— Я вообще не представляю, что могу от тебя скрыть, как и пережить твое возможное молчание. Хотя и кажется, что готов ждать целую вечность, зная, что однажды ты это тоже скажешь… По крайней мере, сейчас мне хватит и одного четкого осознания, что, ни смотря ни на что и ни на кого, ты все равно моя.
Его руки снова поднялись к моей голове, обхватив ладонями мое отчаянное личико, чуть ли не буквально пылающее от сильного прилива крови из-за зашкаливающих эмоций. Я и сама в него вцепилась, едва не плача и больше не желая, чтобы эта ночь заканчивалась вовсе. Я не хочу возвращаться туда, где будет кто-то еще, где мне обязательно нужно встретиться лицом к лицу с кем-то другим… А последнего все равно не избежать, сколько не прячься и не оттягивай времени.
— И будешь моей, чтобы ни случилось. В любом случае, я сделаю все от меня зависящее, чтобы тебя ничто плохое больше не коснулось и не причинило боли. Только и ты мне пообещай… — его губы обожгли мягкой прохладой мою переносицу, пока Кир собирался с новыми силами и решимостью перед новым испытанием. — Пожалуйста… Не вздумай больше с ним встречаться. Всегда будь со мной на связи и держись подальше от снятой им квартиры. Попроси кого-нибудь из девчонок забрать твои вещи, или я сам за ними заеду, либо завтра, либо перед работой. Будет звонить, сбрасывай все входящие. Если я с ним не сумею связаться на днях, то постараюсь выловить на работе. Главное, не делай никаких глупостей. Сразу звони мне, если что-то случится. Хотя, надеюсь, до криминала он дойти не рискнет. Но подстраховка излишней не будет.
Господи, я и не думала, что это будет настолько страшно. Шокирующее понимание, по какой же опасной грани я все это время ходила и каким-таким чудом умудрилась дожить до сего дня.
— Обещай… Просто обещай. Я же себе никогда не прощу, если с тобой что-то случится…
— Обещаю… Да… — наверное, в эти секунды я хотела сказать совершенно другие слова, но что-то вынудило ляпнуть именно это. Будто я чего-то испугалась или решила, что момент не совсем подходящий. А потом Кир меня поцеловал с такой жадностью и всепоглощающим напором, что я враз перестала соображать, как и думать о чем-либо вообще. Меня просто пробрало и проняло, как от мощного взрыва, сносящего под чистую на своем пути все и вся. Поглотило с головой его бешеным порывом или сметающим потоком сумасшедших эмоций, ставших равноценно и моими собственными.
Почему я не сказала тебе именно сейчас? Именно в эти мгновения, когда уже знала, чувствовала и горела всем этим, будто в реальном пламени — охватившем каждую клеточку моего сердца и души, но не сжигая и не причиняя ни капли боли.
Почему, господи?.. Почему?..
ГЛАВА восьмая
Как это ни печально, но классики были чертовски правы. Любовь ослепляет. А также отупляет, частично или полностью затмевая здравый рассудок и не желая мириться с жестокими превратностями истинно реальной жизни. В особенности, когда любовь взаимна и обоим кажется, что все и каждый просто обязаны быть на их стороне, понимать их мотивы и принимать их решение при любом раскладе. Ведь, как ни крути, но это же настоящее чудо, когда меж двумя абсолютно разными людьми рождается такое невероятное по своей значимости и масштабам чувство. Не даром ему завидуют сами боги.
Нисколько не удивлюсь, если узнаю, что нам они тоже позавидовали. Как, впрочем, не только они.
Скоротечная вспышка столь совершенного и захватывающего вас обоих с головой магического таинства. Нечто настолько невозможное и восхитительное, что по сути своей никогда так и не сумело обрести хотя бы приближенных к нему аналогов. А "британские ученые" пойдут еще дальше, записав любовь в международный реестр психических заболеваний под номером Ф 63.9, в то же время исключив оттуда гомосексуализм. При чем, некоторые из этих ученых настолько увлеклись данной идеей-фикс, что призывают лечить влюбленных, как потенциально психически-больных пациентов (да-да, помещать на стационар в психбольницу, пичкать таблетками, проводить шоковую терапию, возможно даже применять хирургическое вмешательство). И после этого скажете, что мы живем не в Королевстве Кривых Зеркал?
"Влюбленность — это болезнь с потенциально смертельным исходом." Это сказал между прочим один из подобных психологов. Я быть может с ним и согласилась бы, если бы на собственном примере не познала, насколько такие горе-"ученые" оторваны от реальности сами, и как порою окружающие нас люди становятся главными причинами возникновения данного исхода. Как бы банально это не звучало, но дело отнюдь не в любви. Все, всегда и во все времена заключалось только в нас, в людях. В нашем эгоизме, в абсолютном неумении понимать, принимать и жить для других. В извечной тяге владеть всем тем, что никогда нам не принадлежало, да и не будет никогда принадлежать, как ни крути. Да, именно. Тот самый знаменитый патент на правообладание интеллектуальной собственностью, или все те же авторские права. Как это не назови, но подобные "люди" всегда будут стремиться наложить на что-то свои загребущие руки, заявляя о своем неоспоримом на то праве. На лежащий на дороге камешек, на приусадебный участок, на подземный источник питьевой воды, на купленную почку, ребенка или уже повзрослевшего человека… На чью-то чужую жизнь…
Странно, что за столько прошедших веков, никто так и не заявил о своем законном праве на любовь к кому-то. На право мужа, да, на право первой брачной ночи — тоже. А вот на любовь — ни разу.
Это не влюбленность болезнь с потенциально смертельным исходом. Это жажда власти, всеобладания и вседозволенности — главный источник реальных человеческих бед. И его определили уже давно наши же предшественники. И как это не смешно, сделал это все тот же британский ученый, пусть и историк. "Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно". Увы, но это стопроцентная истина в последней инстанции. И любовь здесь совершенно ни при чем…
Наверное, тогда я была еще слишком сильно оторвана от реальности, слишком плохо знала людей, а с большей их частью и психологией поведения так и подавно никогда не сталкивалась и не была знакома лично. Банально не успела за свой очень короткий "век". Поэтому и не ждала более жутких потрясений, чем уже успела пережить до этого. Видимо, наивно думала, что хуже просто и быть уже не может.
Глупая, глупая Стрекоза. Да и не только она…
* * *
— Скорей всего, опять придется дергать Мережина. Выйти на отца в воскресенье?.. Куда проще до папы Римского дозвониться или до Трампа. — Кир напряженно смотрел на цифровую надпись сенсорного экрана своего айфона, сдержанно качая головой, грузно хмурясь и раздраженно поджимая губы. Не знаю, сколько он до этого пытался дозвониться до Стрельникова-старшего, но только при мне за последние тридцать минут успел, наверное, набрать раз двадцать (а может и больше) несколько известных ему номеров рабочих и нерабочих телефонов своего неуловимого отца.
Кажется, что именно из-за данной одержимости мне начинало его теперь катастрофически не хватать. После сумасшедше сказочной ночи, где мы полностью были поглощены лишь друг другом, соприкасаясь телами, сущностями и сердцами в неразрывном единении нашего и только нашего союза, вдруг настолько резко отдалиться… Хотя, конечно, я все прекрасно понимала. Это была вовсе не вина Кирилла. Увы, но Глеб Стрельников умудрился протиснуться между нами как раз там, где я этого ждала меньше всего. Причем, совершенно не удивлюсь, если узнаю, что это тоже являлось частью его давным-давно разработанного плана величайшего из стратегов. Может тогда я и не особо в него верила, наивно полагая, что это мы сами раскормили свою паранойю до таких ужасающих масштабов. Но уже очень даже скоро мне придется убедиться в обратном.
