Будь я в этой ситуации лишь ни к чему непричастным зрителем, возможно бы и посмеялся в голос. Но, когда тебя обступают со всех сторон четверо крепких парней неопределенного возраста (по крайней мере, меньше тридцатника каждому по любому не дашь), изображающих из себя группку "проходивших мимо" задирал, тут уж как-то совершенно не до смеха.
— Ну так что, поцик? Насколько у тебя развито сострадание к нуждающимся братьям по разуму? Готов делиться не самым ценным, что у тебя есть? — тяжелая ладошка говорившего опустилась на мое плечо как раз после нескольких секунд моего виртуального знакомства с одним из его дружков-подстраховщиков.
Естественно, ничего хорошего в данном оцеплении и пси-прессинге я не испытал. Шок, легкая паника… острый укол далеко неслабой боли. Поначалу даже потянуло проверить, а не пырнул ли меня кто из этой компашки автоматическим стилетом или той же бабочкой? Тем более ударивший в голову и по глазам адреналин подпортил мне частично и слух своим клокочущим шипением. Так что расслышать щелчок за спиной или какой-то иной характерный звук я, само собой, едва ли бы успел. Не говоря уже про громогласные ультразвуковые шумы идущих на посадку или наоборот поднимающихся со взлетных полос самолетов. Как-никак, а находящийся под боком аэропорт никто пока что не отменял.
— Какое странное стечение обстоятельств, только… — я бы мог, конечно, попробовать метнуться в сторону, попытаться найти слабую брешь в оцепившем меня полукольце из четырех явно тренированных профи, но… Что-то мне подсказывало (особенно, когда меня почти насильно обернули лицом к лицу к главному заправиле сего убойного квартета), на вряд ли я успею хотя бы просто дернуться или отыскать взглядом возможную лазейку к сомнительному спасению.
Удивительно, что они не сразу огрели меня по затылку, после того как почти подкрались ко мне со спины, до этого уж точно где-то терпеливо поджидая мое появление перед собственным эффектным выходом на сцену. Неужели им действительно было нужно разыграть этот дурацкий спектакль с гопническим подкатом и якобы "случайной" разборкой, чтобы к ней не смог прикопаться кто-то со стороны? Ладно, если бы это происходило где-нибудь в жилом районе с весьма сомнительной репутацией, но здесь. На одной из бдительно охраняемой парковке крупнейшего в столице аэропорта? Вы это серьезно?
Почему тогда они не сделали это еще у терминала или сразу в зале ожидания?
— С каких это пор на платные паркинги с видеослежкой на всех въездах и выездах начали пускать подозрительных личностей, совершенно не вписывающихся в окружающую локацию ни внешним видом, ни образом своей повседневной деятельности? Хотя, дайте угадаю. — извините, но-таки да. Я тот еще еблан и ради пары минут безболезненного существования в этом мире готов нести всякую чушь прямо в лицо собственного убийцы. Лицо, надо сказать, весьма впечатляющее и, слава богу, незнакомое, но почему-то с обязательной примесью кавказской (не удивлюсь, если даже чеченской) крови. И то что почти вся четверка едва догоняла меня по росту мало чем успокаивало. Скрытые либо плащевыми, либо кожаными спортивными куртками сбитые фигуры совсем не тянули на хилых дрыщей. — Вы сюда заехали как раз на машине и на ней же собираетесь вскоре уехать. Я угадал? Или я угадал? А куча видеокамер по всему периметру парковки вас тоже мало чем смущает? Для этого вы и нацепили на себя весь этот… пацанячий маскарад? Капюшоны до подбородка, взгляды тупо в асфальт? Прикинемся для отводу глаз районными братками из определенных национальных кругов?
Я даже для пущей убедительности задрал голову в поисках ближайшей видеокамеры, да и просто, чтобы успеть оглядеться и потянуть еще немного времени. Пасмурное небо, нависшая в шести метрах над нашими головами эстакада, идиотская попытка найти мечущимся взглядом нужную сторону, куда я собирался до этого направиться на своем пикапе… Тугая петля впившейся в горло и сердечную мышцу болезненной тоски, наконец-то окрасившейся в багровые оттенки парализующего страха… или, скорее, шокирующего понимания, что быть может это мои последние секунды… Последние слова… Последние идиотские мысли в голове с хаотичными картинками-образами то ли воспоминаний, то ли отчаянных фантазий… Последняя аритмия, отбивающая свой сумасшедший канкан с соответствующим содроганием всего тела…
Я же обещал тебе позвонить. Ты наверняка ждешь этого в эти самые треклятые мгновения, ведь по времени я уже должен был тебя набрать и не меньше минуты доводить до белого каления своими пошлыми шуточками. Вспоминать об этом прямо сейчас… все равно что резать по сердцу скальпелем на его последних сокращениях… на ускользающих из легких ничтожных гранул воздуха… Осознавая, что это уже все… Что я не успею тебя не увидеть, ни хотя бы услышать твоего голоса… Не дотронуться до тебя…
— Я что-то не въезжаю, поцик. Это что за попытка смешать нас с дерьмом? Ты очень много о себе возомнил или принял за кого-то другого? — главарь сей гопо-шайки и не собирался подключаться к моей версии плохо продуманной игры, продолжая гнуть свой сценарий и не съезжая с него ни на йоту ни влево, ни вправо. И в этом я тоже мог его понять. Они же профи. Все должно пройти без сучка и задоринки, а ближайшая камера заснять необходимый им инцидент.
Поэтому он и полез своей отмороженной физиономией мне в лицо, изображая то ли Сашу Белого, то ли дона Корлеоне на переговорах с зарвавшимися конкурентами. Поэтому его ладонь вдруг неожиданно сместилась с моего плеча на мою шею и частично на затылок, вцепившись мертвой хваткой хладнокровного киллера в уязвимые точки выбранной жертвы и тем самым обрезая все последние лазейки к моему возможному побегу. Даже если я каким-то чудом и сумею увернуться или каким-то невероятным способом его ударю, едва ли мне это поможет. Был бы он всего один и то еще не факт.
Но прессануло меня в те мгновения далеко нехило. Особенно от бесцеремонного поведения этого "гопника" и от того, что мне пришлось терпеть его прикосновения с не менее раздражающей близостью практически уткнувшегося в мое лицо упоротого рыла. Хотя самым странным — было улавливать исходящие от него ароматы явно недешевых сигарет и далеко не бюджетного одеколона с едва проступающим запахом синтетики, свойственного новой, только что распакованной одежде. Да и зря он лез мне в глаза практически буквально, поскольку мозолящая взгляд картинка с такого близкого расстояния банально расплывалась, искажаясь из-за сильно сбитой фокусировки, не говоря уже об ослепляющих дозах шумящего в висках адреналина.
Честно говоря, меня бомбило сейчас далеко не из-за страха за собственную жизнь, а убойной реакцией на устроенный этими отморозками спектакль. Правда, наихудшим моментом оказалась мысль про ключи от машины и квартиры. И куда эти прекрасно организованные наемники направятся после того, как закончат со мной?
И какого хера я ни х*я не делаю и не пытаюсь хотя бы сбежать? Ведь речь сейчас шла не только обо мне. Я же не имел вообще никакого представления сколько еще людей находилось в этом гребаном списке смертников. Но то, что Алинка там тоже была, в этом я почему-то совершенно не сомневался. Этим-то меня как раз теперь и рвало едва не до истерического припадка, толкая на абсолютно безумные действия с отчаянным желанием сделать ну хоть что-то.
