Конченный еблан. Разбитый, расхеряченный и собственными стараниями низвергнутый до состояния размазанного по полу слизняка… Но я ни хрена не мог с этим поделать. Слишком сильно сказывалось нервное истощение за прошедший день, в течение которого, кстати, я в рот не взял ни крошки. Может только выглушил ведро убийственно крепкого кофе. Странно только, что мое сердце от таких нагрузок не приказало долго жить, хотя аритмией меня лупило нешуточной на протяжении всего дня (а затем уже и вечера, и более затяжной ночи). В таком состоянии определенно долго не живут. По крайней мере, не ходят так долго на ногах заведенными кроликами на долговечных батарейках Енергизер. Наверное, я и сам на тот момент не очень-то походил на живого. Во всяком случае, по ощущениям, точно либо ни черта несоображающий лунатик, либо безмозглый зомби. Зато очень много чего чувствующий, не способный отразить атаки собственного безумия.
Я, наверное, потому и заперся в своем кабинете, потому что банально не смог продержаться в своей же спальне и пяти минут. Для меня это оказался предел всему… Особенно, когда я замер всего в шаге от порога комнаты, глядя на аккуратно застеленную постель и… начиная заново трястись, сжимая в карманах брюк дрожащие кулаки. Как бы я не старался гнать от себя смертельно навязчивые мысли, толку от этого было уже ноль. Я уже давно дошел до ручки, а данный этап — всего лишь привнес в полную картину пережитого еще один исключительный штрих, добавив пару канистр бензина в полыхающее в моей сущности пожарище. Если и не добил окончательно, то перевел мое безумие на абсолютно новый уровень.
Поэтому я и сбежал оттуда. Так и не сумев заставить себя дойти до кровати и не сойти на ней с ума уже полностью и безвозвратно. Банально не смог. И не потому, что там все напоминало о тебе, а то, что без тебя, но с твоим призраком я бы точно свихнулся еще больше, чем уже было. Искать тебя в складках постельного белья, как одуревшему нюхая подушки, на которых ты лежала?.. И каким же я буду к следующему утру после подобной пытки?
В моей голове даже было промелькнула шальная мысль рвануть в какой-нибудь ближайший отель и снять там на ночь номер. Но остановила меня от этой дурацкой затеи не менее идиотская идея-фикс. Я решил ждать тебя в кабинете. Почему-то подумал, что ты можешь прийти в любой момент. Просто до этого ты ничего не могла сделать… Стрельников-старший тоже обложил тебя со всех сторон. Уж кто-кто, а подобными трюками он владеет, не сказать словами, в каком совершенстве. Настоящий виртуоз и давным-давно всеми признанный гений. Тягаться с ним на его же поле могут только конченные камикадзе. И, видимо, я один из них. Разве что так и не понял, в какой из моментов он затянул меня в свою партию, не предупредив заранее о начатой им игре и не дав ни единого шанса на подумать для ответного хода.
Какой там ответный ход? Мне бы хоть как-то дотянуть до следующего утра. Про выкарабкаться из этой выгребной ямы, в которую меня так удачно скинули благодаря моей же недальновидности и бескрайней тупости, можно и не говорить. Бросаться грудью на амбразуру в таком состоянии, в попытке совершить какой-нибудь идиотский и никому ненужный подвиг, сейчас было бы еще неразумней. Абсолютно без сил, с нескончаемо кровоточащими ранами и без единой разумной мысли в голове… Наверное, я и оставался до сих пор живым только благодаря своему добитому до предсмертных конвульсий самочувствию, поскольку на другие действия уже не был пригоден вообще ни с какого боку. Только сидеть в кресле своего домашнего кабинета перед ночной панорамой города, зализывать раны и беззвучно скулить на неполную луну. И тупо ждать. Наивно надеяться, что ты все-так придешь, иначе… Даже не представляю, до чего и куда меня способно все это довести…
Честно говоря, я и сам не ожидал от себя подобной реакции ТАКИХ убийственных масштабов. Да и не с чем мне все это сравнивать, с какой стороны не подберись. Одно дело, когда истязают твою плоть и ты хотя бы понимаешь, зачем это делается и почему кому-то нравятся чужие физические мучения. Но когда твою душу вынимают вместе с внутренностями и сердцем, чтобы набить их отравленными осколками ржавых ножей и прокрутить несколько раз через мясорубку, позволяя дышать только через тоненькую соломинку… Тут уж во истину ответ напрашивается только один. Кто-то очень хочет, чтобы ты попал в дурку и как можно скорее. И отсчет уже пошел, постепенно сужаясь из полноценных дней в считанные часы, а затем уже и скоротечные минуты.
В этом-то и вся проблема. Если бы я был в этой игре единственной специально выбранной фигурой, которую целенаправленно ведут к полному уничтожению… Только я в ней участвую далеко не один. И если бы не Алька…
В этой ситуации нет ни единой фигуры, которой можно было не раздумывая пожертвовать для защитного маневра. И если я попробую вслепую сделать хоть один ответный шаг, то, боюсь, после него сегодняшний ад покажется мне недельным отдыхом в раю…
ГЛАВА шестая
Нет ничего бредовее, чем притворяться тем, кем ты никогда по сути и не являлся, как и говорить того, что не смог бы сказать вслух при стольких свидетелей еще пару недель назад. Но я это делал, поражаясь той относительной легкости, с которой мне давалась моя новая роль и все связанные с нею действия. А ведь несколько часов назад я был уверен на все сто, что сорвусь еще до того, как моя нога ступит в зал центрального ресторана "Зимней Вишни". После вчерашнего убойного дня и вымученной вслед за этим ночи мне только и оставалось, что упасть на спину кверху лапками и просить о пощаде куда более сильного и опытного в столь коварных играх соперника. Но я не только умудрился продержаться больше половины субботы, добраться до гостиницы Шевцовых и выдержать целый час в компании пугающе милой кошечки Арины, но и выгадать несколько минут для спонтанного маневра.
Не знаю, на кого я был похож в эти минуты. Увидь себя со стороны, наверное, точно бы перепугался до усрачки. Зато вот Ариночке успело перепасть в виде нехилой дозы шоковой терапии. И слова не сумела выдавить из себя после того, как я оттащил ее от компашки наших родаков с их вездесущими прилипалами, сославшись на желание сколотить собственную группку из более подходящих для этого кандидатов. А затем огорошил заявлением, что мне нужно срочно позвонить, а для этого выйти из зала в более тихое и подходящее место. Похоже, в тот момент я и не выдержал, резким рывком содрав со своего лица недавнюю маску. Притворяться дальше не было никакой нужды. Да и не воспринимал я Арину, как за что-то значимое, перестав замечать ее буквально в упор, как только мы отпочковались от Шевцовых и Стрельникова-старшего.
— Тебя трясет, — единственное, что она успела тогда пискнуть, когда я, не особо церемонясь, схватил ее за локоть и потащил куда-то в сторону наугад. Главное, подальше от вездесущих глаз наших чересчур уж бдительных предков.
— Сделай мне лишь одно бесценное одолжение. — естественно, я проигнорировал ее слова, заговорив с ней уже после того, как мы отошли на достаточно безопасное расстояние от нежелательных свидетелей с их чуткими ушами.
Как раз тогда мой голос и надломился, а с лица слетело все недавнее притворство циничного "пай-мальчика", выдав без каких-либо прикрас скрывавшийся за ним до этого жутчайший лик серийного убийцы на задании. Хотя за последние секунды я так и не взглянул ни разу на перепуганную физиономию Шевцовой, блуждая мало что запоминающим взглядом по окружающим границам зала и с большим трудом удерживаясь от дичайшего соблазна потянутся в сторону убегающей Стрекозы. Для этого я и потащил Арину в противоположное от барной стойки и коридора с уборными крыло ресторана. Типа, чтоб никто не догадался, куда на самом деле я сейчас и мысленно, и физически рвусь, будто прикованный к неподъемным цепям бешеный пес. Хотя трясти меня изнутри начало намного раньше.
