— Пока еще в аэропорту. Но уже иду по парковке, пытаясь вспомнить, где я оставил впопыхах машину и та ли эта парковка вообще. Так что… Готовься отвечать за все те злодеяния, что ты успела совершить в моей квартире за все время моего отсутствия. Учти. Взыщу с тебя по полной. За каждую крошку печенья в моей постели и пролитый на мой ноут сок.
— Уже жду не дождусь твоей полной инспекции с последующим списком штрафных санкций без права на адвоката и звонка родителям.
— Ох и договоришься ты у меня, смотрю, очень даже скоро.
— Чем скорее, тем лучше. Так что поторопись. А то мало ли, что я еще успею натворить за это время в твоей чудо квартирке.
— Даже не надейся. Сейчас сяду в машину и опять тебя наберу. Буду висеть на ушах до последнего. Так что прибраться там точно не успеешь.
— Ой, как страшно. Боюсь-боюсь.
— Ты не Стрекоза. Ты языкастая Егоза, до которой я очень скоро доберусь. Даже не представляешь, как у меня зудит от этой мысли и от всего того, что я с тобой сделаю меньше, чем через час.
И как это я еще не взвизгнула от восторженного ликования?
Чем больше глупостей говорил Кир, тем быстрее меня отпускало, наполняя измученную душу почти забытыми чувствами самых восхитительных в мире ощущений. Казалось, именного этого мне как раз и не хватало. Стопроцентной уверенности, что ничего плохого произойти уже не успеет, да и не сможет. Словно близость Кирилла могла перекрыть собой самые страшные угрозы окружающей нас гребаной реальности, защитив обоих от всего и вся. В том числе и от Стрельникова-старшего.
— Вот когда доберешься, тогда и будешь и запугивать, и воплощать свои беспощадные "страшилки" в жизнь. А так… Это всего лишь пустые слова и детские пугалки.
— Ну, все. Пеняй на себя. И о пощаде больше не мечтай. Последнее китайское предупреждение ты уже получила. Так что жди и готовься. О надежде можешь забыть сразу. Любые поблажки и послабления отменяются. Только самый убойный хардкор без перекуров и пятиминуток на отдышаться. Пока не взмолишься о пощаде.
— Такой, как в нашу первую ночь? Или еще более убойное? — у меня даже сердце в груди сладко сжалось от сладкого предчувствия, скрутив внизу живота обжигающим жгутом греховного томления.
Господи, я уже и забыть забыла, что это такое — плавиться от самых восхитительных в мире ощущений. А как меня теперь ведет и опаляет жарким облаком невероятных ощущений — упоительного экстаза и почти болезненного возбуждения. Представить теперь сложно, что же со мной случится на самом деле, когда я наконец-то увижу Кира прямо перед собой, а потом окажусь внутри смертельной клетки единственно желанных для меня объятий. Если даже вдруг и умру от переизбытка чувств, то это будет самой прекрасной за историю человечества смертью, какую только можно себе пожелать.
— Не скажу, что утомительный перелет с не менее утомительными пересадками и бессонной ночью способны содействовать подходящему в таких случаях самочувствию, в том числе и нужному физическому состоянию, но… Что-то мне подсказывает, как только я тебя увижу, то моментально забуду о всех своих легких недомоганиях. Зато в самые ближайшие дни обещаю осуществить самые безумные фантазии, на которые меня сподвигнет мое неуемное секс-воображение. Более того, я уже который день подряд вынашиваю и разрабатываю в своей голове на ближайшие выходные не передать словами какой гиперизощренный план действий в предстоящем секс-марафоне. Так что, да. Наша первая с тобой ночь на его фоне покажется всего лишь детской забавой для неискушенных новичков.
— Боже, какой же ты беспросветный хвастун, — наконец-то я позволила себе окончательно расслабиться и расхохотаться, пусть и слегка натянутым, но зато стопроцентно искренним смехом. А еще блаженно растянувшись по постели и подушкам в сладостном томлении и неуемном предвкушении под звучание "угрожающего" голоса Кира и вибрирующих в нем ноток порочного возбуждения, что проникали мне под кожу обжигающими искрами эрогенного тока.
Вот и как, спрашивается, у него это получается? Я же еще только вот-вот сходила с ума совершенно от иных ощущений, понятия не имея, куда сунуть свою голову от разрывающего в клочья и тело, и сознания чувства полной безысходности.
— Ну все. Теперь уж точно пощады, за такое оскорбление, не жди. Сажусь в машину и устраиваю тебе на ближайшие полчаса мозгодробительный Армагеддон с глубоким проникновением во все дыхательные, эрогенные и прочие ментальные каналы. И пока за это время не кончишь, как минимум, три раза, об амнистии можешь даже не мечтать и не молить.
— ХВАСТУ-У-УН, — я все-таки взвизгнула и забила пятками по матрацу от распирающего чувства безудержного ребячества и почти истеричного веселья.
— Ладно, ладно. Только не жалуйся потом, что я тебя не предупреждал. Даю тебе пять минут на передышку. Готовься, моя радость. И я, между прочим, совершенно не шучу.
* * *
Отключаться в этот момент мне вообще не хотелось. В принципе, мог бы этого и не делать, но к своей беспросветной тупости, беспроводной наушник к айфону я благополучно забыл именно в машине, вспомнив о нем только в момент посадки на самолет. А купить новый, опять же что-то все время мешало — либо постоянные встречи с норвежскими соучредителями, либо ежечасные мотания по пригороду Бергена.
Короче, сяду сейчас в машину и разберусь с этой проблемой в два движения, заодно и сотовый подключу к зарядке. В общем, что два пальца об асфальт.
— Эй, цэбэ-шник, закурить не найдется? Только не говори, что ты из вейперов, иначе меня точно сейчас порвет на месте…
Я бы очень, очень и еще раз очень хотел, чтобы данное обращение никоим боком не относилось к моей скромной персоне, но… Когда их произносят всего в паре шагах и прямо за твоей спиной, а ты в это время закидываешь свой скудный багаж в кузов пикапа в нижнее багажное отделение, тут уж волей-неволей приходится осознавать, что "цэ-бэ-шник" — это никто иной, как ты сам, а столь заезженный подкат — всего лишь примитивный повод развести тебя далеко не на сигаретку. Да и самое неприятное в таких ситуациях заключается в том, что тебе не оставляют ни времени, ни места для благоприятного развития событий или тех же попыток сгруппироваться в пространстве и происходящем. В действительности же, остается в наличии лишь несколько секунд для того, чтобы закрыть багажник, кузов и попытаться просчитать хотя бы пару тройку возможных ходов в свою пользу.
Оборачиваться на подобный оклик ох, как ломало и стопорило. Но мне частично облегчили данную задачу, тем самым вычеркнув из страховочного списка как минимум пару пунктов спасительных для меня действий. По левую сторону от кузова моего Мустанга нарисовался весьма колоритный элемент кавказских кровей, едва не вызвавший своим импозантным видом импульсивный смешок. Мне даже не нужно было внимательней разглядывать его внешний прикид, чтобы понять, что вся эта виртуальная картинка на деле — сымитированный на скорую руку тупейший фейк. Новая спортивная двойка демисезонного кроя, батник с обязательным капюшоном, натянутым практически до середины носа; разве что вместо крутецких кроссовок, которые могли бы еще как-то вписаться в общий образ данного красавчика, — тяжеловесные кожаные берцы далеко не бюджетного производства. Эдакий пацанчик на районе или попытка под него закосить. Не удивительно, почему я выбрал второй вариант, ибо на понтового гопаря он как-то не особо тянул. Взгляд и выражение лица абсолютно не соответствовали. К тому же, понтов ему как раз и не доставало, пусть его напарник-заводила и старался, вернее даже, выкладывался на полную, выжимая из себя весь имеющийся потенциал актера-статиста.
