень долго? — последние слова Кира мне совершенно не понравились.
Несмотря на усталость и чувство физической выжатости, я сейчас как раз и поддерживала себя мыслью, что мы очень скоро увидимся снова. Тем более, Глеб мне за весь этот день ни разу не позвонил и не скинул хотя бы одного напоминающего о себе сообщения. Значит, он тоже очень занят и едва ли до конца рабочей недели возжелает со мной увидеться, не предупредив об этом заранее. А уже четверг. Если не свяжется со мной сегодня, завтра мы едва ли встретимся. Оставались только выходные и то. По вчерашним предупреждениям Кирилла, меня могут потянуть в субботу на элитную вечеринку для избранных в качестве сопровождающего гаджета к вечернему костюму Глеба Стрельникова.
При любом раскладе, мне выделят завтра весь день на подготовку к походу, к которому я едва ли сумею так скоро себя морально настроить. Да и не хочу я ни на какие вечеринки. Простите, но это какой-то бред. Светиться на людях (где обязательно будут и фотографы, и журналисты) рядом с далеко не последним представителем российской олигархии, еще и при его живой жене. Может прикинуться заболевшей, когда он мне завтра позвонит? Сбежать пораньше с пар, потренироваться заранее над простуженным голосом? "Плости, ГлеБ, но я сейчас не в фолме. Заливает соплями и ломает, как под гидлавлическим плессом…" — и в этом месте обязательно шумно "высморкаться" или со всей дури чихнуть, специально чем-нибудь тонким расщекотав в глубине носа очень чувствительную перегородку, как мы когда-то баловались еще в школе.
Боже, в кого я начала превращаться, еще и всерьез задумываясь над тем, кого я хочу обмануть? Хотя, сложно не признаться — идея далеко неплохая.
— Боюсь даже предположить, насколько долго. Если вскоре очнусь, а за окном уже новый день, это станет наименьшим из моих предстоящих потрясений. Но контакты ваших банков и кредиторов обязательно раздобудь прямо сейчас и сразу же мне их скинь. Минут десять для них выделить все равно успею. И это сейчас куда в большем приоритете, чем какой-то очередной торговый центр в очередном Мухазатраханске.
— Хорошо, дай хотя бы добраться до квартиры, немного прийти в себя, сожрать полхолодильника, а до этого позволить бригадиру отделочников отлюбить мне мозг до полного антиоргазма. Надеюсь, десяти минут ему должно хватить.
Лифт в этот момент, мелодично звякнув и чуть вздрогнув, остановился на моем этаже и почти бесшумно раскрыл передо мной плавно разъехавшиеся двери. Я оттолкнулась от стенки и, не отнимая ни на долю секунды от уха телефона, поспешила в просторный коридор общей лестничной клетки. Похоже, я уже начинаю потихоньку привыкать и к этому месту, и к осознанию того факта, что это мое новое домашнее гнездышко. Нехорошо, конечно, или даже, скорее, неправильно, но объявить прямо сейчас Глебу, что я собираюсь с ним расстаться, было бы наивысшей для нынешней ситуации глупостью. Для таких радикальных мер, надо все хорошенько взвесить и обдумать, а по словам Кира, так вообще действовать, подобно саперам, пробирающимся через сплошь заминированное поле. Вначале разберемся с долгами моей семьи, тогда и меня должно уже будет попустить процентов на пятьдесят, а уже после — хоть в огонь, хоть в воду.
— Ладно, десять минут, не больше. И то, договоришься, сейчас рвану через весь город, чтобы высадить мозг твоему бригадиру без предварительных ласк.
