Вот именно. Каких-то иных путей-способов для разрешения созданных им же проблем, он не видел и не признавал. Все должно следовать только его монаршей воле.
Может поэтому я и не удивился его ответной реакции на мои слова, пусть меня и кромсало изнутри чувством собственной беспомощности до дичайшего желания проблеваться и сорваться в крик.
О, нет. Он прекрасно все понял, возможно даже где-то и проникся рудиментарными остатками своей человеческой сущности. Но то, каким стало его лицо, как с него сошла недавняя улыбка, а в глазах расползлась бездна окончательно проснувшейся Тьмы — говорило только об одном. Этот монстр и не собирался признавать собственного поражения, как и давать кому-бы то ни было поблажек ИЗНАЧАЛЬНО. И ничто так не подхлестывает изголодавшихся по свежей крови внутренних демонов, как осознание своего почти пережитого проигрыша.
Отступить? Спасовать? Признать себя побежденным?
Чтобы Глеб Стрельников принял все это, безропотно проглотив и согласившись на собственную капитуляцию?..
— В твоих личных интересах, Кирилл, будет лучше, если ты остановишься прямо сейчас. И, откровенно говоря, мне уже плевать на твою позицию во всей этой истории и с какого искаженного ракурса она тебе представляется. Если ты готов оправдывать свои омерзительные поступки столь пафосными речами, какова же их истинная цена на самом деле? Не хочешь признавать вины за все свои опрометчивые деяния? Бога ради. Но не думай, что это как-то меня остановит, а тебя минует стороной неизбежная карма за все тобою содеянное.
— А "невидимая рука" кармы, я так понял, будет слать на мою голову божью кару чисто с твоей подачи?
— Ты достаточно сообразительный мальчик, Кир, местами в чем-то даже умный. Поэтому… просто, сделай себе одолжение. Прими происходящее, как и должно, с полным пониманием того факта, что от тебя сейчас больше ничего не зависит. Что любая попытка что-либо предпринять или сделать, повлечет за собой цепную реакцию необратимых последствий, задевая в следующий раз не одну лишь твою симпатичную мордашку, а жизни многих небезразличных тебе людей, в том числе и очень близких. Не забывай об Алине, о ее немаленькой семье, знакомых и друзьях. Не забывай, что в любую секунду я могу заблокировать все твои банковские счета, кредитки и даже заморозить твой трастовый фонт в Швейцарии. Не забывай о своей обожаемой мамочке и о целом косяке родственников с ее стороны… Кстати, раз уж мы об этом заговорили…
Что-то мне его пауза-перескок на другую тему понравилась еще меньше, чем все предыдущие напоминалки о жизнях людей, на которые ему было абсолютно посрать с крыши административного здания "Гарант Стрел-Строй".
— Ты ведь помнишь своего двоюродного брата, сына тети Люды — старшей сестры твоей матери, Артема? Того, что с рождения страдал ДЦП?
— Темку? Конечно, — я выдохнул ошалелый смешок, но все равно упорно не желал видеть каких-то параллелей между обсуждаемым и происходящим. Хотя ныть под сердцем слабее не стало, если не наоборот. — Чего это тебе вдруг приспичило о нем сейчас вспоминать?
— С того, что вчера вечером он попал в больницу с подозрением на геморрагический инфаркт легких. Увы, но спасти Артема не удалось. Он буквально захлебнулся собственной кровью еще до того, как ткани легких начали отмирать из-за нарушенного кровотока и открывшегося в последствии легочного кровоизлияния. Очень страшная смерть. Хотя в таких ситуациях все равно не знаешь наверняка, что лучше. Может она принесла этому несчастному ребенку долгожданное избавление от всех тех кошмаров, что ему пришлось пережить за такую недолгую жизнь? А может и нет… Кто мы такие, чтобы осуждать божий замысел и выискивать в нем неприятные для нас огрехи.
— Так вот ты кем себя возомнил? Называешь уже в открытую свою "скромную" персону Богом?
Это точно совсем не то, что следует произносить в такие моменты, но… Я был настолько шокирован и контужен, что… попросту не соображал о чем вообще говорил. Зато, как ни странно, говорил вполне связанно и по делу.
— Не слишком много ты начал приписывать, как ты сказал, моей скромной персоне? Или ты готов возложить на меня вину за все произошедшие где бы то ни было смерти за последние дни? Похоже, ты малость переусердствовал и откровенно стал перегибать палку.
— Ну конечно… Зачем говорить о таких вещах прямо сейчас, когда ты мне в открытую угрожаешь и делаешь столь "мягкие" намеки, что от якобы "случайной" смерти не застрахован никто. И даже если именно к этой ты и вправду совершенно не причастен, все равно это не дает тебе никаких прав распоряжаться жизнями других людей. Влиять, вмешиваться в них и использовать в своей грязной игре для достижения низменных целей и хотелок.
Не представляю, откуда у меня вообще брались силы на связанные фразы и на более-менее здравое осмысление происходящему. Меня же трясло сейчас, как на электрическом стуле, даже приходилось прерываться на короткие паузы из-за нехватки в легких нужного объема воздуха. А дышать реально было сложно, особенно под такой бешеный аккомпанемент сорвавшегося со всех тормозов сердца. Да и в голове до сих пор не укладывалось… Не говоря уже о парализующем до мозга костей шоке.
Простите, но я уже банально не знаю… Не знаю, что чувствовать и как реагировать на стоящее передо мною чудовище. Называть ЭТО моим родным отцом, у меня откровенно не поворачивался язык. Уж лучше бы он убил меня, заодно избавив от предстоящих кругов ада, через которые мне только-только предстояло пройти. Такой жизни не пожелаешь и врагу.
— Что я могу тебе на это ответить? — действительно что? Особенно столь циничным голосом и пожимая по ходу плечами ленивым жестом перекормленного жирным мясом хищника. — Наверное, самой популярной среди представителей моего класса фразой "Делаю, потому что могу."
Вот так все просто, и только с обязательной улыбочкой-оскалом… Она так и отпечатается на моей глазной сетчатке доводящим до нервного срыва бельмом, преследуя остаток дня (и даже в ночных кошмарах) каждую гребаную минуту. Доставая, царапая мозг и въедаясь в раны серной кислотой, напоминая раз за разом о моей паскудной беспомощности, как о треклятом биче только что спущенной в унитаз жизни в тридцать лет. Напоминая, кто я в действительности для собственного отца и кем в последствии стану, если посмею попереть против него даже в мыслях…
И то, это не самое худшее, через что мне придется пройти в ближайшие часы (а потом уже и дни с безумно долгими неделями). Самое кошмарное — это… осознать, что я… я больше… я не… Не увижу тебя?..
—
*"Красавчик Джонни" — фильм с Микки Рурком в главной роли, где у главного героя изначально было обезображенное лицо, которое ему в последствии изменит во время тюремного срока пластический хирург.
ГЛАВА четырнадцатая
Теперь я точно знаю, что это такое. Что значить быть никем или даже ничем для целой системы, для мира и людей, кто воспринимает твою жизнь, как за раздражающее бельмо на глазу. Кто оценивает твое существование не выше ломаного гроша. Просто для подавляющего большинства ты всего лишь пустое место, а для отдельных единиц-уникумов — купленная на распродаже раритетная безделушка. Их у подобных коллекционеров может быть уже десятки тысяч, хотя на деле они их собирают по чистой привычке, разве что не могут теперь остановиться. Одержимая тяга к определенным вещам, которую ничем не придушишь и не перебьешь чем-то иным — более увлекательным фетишем. Мания бесконтрольной страсти, требующей крови своей новой жертвы снова и снова, пока внутренние демоны не пресытятся и временно не успокоятся… до следующего раза…
