Рейчел Кокс определенно разошлась не на шутку. Вопрос только... с чего это вдруг?
Если бы я еще понимала о чем собственно говоря речь, и с какой стати вообще затрагивать тему садизма-мазохизма в беседе среди таких высокоинтеллектуальных собеседников?
- Ну почему же? Разница конечно есть. Другое дело, что об этом не знает массовый потребитель и те же глупые впечатлительные девочки. – мне показалось, или лицо Мэндэлла-младшего застыло маской еще большей непроницаемости и надменного цинизма. Задерживает взгляд на дне бокала, чуть склонив голову, и задумчиво поджимает губы.
Собственная догадка оглушающим артобстрелом накрывает с головой за считанные наносекунды. Метнувшийся взгляд в сторону спокойного, но побледневшего лица Реджины Спаркс, и пол под моими ногами начинает ощутимо ускользать или расплываться в неопределенном направлении с прошибающим насквозь толчком через пятки до самого затылка.
Нет, это не может быть правдой! Тогда... почему мне так страшно?.. буквально до рвотных спазмов!..
Негодование Рейчел, гробовое молчание остальных участников... Нет, я не хочу этого знать! Меня это не касается! Я этим людям никто! И для вас тоже, господин Мэндэлл! Так что, держите своих скелетов при себе и как можно дальше от меня, как до этого и было все эти последние десять лет!
Бл**ь!.. Взглядом-выстрелом, прямо мне в лицо, вечной мерзлотой циничного пофигизма и абсолютного спокойствия. Еще самую малость и уверую, что ты намеренно меня провоцируешь, выбивая, высекая удар за ударом, приступы-вспышки моих неконтролируемых страхов, будто пьешь их с близкого расстояния, погружая с каждым шагом, словом, взглядом все глубже и уверенней свои ментальные сети с пальцами мне под кожу... в парализованную нервную систему. Еще пара микронов и начнешь резать реальной физической болью наяву.
- Чистый садомазохизм неприемлем и отвратителен сам по себе. У него нет такого понятия, как добровольность с четкими правилами-ограничениями для обеих сторон, но он продолжает существовать и жить наряду с иными отклонениями человеческой психики с такими как, например, потребностью убивать у тех же психопатов-маньяков. Разница в том, что у садиста не возникает острой необходимости лишать жизни своего партнера, хотя по методам - причинения жертвам запредельных физических мучений, он способен переплюнуть любого маньяка. И да, степени садизма отличительны даже у адептов Темы в БДСМ, но... Садист и садист Доминант – это совершенно разные понятия! У Доминанта есть свои правила, принципы, своя обособленная мораль, которые он никогда не позволит себе переступить. У садистов-психопатов ее никогда не было и не будет, поскольку любые ограничения лишь усугубляют их состояние, накапливая не выплеснутую потребность до пугающих размеров и превращая в бомбу замедленного действия. И тем не менее, мерять саму Тему страницами слезливых бульварных романчиков, - сдержанно усмехается, иронично качая головой, мол, такой абсурд не снился даже Калигуле и маркизу де Саду. – Или искать параллели между чистым безумием неадекватных личностей с людьми, вымеряющими каждый свой последующий шаг, удар, порез с педантичностью нейрохирурга, извините, но это далеко не одно и то же!
- Сколько бы сейчас не распространялось литературной мишуры подобного жанра или ее эффектных экранизаций, - неожиданно, после столь долгого периода терпеливого молчания, свой голос подает Александр Рейнольдз.
И что-то мне подсказывает, что Рейчел Кокс едва ли додержится до окончания первой половины раунда (если уже не соскочила с ринга за его канаты).
- Такая тема как БДСМ всегда и в любые времена останется темой для избранных. Не важно, сколько желающих или любопытных хлынет в ее закрытую зону. Мода на латекс, кожу и ролевые игры едва ли приблизит кого-то из них к ее высокоинтеллектуальной основе. Это как с той же модой на религию. Да, ты можешь носить распятие, ходить на воскресные мессы, иногда даже исповедоваться, но обсуждать теологию по Ветхому Завету или индуистским Ведам, увы, тебе не дано! Не тот уровень.
- Аминь, дамы и господа! – Ирвин Окумен неожиданно вклинивается в захватывающий монолог Рейнольдза, и я невольно начинаю смеяться со всеми натянутым (почти конвульсивным) нервным смехом. – Как учит нас самый великий мазохист и мученик всех времён и народов «Не суди, да не судим будешь!»
- Ирвин, не богохульствуй. Не дай бог, тебя услышат не те избиратели.
- Когда большую часть жизни балансируешь сразу на двух чашах закона и правосудия, в стремлении добиться наказания для виновных, очень легко потерять ту самую, практически незримую грань, которая тебя с ними разделяет. Так что, прав был старина Эйнштейн, когда проталкивал свою теорию относительности. Судить других легко, но что будет, когда ты сам однажды очутишься на месте подсудимого? На свободе с этим, конечно, слишком просто – максимум пару дней стресса, и живёшь себе дальше, как ни в чём не бывало. А вот когда ты попадаешь за реальную решётку, вот тогда твой мир переворачивается по настоящему. Боюсь даже сосчитать, сколько раз мне приходилось быть свидетелем тому, как ломались самые сильные личности буквально на глазах, неожиданно, резко. И это зрелище, надо сказать, было далеко не для слабонервных.
- Не дай бог, если кто рискнёт написать о тебе биографический роман, а потом снять по нему фильм! Хотя, если это будет только по мотивам… - Алекс Рейндольдз возвращает ответную шутку бывшему окружному прокурору Леонбурга, и мне почему-то кажется, что большинство, поддержавших её дружным смехом (как я, например), на вряд ли поняли её смысл. – Дэн, ты ещё не забыл?.. – переводит взгляд на Мэндэлла-младшего и ещё интимнее, демонстрирующим жестом приобнимет Дэниз Эпплгейт за бочок и край ягодицы. – Ты вроде как обещал нам показать верхний ярус с твоей новой библиотекой. Боюсь, в ближайшие пару месяцев я теперь буду в Леонбурге только наездами вплоть до Рождественских праздников. Когда ещё выпадет шанс побывать у тебя снова, особенно вместе с женой, даже не представляю!
- Понимаю… терять драгоценные минуты, которых по сути никогда и не бывает…
Бл**ь, Дэн, мне надо надевать на глаза глухую повязку, чтобы не видеть и не реагировать ТАК на каждое незначительное изменение на твоём лице, особенно на твою улыбку, столь же неожиданную и захватывающую, как и сотни иных мельчайших микродвижений твоих мимических мышц.
Из-за чего или что так полоснуло по сердцу, пережало-перетянуло трахею, горло?.. Я давно не видела, как ты улыбаешься?.. По-настоящему, искренне, не наигранно… своему другу!.. И почему не испытываю долгожданной радости с тайным облегчением, наблюдая, как ты уходишь? Вежливо просишь у всех прощение… практически не задевая меня охладевшим пустым взглядом… Почему всё это не отпускает… не ослабляет жилистой хватки твоя невидимая ладонь?
…Несколько долгих утомительных минут стремительного падения… головокружительного захватывающего полёта в никуда, в бездну, внутри самой несокрушимой клетки из стальных рук, ног, мышц, упругой кевларовой кожи, испещрённой вздутыми венами и лепным рельефом каменных мускул. Порывистый поток воздуха ощутимой дрожью-трепетом свинцовых крыльев чёрного Демона, удерживающего меня в этом безумном падении в своих ревностных объятиях. Слишком далеко… слишком глубоко мы залетели… Слишком крепко твои пальцы сжимаю моё горло и сердце в безмолвном ликовании торжествующего охотника.
