— Может сделаешь одолжение и избавишь меня от своего долбо*бства? Поскольку слушать все это клишеванное дерьмо — меня реально не вставляет. — я даже голоса своего не узнал. Походу он и звучал будто откуда-то со стороны, искаженный слишком большим окружающим нас воздушным пространством и надломленным, почти рычащим хрипом. — Хватит уже мучать мои уши и еб*ть мне мозг, я все равно не оценю твои жалкие потуги, как и не вручу по завершению Оскара. Делай то, что собирался. Отрабатывай деньги моего папочки, как того и требует твоя безупречная репутация безмозглого отморозка. Или тебе не хватает кодового слова для старта. Могу подсобить, радость моя. Жги, детка. Покажи класс. Вдруг я даже успею кончить от восхищения.
— Реально, Гор, кончай ты уже с этим выбл*дком. — понять, кто же из дружков Капитана Очевидность подал со стороны свой дельный совет, естественно, я не смог. Ибо было как-то не до этого. Зато от прозвучавшей клички гоп-лидера я чуть было не подавился смешком.
Гор? Серьезно? Она действительно ему принадлежит, или они заранее отрепетировали как будут друг друга называть? Правда в последнем какой-то особой нужды все равно не прослеживалось. Тем более, видеокамеры на подобных точках-локациях все равно не записывали аудио. Только одну картинку — глухую и полуслепую из-за очень низкого разрешения.
— Да, Гор. Кончай уже с этой голливудской дурью. Она не к лицу благородного воина. И лучше тебе поторопиться, я ведь могу чесать языком без умолку часами напролет. Не дай бог еще и в усмерть заболтаю…
Разумеется, никто из этих отважных героев сегодняшнего дня не дал воплотить мою угрозу в жизнь, прервав мою очередную попытку идеально выверенным ударом кулака (не удивлюсь если даже с кастетом) по моей левой почке и, само собой, из-за спины. Кто это сделал — а какая в сущности разница? Особенного после того, как меня накрыло сумасшедшей болью, прострелившей практически все мое тело по всем направлениям, словно разрывной шрапнелью, еще и навылет. Про пошатнувшуюся под ногами землю и резкое затмение в глазах — расписываться излишне. В тот момент мне уже было не до таких "мелочей", не говоря о других ударах, посыпавшихся буквально со всех сторон, большую часть которых я, слава богу, из-за того же адреналина и дичайшей боли, практически не ощущал… Пока не ощущал… Пока еще мог как-то соображать, пытаясь понять, что происходит — где я и почему все еще жив?
Именно. Почему я до сих пор дышу, чувствую и мыслю? И, да, почему меня продолжают систематически избивать, даже после того, как повалили на землю (или я сам, не выдержав, позорно распластался рядом с собственной машиной?), размазав по асфальту и загнав в вакуумный кокон легкой контузии со свихнувшейся какофонией. А может это был плотный мешок из материализовавшихся страхов, накрывших мое бренное тело градом реальных ударов? А те, в свою очередь, смешались с психофизической болью, эмоциональным шоком и четким осмыслением того факта, что я не способен сделать в супротив абсолютно ничего и ни черта?
Какой там в жопу в супротив? Тут бы как-то не свихнуться от той же возможности думать и соображать. Еще и в моменты подрезающих меня на какой-то мысли болевых вспышках в спине, животе или сразу везде — где только можно и невозможно. Закрываться руками, смысла почти никакого не было, как и смысла во всем этом мордобитии. Когда того "требовала" ситуация, четырем очень натренированным амбалам ничего не стоило перевернуть меня, схватить за волосы, ткнуть лицом в асфальт или выкрутить мне руки. Возможно, я даже орал, или хрипел… Уж слишком быстро все происходило…
Невозможно за всем уследить или понять, что происходит, когда тебя лупят почти без остановки практически по всем болевым, отбивают внутренности и, разве что, не запрыгивают на тебя ногами, чтобы сломать хребет или грудную клетку. И, что-то мне подсказывало, если бы им дали установку нанести мне смертельные увечья подобным способом, они бы сделали и это, даже не задумываясь и не моргнув глазом.
На благо, мой организм пытался хоть как-то защитить меня от этого кошмара, ослепив, оглушив и даже дезориентировав в пространстве. Пусть от боли это не всегда помогало, как и от бешеного желания сбросить с себя этих церберов и вцепиться зубами в глотку хотя бы одного из них. Иначе думать, что эти твари потом поедут к тебе…
Но Моська оказалась всего лишь жалкой Моськой, не способной ни на что, даже элементарно позвать на помощь. Может только заорать во всю глотку почти что и вот-вот теряя сознание после охренительного маневра одного из костоломов. Непонятно, почему он не сделал этого сразу. Или я просто потерялся во времени? Оно же могло остановиться, замедлить ход, перекрыть мне дыхалку, удерживая мое сознание на гулких спазмах упрямого сердца и отвечающих ему ударах чужих ног, как и растягивая секунды с восприятием происходящего до немыслимых размеров. Может вся эта хрень длилась не более минуты, а главная кульминация так и вовсе заняла всего лишь две-три секунды.
— В Марокко за кражу чужого принято отрубать руку. Потом ногу, так что… Считай это генеральной репетицией, перед предстоящим выступлением…
Не знаю, кто это был, Гор или один из его соучастников подстраховщиков, но перед главным кульминационным действом кто-то из них решил-таки донести до подкорки моей памяти то самое послание, которое по всем законам классики жанра, обязаны озвучивать где-то в самом начале феерического шоу. А сейчас… когда физическая боль достигла своего логического апогея, отключив большую часть здравой соображалки и той же адекватной реакции на реальность — это являлось теперь по своей сути тупейшей припаркой для мертвого. Я ведь мог не то что не расслышать в таком состоянии сказанного над моей головой, мой мозг запросто откинул бы от сознания всю эту чушь, как ненужный хлам. Тем более от пребывающего в глубоком болевом шоке чуть живого рассудка. Это же природа, мать вашу и ее естественная защитная реакция.
Он бы еще мне это сказал в момент, когда завел мне левую руку в сторону и…
Дальше описывать этот ад просто нереально… И вообще… Не понимаю, как я умудрился не потерять в тот момент сознания. Ощущать эту сумасшедшую боль, пронизывающую насквозь все кости и нервные узлы одновременно то ли с раздирающим легкие криком, то ли с частичной потерей здравого разума… А этот хруст, отдавшийся где-то глубоко в голове или даже в позвоночнике, а может и везде…
Не удивлюсь, если в эти секунды позорно обделался или хотя бы обмочился, пусть и не почувствовал этого. Но в таком ирреальном состоянии, буквально между жизнью и смертью концентрировать свое внимание на чем-то другом — это точно из раздела невозможное и невероятное. Я даже не знал реву ли или всего лишь трясусь распластанным по асфальту куском человеческой плоти, не способной определить, что оно вообще такое и какого здесь валяется. Про что-то соображать и определять происходящее вокруг — это даже не тема для разговора. Господи, я даже не был уверен, что до сих пор еще жив и сколько сумею еще протянуть в таком отбитом положении.
Но, все-таки, видимо, так и не подох. Мой слух наконец-то стал пропускать к моей памяти новые звуки и ощущения — издаваемые мною хриплые вздохи с легкими порывами воздуха по воспаленной коже и гудящей от пережитых ударов голове. Мне даже показалось, будто я почувствовал вибрацию своего айфона, разве что непонятно какой частью тела. Хотя какой к черту айфон? Он бы точно не уцелел после такой мясорубки. Скорей, мой мозг подавал идиотские галлюцинации напоминая тем самым о тебе. О том, что я должен тебе позвонить. Ты ведь этого ждешь… прямо сейчас… в эти гребаные мгновения… Ждешь моего звонка.
