Первое погружение – самое пугающее и почти безопасное с самыми крепкими страховочными тросами твоих рук, с бдительным контролем над всей ситуацией, без ослабления хватки пальцев, сконцентрированного внимания, сенсорного считывания датчиков экографа. Страх связанный только с незнанием, с первичным ознакомлением-инструктажем перед выходом в открытый космос – в космос твоей Вселенной... Fuck!
Мне снова страшно... Я не хочу возвращаться... Я увидела и пережила слишком много! Не снимай с моих глаз повязки твоего взгляда, не отключай в наушниках максимальную пси частоту твоего голоса, не убирай с лица кислородную маску твоего дыхания... Не лишай меня этой сладко-горькой интоксикации... Не возвращай к жизни... Прошу! Не убивай меня реальностью... Это нечестно! Не сейчас, не сегодня... не так!
Она вернется, по любому... и тогда библейский Апокалипсис на ее фоне покажется увеселительной прогулкой по парку детских аттракционов.
...Наверное я боялась этого на подсознательном уровне. Да и ты безусловно просчитал все до таких дотошных мелочей, что возможно и сам не ожидал подобного эффекта... Или все-таки ожидал?.. Того самого, эффекта неожиданности...
Как же мне теперь хочется вернуться назад... на десять лет назад!.. Хотя и не знаю для чего? Заткнуть в тот самый первый день себе уши наушниками или... послать Рейчел Кокс с ее Гуглом куда поглубже?.. или не дойти до такси?..
Я ведь еще могу? Или уже нет?.. Почему-то кажется, что могу, тем более в таком состоянии... Но все равно, что-то не пускает, блокирует... возможно даже ты сам. Сильно, крепко, больно держишь за руки, за нити сознания и плавающего рассудка, удерживая, не позволяя погружаться в эту черную топь с головой... балансируя на самом краю в нескольких дюймах от этой грани…
Фаланги пальцев тыльной стороной осторожно оглаживают щеку под широко раскрытым глазом. Слышу собственный вызывающий запах ускользающими спиралями невидимого эфира, растворяющегося в воздухе вслед за движениями твоей руки и трением кожи о мою. Едва осознаю тот факт, что несколько минут (а может и секунд) назад они скользили по моей киске куда более откровенными и бесстыдными действиями... Внимательно смотришь в глаза, как тот доктор или хирург, проверяя реакцию зрачков на раздражитель света после глубокого обморока или анестезии.
И я все еще тону в твоих, захлебываясь в эти мгновения лишь от одной навязчивой мысли – почему ты меня не целуешь? Уже прошло столько времени, целая вечность... а ты ни разу меня не поцеловал, особенно в тот момент, когда между нашими губами и слившимся дыханием оставалось совсем ничего – не больше десяти микрон. Почему ты не сделал этого? Бл**ь, почему?!..
Что-то спрашиваешь, возможно о том слышу ли я тебя? Вроде отвечаю, что слышу и вижу прекрасно, хотя и кажется, что ни черта не разбираю в этой ультразвуковой какофонии – шипении сотен тысяч цикад, кроющего изнутри барабанные перепонки в тисках булькающей крови, адреналина и надрывного сердцебиения. Тот самый звук (и даже остановка с перебоями сердца), который накрывает и глушит всю реальность в момент наивысшего пика оргазмического "наката-взрыва"... Теперь он постоянный, как и напряжение почти во всем теле, особенно в вагине, буквально до режущей перекрученной боли... сладкой боли, пульсирующей и циркулирующей в непрерывных приливах и отливах.
Память практически не работает, будто произошел резкий обрыв каналов связи между глазами, слухом и участками мозга, отвечающими за запись увиденного-услышанного в режиме реального времени. Она не идёт или оборвалась, или вскользь задевает спящий разум ускользающими обрывками очень ярких образов и действий. Ты оправляешь на мне одежду и не только просто застёгивая ширинку с поясом на брюках, а даже аккуратно поправляя изнутри трусики… пуговицы на пальто, сбившийся шарф на шее и в вырезе воротника…
Странно… мне казалось в этот момент ты должен был отморозиться и сказать, чтобы я сама себя привела в порядок, как в каком-то фильме (или в нескольких… ну, да… заезженный штамп грубого беспринципного мачо-пох**ста). Но ведь ты меня вроде как и не трахал… вернее, не вставил и не вые**л грубо, жёстко, возможно даже в анус…
Моё восприятие произошедшего скоро закоротит и рванёт. Но я пока хватаюсь за возможность удержаться за эту соломинку накрывшей прострации, как тот утопающий в зыбучих песках, ищущий твёрдую опору трясущимися руками в ускользающих сквозь пальцы тёплых струйках нежных песочных гранул. Пока ты рядом, пока твои ладони держат меня…
Ты выводишь меня из поезда на залитую ярким солнечным светом станционную площадку или платформу. Я не запоминаю этого момента, скорее вижу большую его часть расплывчатой картинкой, отдельными обрывочными кадрами. И конечно же мне не известно, где мы, что это за улица и в какой мы вообще части города. Главное, ты рядом, ты держишь меня… и я вижу или скорее чувствую твою близость… ощущаю тебя!
Спускаемся по лестнице на мостовую с примыкающей к ней автострадой, замечаю почти сразу знакомый чёрный лимузин представительского класса всего в нескольких шагах. Понимаю, что мы направляемся именно к нему, но меня это не пугает… абсолютно… Я совершенно ничего не чувствую по этому поводу, никаких эмоций, ко всему – к тому, что случилось и что ещё может произойти.
Помогаешь сесть в салон Крайслера и следишь, чтобы я не стукнулась головой. Внутри машины на чертовски мягких удобных сидениях меня резко подрезает выбивающим расслаблением, мощной дозой жидкого азота по суставам рук и ног. Затяжной провал… быстрые и нечёткие образы, но на вспышки не похожи. Разве что время от времени раскрываю и без того широко распахнутые глаза и ищу тебя в этом спёртом полусумраке с запахом освежителя терпкой хвои.
Ты рядом… Не знаю, хорошо это или плохо… но мне не хочется, чтобы это оказалось всего лишь сном… чтобы ты не исчезал, не отпускал, не прекращал говорить и… не останавливался: «Ты слишком напряжена. Тебе необходим отдых и сон и не меньше двух суток… Ты, наверное, почти не спала все эти дни.» - может в другой ситуации и в другом состоянии я бы и посмеялась над твоими словами. Почти не спала? Если бы только это… Но моя память заблокирована вместе с чувствами. Я не желаю вспоминать… только лишь ощущать тебя в эти секунды, твою ладонь, неспешно растирающую мне спину от шейных позвонков и до самого копчика прямо поверх пальто… твоё всесминающее тепло, вливающееся в моё дрожащее от непонятного озноба тело…
Кто мог предвидеть, что ужас, боль и шокирующие предчувствия окажутся такими… сладкими… головокружительно приторными, растворяясь в моих перетянутых мышцах и нервах под ненавязчивым скользящим давлением твоих живых сильных рук. Пусть это никогда не закончится. Пожалуйста! Можно эта агония продлиться до бесконечности? И можно мне коснуться твоего лица, хотя бы раз, пусть и ненадолго… но мне надо убедиться, что это ты! Почувствовать твёрдый рельеф подбородка и скул, прохладный шёлк гладко выбритой кожи, нежный, окантованный светлой «прожилкой» конур твоих мягких сомкнутых губ… Это ведь ты, мой Дэнни… только мой! Не тот, что наговорил мне все те ужасы за час до этого…
Стоп! Я же не помню!.. Это не важно… Важно то, что здесь и сейчас… Главное знать, что всё уже закончилось… всё уже позади… Ты сделал это! Ты пришёл ко мне… пришёл за мной!
