Десять лет, двадцать, тридцать… Чистые сорта, купажные, в стандартных бутылках или до нелепости вычурных с выдавленными по стеклу логотипами марок и годами разлива. Для любителей-гурманов настоящее раздолье, запросто можно зависнуть на полдня, но только не для алкоголика Дэниэла Мэндэлла-младшего. Он давным-давно лишился возможности наслаждаться в полную меру изысканным вкусом элитных напитков не массового производства. Проще купить в общественном минимаркете бутылку палёной водки, да забыть о ней на ближайшие пару месяцев.
Но как видно, Алекс прекрасно соображал зачем и для чего меня сюда послал. Это должен был быть только МОЙ осознанный (и желательно продуманный) выбор, как и связанная с ним ассоциативная цепочка будущих последствий, плавно переходящая в осмысленную цель с чётко выработанным планом сформировавшихся действий. Это была не какая-то эфемерная эмблема моей ведущей мотивации или стимула, а тот самый толчок – символ будущей победы и триумфа над всеми моими слабостями. Чуть позже к нему присоединится гравированная печатка из хирургической стали диаметром в два сантиметра, но пока что… Мне только предстояло осознать весь смысл принятого мною выбора и пройти избранный мною путь вплоть до моей абсолютно новой, просчитанной цели – чёткой, реальной и выполнимой.
Скорей я выбрал Martell не из-за цены, не рекламного описания богатой вкусовой палитры и не за его элитную марку. Зрительный нерв задело годом его разлива. Я не верю в знаковые совпадения, в проведение, судьбу и прочую метафизическую хрень, но подбивать действия, «наполняя» некоторые вещи-предметы каким-то особым символичным значением этим, да, я любил временами грешить. И едва ли в тот момент я думал о том, что эта бутылка обретёт для меня совершенно иной смысл. Тогда я лишь тупо следовал инструкциям Алекса, и я только-только собирался сделать свой первый шаг к своему новому и окончательному становлению… уже тем же вечером, всего через несколько часов после ухода из магазина… Она начиналась там… моя тонкая красная линия – грань, которую я переступил, делая шаг за порог особняка родового имения Рейнольдзов-Моссов… Два лестничных пролёта вниз… в длинный коридор с разветвлёнными поворотами глубокого подвала…
* * *
"Ты не можешь мне ответить на один почти нескромный вопрос?"
Если мне не изменяет память, это была середина мая. Алекс встречал мое такси у парадного входа трехэтажного особняка стиля ампир или рококо (никогда их не различал). Безупречная реконструкция симметричного в оба крыла бежево-серого здания: три яруса с лепными барельефами на карнизах, массивном цоколе и антаблементе последнего маленького уровня, в окружении яркой сочной зелени раскидистых крон вековых деревьев прилагающихся парковых и садовых угодий. Наблюдать на его фоне Алекса в почти "домашнем" разгильдяйском виде (уже без пиджака и галстука, в расслабленной позе – руки в брюки) не менее неестественно, как и желтый автомобиль такси, скользящий по мощенной брусчатке подъездной аллеи вдоль длинной центральной полосы партерного газона с искусственным прудом.
Тридцать миль на юг от столицы по 74-ой магистрали. Всего час езды. Хотя не удивлюсь, если Алекс рванул сюда на вертолете с личным пилотом, а может и на Гольфстриме. За тыловым фасадом особняка по любому должна располагаться посадочная площадка со взлетной полосой. И в привычку Алекса не входило появление в своем доме после приезда гостей.
"Мы с тобой вроде как знакомы уже не первый десяток лет, а ты каким-то немыслимым образом так ни разу и не побывал в Рейнхолле. Как такое вообще могло произойти?"
Не скажу, что отношусь к ценителям архитектурного искусства, но в момент выхода из машины, дыхание как-то ощутимо перехватило. Взгляд самопроизвольно зацепился за массивные стены трех разных ярусов, общая высота которых могла вполне вместить в себя пять стандартных этажей современного жилого здания (и это не считая "чердака" с подвалом). Даже такому циничному скептику, как мне, оказалось не по силу совладать с приступом минутного помутнения рассудка с ошалелым восхищением.
"Да ты сам когда смог позволить себе его выкупить? Шесть-семь лет назад? И сколько времени ты его потом реставрировал?"
"Ну... выкупил его допустим не я, а Моссы... вернее, за их деньги и на их имя..." – одна из болезненных тем Алекса. Редко когда увидишь на его лице недовольство, чаще проявляющееся в легкой мимике и сдержанных жестах, как сейчас – чуть хмурит брови, поджимает губы, оглядываясь через плечо к фасаду фамильного гнезда Рейнольдзов.
"Зато остальное все мое – начиная с крыши и заканчивая самой последней бутылкой в погребе." – лениво вскидывает к голове руку, неспешно растирая надбровную дугу и одновременно прикрывая пальцами чувствительные глаза от отсвета яркого лазурного неба в отражении оконного стекла.
"Я так понимаю, занимательных экскурсий по местным достопримечательностям мне не светит?"
Встречавший мой приезд вместе с Алексом молчаливый дворецкий или лакей, помог таксисту с моим багажом. Подхватил из багажника единственную дорожную сумку и все так же безмолвно, бесшумно и почти "незаметно" скользнул живой тенью по ступеням парадной лестницы. Успеваю движением подбородка указать в его сторону до того, как он окончательно скроется за массивными панелями лакированных дубовых дверей.
"И торжественной встречи с полным парадом слуг тоже не планируется?" – конечно шучу, или пытаюсь, и не сколько из-за попыток поддержать разговор, а скорее из-за внутреннего состояния, вернее, его полного отсутствия. Мне бы сейчас хоть что-то чувствовать – то же волнение, первые симптомы страха. Почти схожие ощущения с моментами, когда допиваешься до отключки, и все на хрен срезается пустым вакуумом полного пофигизма, затапливающего твою память внутренними приливами кипящего прибоя. Правда, сегодня я почти и не пил и то в первой половине дня. А ведь по идее это был мой последний день перед завтрашней полной "завязкой". Или я был убежден, что он не последний?
"Я отпустил большую часть слуг по домам на оплаченный отпуск. Остались только самые-самые "просвещенные". С ними возможно познакомишься немного позже, так сказать, по ходу." – не знаю, для чего это было сказано, в шутку или в надежде задеть мои спящие рецепторы примороженной паники. Я здесь вроде как на добровольных началах, никто мне мешок на голову не накидывает, руки-ноги не вяжет, не тащит вниз по ступенькам в очень прохладные и сырые помещения... По существу, я сам все это и затеял, самолично выписав себе и рецепт и сценарий своего ближайшего будущего. Единственный нюанс, то что в этом сценарии было очень много пропусков с чистыми листами, которые должна была заполнить не моя рука.
"Ну что!" – Алекс подождал, пока я расплачусь с таксистом перед тем как приобнять меня за плечи щедрым дружеским жестом сильной руки и ненавязчиво развернуть лицом к внушительному крыльцу трехвекового здания. Несколько шагов к заждавшейся меня неизбежности?
"Полной экскурсии по дому на ближайшие дни не обещаю, но последнюю прогулку перед "казнью" гарантирую!" – в каждой шутке лишь доля шутки? И, да, произносится нарочито беспечным тоном. Алекс редко когда позволяет себе расслабляться до подобного "разгильдяйства" (тем более, он у себя дома и имеет на это полное право) или использовать эту показную маску в качестве защитной, но не сколько для себя. Меньше чем сутки передо мной предстанет совершенно другой человек, тот, чье истинное лицо открывается только перед единицами, в своем роде, избранными счастливчиками. Разница между первым и втором, как между повседневной игровой маской и сокрытой под ней природной сущностью. Никогда не влюбляйтесь в лживую фальшь, иначе банальная правда впоследствии вас попросту прикончит.
