"Хорошо, Дэн. Я уже вылетаю!.. Будем разговаривать, пока не разрядятся аккумуляторы. Просто говори, не важно о чем, пока язык не отвалится! Держи связь..."
...Говорят, спасение приходит в самый последний момент, в наивысшей точке апогея, когда ты уже не думаешь об этом, когда просто ждешь последнего щелчка с разрывом сердечной мышцы... А потом вдруг раз... и тебя накрывает ярким солнечным светом, гулом голосов, возбужденными криками, заливистым детским смехом, гулом-шумом ветра и... плеском воды. Цвета кажутся более яркими и захватывающими, как и поглощающие твоим слухом звуки. Словно ты совершил неожиданное погружение из неизбежности в источник жизни и света... и едва ли сумел понять и до конца пропустить через себя этот переход.
Один раз меня так уже спасали, только буквально. Мне было всего пять лет. Я едва не утонул в бассейне, при чём на самом мелководье. В какой-то момент оказался головой под водой и не смог ни перевернуться, ни вытянуть шеи, чтобы вынырнуть хотя бы лицом, преодолеть всего пару дюймов до линии соприкосновения двух стихий. И как это ни странно, после тщетных попыток как-то выкрутиться или попробовать стащить с рук-ног нелепый детский круг, ставший не спасительным, а смертельно опасным, я вдруг остановился. Замер… и просто смотрел широко раскрытыми глазами сквозь мутную кромку воды вверх, с мыслью, что это уже всё – конец! И я не испытывал при этом никакого страха. Просто лежал, перевёрнутый на спину, с утопленной в воде головой, в окружении хреновой кучи людей и никто из них не видел, что мне нужна помощь. И меня самого при этом вообще не трогал данный факт. Я просто смотрел вверх и ждал…
А потом меня резко вытащили. Не скажу, что в самый последний момент. Я не успел захлебнуться (может немного наглотался хлорированной воды), откачивать воду из лёгких не понадобилось. Поэтому тот момент так и запал в памяти… Едва ли теперь вспомню, каким было лицо у моей крестной – тёти Агаты, но она сделала это сама, среагировав первой, да ещё и без помощи вездесущей и сверхбдительной няни Пэм. А ведь они обе тогда сидели в нескольких метрах от борта бассейна до того, как меня перевернуло, подобно беспомощному жучку кверху лапками…
Нет, с того момента гидрофобия не стала моим верным спутником жизни. Я продолжал любить воду и по сей день, разве что со временем стал относиться более серьёзней к её стихии, особенно, когда повзрослел. Правда на меня частенько накатывало всякий раз при воспоминании того случая. А вдруг меня не должны были тогда спасать, может мне было предрешено утонуть, и это была моя конечная точка, тот самый предел, за который я не имел права переступать и идти дальше? Не поэтому ли я все эти годы ощущал себя каким-то… полупустым «сосудом»… наполовину мёртвым – живым куском мяса, невидимой сущностью… жалкой тенью с материальной оболочкой…
…«У тебя была очень тяжёлая неделя, Дэн. Тебе бы сейчас не помешал хороший отдых, крепкий сон и возможно какие-нибудь сильные антидепрессанты. Тебе, как никому другому, необходимо хорошенько выспаться и как следует отдохнуть, а, главное… протрезветь!»
Я уже стоял на самом его пике, того самого предела, на последнем круге ада. Петля колючей проволоки затягивалась смертельной удавкой на горле всё плотнее и жёстче, а ты только и делаешь, что вместо спасительных глотков воздуха выдавливаешь с кровавым хрипом остатки собственного дыхания из сжимающихся лёгких. Беспомощные попытки за что-нибудь ухватиться, сделать ну хоть что-то или как-то, поскольку прокричать мольбу о помощи ты уже физически не способен…
…«Думаешь, я не пытался или не хотел этого сделать?.. Алекс… Я бы здесь сейчас не сидел перед тобой в таком состоянии, если бы на самом деле мог просто отключиться или проваляться несколько дней подряд под литием…»
Начало уик-энда в закрытом мужском клубе «Арес» для особо избранных в одной из его роскошных гостиных, в данном случае в отдельной «кабинке» для уединений за обычной встречей-беседой. Натуральный колумбийский кофе, кубинские сигары и конечно же французский бурбон тридцатилетней выдержки. А дальше решать только клиенту – заказать обед, бильярдный стол или игровую комнату с определённой обстановкой и содержанием, как и всех тех, кого он хочет лицезреть в течении всего своего отдыха в каждом из выбранных мест: администратора, официантов, повара, крупье… мужские или женские лица дополнительного обслуживающего персонала – нескольких или кого-то одного конкретного…
Привычка – вторая натура? Алекс всегда брал эту комнату. Не исключено, что он давно её за собой прописал на постоянных условиях. Мне даже не надо спрашивать где он при входе в главное фойе клуба у дежурного «портье». Достаточно знать, что он уже здесь. А там уже сразу с порога, по длинным коридорам из лакированных дубовых панелей и вощёного паркета прямиком в это крыло, в главную общую гостиную, с примыкающей дюжиной отдельных комнат для отдыха.
Одно большое окно с бронзовой тюлью габардин, глубокий диван и два мягких замшевых кресла вокруг центрального круглого столика – тёмно-бордовый, матовый изумрудный и золотая охра в натуральном дереве, тканях и даже в освещении. Монументальная роскошь в каждом предмете и даже в парящих микро-галактиках бриллиантовой пыльцы в прямых лучах предполуденного солнца, в воздухе, пропитанного ароматом очень больших денег и условностей, на которые не посмеет замахнуться в своих самых смелых мечтах ни один убогий смертный.
Находится в окружении всего этого, с прямым доступом к вещам и желаниям, которые едва ли где купишь ещё даже за те же деньги и при этом ощущать себя, как в тот момент… погружённым под воду с головой, без возможности всплыть самому… Ни это ли ирония жизни для всех высших мира сего? Иметь всё и быть при этом абсолютно ничем! Отвратительным паразитом, который только и делает, что сосёт да сосёт без остановки и иных рефлексов.
«Так ты действительно всё обдумал? Ты на самом деле этого хочешь… без незапланированных срывов в самый неподходящий момент или истеричных припадков… Дэн, я не психотерапевт. Я хочу и могу тебе помочь, сделать всё, что в моих силах, но если ты сам не станешь мне в этом помогать, мы попросту потратим время и силы в пустую ОБА!»
«Поэтому я и здесь, Алекс. Поэтому я тебя об этом и прошу и именно тебя!.. Психотерапия – давно пройденный этап, а другие методы мне не известны…»
«Это крайне непростой выбор, Дэн… - Алекс делает долгие паузы, тщательно обдумывая не только следующие слова, но и всё, что ему пришлось увидеть, понять и что ещё предстояло узнать.
Мы сидим напротив друг друга уже практически как пациент и доктор – Рейнольдз в Кресле, я на диване спиной к окну и свету. Вышколенный аристократ в безупречном костюме-тройке за пять тысяч евро с идеально выбритым лицом и манерами пресыщенного баловня судьбы и… жалкий представитель деградирующих маргиналов в брюках, рубашке и пиджаке (естественно без галстука) несочетающихся фасонов и цвета.
«Бл**ь, Дэн, если бы я сам не увидел насколько ты изменился… Когда в последний раз ты нормально ел?» - «Меня этот вопрос волнует как-то меньше всего…»
Я знаю, что теперь придётся говорить с ним на многие темы, включая и те, о которых я сам старался не думать последние годы. Но, увы, это было одним из главных условий. И это не просто обозначенная цена доверия к какому-то определённому человеку. Ты собирался вложить в его руки собственную жизнь, всю... без права на сомнение или последующий отказ. Или ты пройдёшь все это от и до, или прозябай и дальше в своём дерьме.
