— Я жду этого… честно… долго жду и… медленно схожу с ума… — порывистый вздох, новым ударом по моему сердцу, поскольку я пропускаю через себя не только его, но и весь тот ужас, что выедает сейчас Киру серной кислотой все натянутые нервы. — Честно… Я просто не знаю, сколько еще продержусь. Кажется, что уже на пределе. Ни черта не могу ни делать, ни на что-то отвлекаться. Бесит все… только могу валяться в позе эмбриона и разговаривать мысленно с твоим призраком… Иногда воображать, что прикасаюсь к тебе… или ты ко мне… Звучит, конечно, как бред больного…
— Я тоже тебя люблю… Сильно-сильно…
И кажется, что это даже не любовь, а что-то совсем другое. То, чему еще не придумали названия и едва ли когда-нибудь придумают, потому что это только наше с Киром безумие, сумевшее зародиться каким-то необъяснимым образом только между нами.
— И мы обязательно скоро увидимся… Надо только немножко потерпеть. Совсем чуть-чуть. — верила ли я сама в то, что говорила. Кажется, что нет. Хотя и хотелось. Просто до дичайшей одури хотелось. Иначе думать, что это мог быть наш последний разговор, все равно, что буквально спустить курок приставленного к виску пистолета.
— Если бы я тогда знал… если бы знал, что больше тебя не увижу…
Но самое страшное читать мысли друг у друга и произносить их вслух, совершая очередной смертельный удар по нашему хрупкому мирку на каком-то неосознанном порыве.
— Мы увидимся, Кир. Очень скоро увидимся…
"Я хочу до тебя дотронуться… Это все, что я сейчас хочу и все что мне нужно. Посмотреть в твои глаза и почувствовать своей кожей… Утонуть в твоей близости, вцепиться в тебя и больше никогда не опускать. НИКОГДА БОЛЬШЕ."
— Люблю… До одури люблю… — нет… это было не его прощальное признание, а выстрел в упор. Срывающимся от перенапряжения голосом, осязаемой болью сбивающего с ног ментального удара… Едва слышным шепотом…
А я… Я так и не успела ничего сказать в ответ, поскольку горло тут же стянуло режущей асфиксией, перекрывшей застрявшему в горле крику путь к выходу. Так что я ничего не смогла сделать. Ни закричать, ни ответить. Так и стояла парализованной куклой, вцепившись одной рукой в металлический каркас стеллажа, а другой продолжая держать у уха сотовый. Слушая абсолютную тишину после прерванной Киром связи. Наверное, все еще не могла поверить, что он сделал это первым.
ЧАСТЬ третья. "Армагеддон"*
*"Армагеддон" — это финальная блиц-партия между двумя соперниками (чаще всего играется на тай-брейке чемпионского матча). Правила такой партии несколько изменены и имеют необычный формат: белым дается 5 минут на партию, а черным только 4. Однако первых устраивает лишь победа, в то время как черным для получения титула достаточно отстоять ничью.
ГЛАВА восемнадцатая
Как можно завершить самый чудесный день твоей жизни? Наверное, его самым наихудшим окончанием, какое только может случиться с кем бы то ни было, но не таким, как у меня. Если не верите, что это так и вам есть чем перебить мою историю из личных примеров, что ж… Давайте поспорим?
Про самый чудесный день в своей жизни я, конечно же, слукавила. Их было несколько. Ровно столько, сколько прошло времени с того момента, как мой взгляд в "Золотом Яблоке" после разговора с Киром по телефону и прощальных фраз с Ритой Стрельниковой зацепился за ближайшие полки ближайшего ко мне стеллажа. Вначале неосознанно, но уже через несколько секунд — кое-как пробившись сквозь стену последних эмоциональных переживаний и все еще звучавшего в голове голоса Кирилла — не только осмысленно увидеть представшую глазам картинку, но и пропустить ее к базе памяти с критическим мышлением.
"Если в ближайшие дни что-то вдруг случится — что-то совсем уж из рук вон выходящее, передашь мне это через Дмитрия. Пытаться идти на какие-то сделки с Глебом или как-то достучаться до его совести — даже не думай и не ищи поводов. Он никогда и никому ни в чем не уступает. Делает только то, что посчитает правильным сам. Он не из тех, кто подпускает к себе близко кого бы то ни было. Доверие такого человека заслужить нереально. Я бы даже сказала — совершенно невозможно. Поэтому никакой самодеятельности. Сейчас тебе придется взвешивать трижды каждое слово и каждое с ним действие. А еще будет лучше, прикинуться больной. Особенно на выходные. За маленькую ложь он едва ли станет сильно наказывать."
Не знаю, как последнее напутствие Маргариты натолкнуло меня на дальнейшее течение мыслей по определенному направлению, но, скорей всего, меня попросту заставили об этом вспомнить. Точнее, вспомнить о времени. О днях, неделях и прошедшем общем сроке после самых первых интимных встреч с Глебом и Кириллом. Как легко, оказывается, забыть о такой "мелочи" в сумасшедшем вихревороте из бесконечных потрясений. И всего-то, надо было увидеть на магазинной полке среди гипоаллергенных кремов, дезодорантов и наборов бактерицидных пластырей, мало вписывающийся сюда другой аптечный бренд. Вначале просто увидеть, а уже потом, всего за две-три секунды пропустить ледяным разрядом подкожного тока шокирующую до самых поджилок мысль, после чего потянуться чуть дрожащей рукой к близстоящей коробочке с…
"Вы еще будете что-то тут смотреть или уже поедем домой?" — не появись в тот момент за моей спиной Дима со своим неизменно отмороженным лицом, на вряд ли бы я сделала то, что сделала. Опустила руку под сумочку, как бы по инерции спрятав уместившийся в ладони предмет, который и не думала до этого ни покупать, ни тем более воровать. Сложно объяснить столь идиотский порыв. Но, учитывая, сколько со мной уже успело произойти и за этот день, и в особенности за предыдущие, удивляться всем моим неосознанным действиям, наверное, было бы уже просто неуместно.
Зато оказавшись в машине, в пассажирском салоне, практически наедине со своими убойными размышлениями и не менее убийственными эмоциями, удержать нахлынувший на меня в тот момент мыслительный шторм не представлялось никакой возможности. Тогда-то я и вспомнила о многих подзабытых мною жизненных нюансах, на которые я почему-то перестала обращать внимание, как и следить за своим женским календарем. А все потому, что банально было некогда. Потому, что тот ад, который я успела уже пройти и пережить (и до сих пор продолжая переживать) вытеснил собой абсолютно все светлое, что было в моей жизни, включая надежду не важно на какое будущее — хоть на ближайшее, хоть на самое отдаленное.
И даже сейчас, оцепенев на удобных сидениях кроссовера, все еще ощущая звучащий в голове голос Кира и эфирную ауру от парфюмов и прикосновений его матери, я никак не могла поверить пробравшей меня до лихорадящего озноба догадке. С одной стороны, я никак не могла допустить в голову практически уже свершившийся факт, что так оно скорей и есть, а с другой, откровенно говоря, даже не представляла, как на все это реагировать. Наверное, без стопроцентных доказательств о чем-то думать сейчас по данному поводу или предполагать (как и строить планы) было просто бессмысленно. Хотя меня и колотило нешуточно от одних только мыслей, не зная, что с этим со всем делать потом, куда идти и к кому обращаться. А "успокаивать" себя, что это может быть всего лишь обычная реакция организма на последние стрессы, поскольку я не пропустила ни одного приема контрацептивов, так же бессмысленно, как и верить в начало незапланированной беременности. И даже если украденный мной (неужели я реально его украла?) тест даст положительный результат, даже он не может дать абсолютной гарантии. Хотя… Господи… Если это окажется правдой…
