И не важно, что часть моего закостенелого скептического разума относилась к подобному виду чужих увлечений заведомо предвзято и крайне цинично, меня зацепило нечто иное... Не знаю, может виною было идеально подобранное освещение, цветовая гамма общего интерьера (да хотя бы тот же трехцветный паркет в ромбовидную шашечку с преломляющимся рисунком из "трехмерных" кубиков желтого, серого и черного)? Но я однозначно ощущал что-то сверх того, что просто мог принять мой аналитический разум, считывающий окружающую визуализацию с сетчатки глаза. Некая живая пульсирующая аура сокрытой энергетической частоты, притягивающая зачарованное внимание к неповторимым формам воплощенного в реальность человеческого гения... Холодное оружие, острозаточенная булатная сталь, инкрустированные рукояти, ножны, наручи, массивные маски, потёртая кожа на перетянутых ручках и набалдашниках... Перечислить все представленные виды средневекового и более современного оружия, красующегося на полках из закаленного стекла – да здесь как минимум нужна неделя, чтобы все пересмотреть и суметь запомнить хотя бы десятую часть из общего списка экспонатов...
"Я специально просил мастера стилизовать все ударные девайсы (и мебель тем более) под "старину", так что... подобный экземпляр в секс-шопе за сотню евро едва ли где купишь... Подойди... Не бойся! Ты должен это попробовать... или скорее почувствовать. Когда просто смотришь, это все не то, впечатления совершенно иные. Пальцы и кожа должны пропустить и принять это в себя, прочувствовать вес и скрытый внутренний потенциал, который по своей сути является вашей общей связью – единым целым, продолжением твоих мыслей, желаний и возможностей!" – кто бы мог поверить, что все это Алекс говорил о длинном черном кнуте, который он в этот самый момент снимал с зажимов подставки с одной из полок центральной тумбы. Скрученная в несколько колец черная мамба (иного названия и не дашь), даже издалека было видно, что это далеко не игрушка и не бутафорский экспонат из квадрологии об Индиане Джонсе.
Не замечаю, как и что заставляет меня сойти с места, толкая-двигая прямо на Рейнольдза. Мое сознание переплетается с его движениями в хитросплетенные тотемные узоры, захватывая участки разума и зачарованной сущности подобно гипнотическим манипуляциям ловца душ.
Не спеша раскручивает кожаные кольца, распуская их по паркету один за одним плавным взмахом рабочей руки, волновой спиралью этой гибкой изящной красавицы – длинной трехметровой змеей. И кажется у меня на пару секунд остановилось сердце.
Прекрасно понимаю, что это всего лишь холодный бездушный предмет, ничего более, но откуда тогда это неконтролируемая вспышка почти детского восхищения?
"Возьми, обхвати всей ладонью, вожми набалдашник чуть выше запястья в изгиб локтя, сплети пальцы с рукоятью, как с костью, которая срослась с твоей собственной локтевой... Прочувствуй ее тяжесть и совершенную пластику."
Это уже не похоже на обычное затягивающее любопытство. Она слишком реальная и живая, со своей исключительной фактурой, тяжестью, запахом и безупречной неповторимостью. И я делаю все, что говорит мне Алекс не потому, что это от него исходят точные и правильные команды-указания, мои пальцы сами проделывают каждое движение на каком-то подсознательном уровне – врожденном рефлексе! Будто я прекрасно знаю, что надо делать и как. И как видно... мне это безумно нравится...
"Она действительно выглядит как... настоящая... Словно ей лет четыреста, не меньше... Разве что сохранилась идеально!" – не решаюсь проделать удара хотя бы по поверхности пола. Может, боюсь показаться на фоне такого профи, как Рейнольдз, криворукой мартышкой? Просто двигаю рукой, чуть изгибая запястье и скользя обхватом пальцев по тугой поверхности рукояти. Идеально подобранные по толщине и длине переплетенные особым узором ленты черной кожи будто потерты пережитым временем целых столетий и покрыты тончайшей паутиной старящих трещинок. И это якобы обычная вещь? Да в ней жизни и увлекательного прошлого больше, чем в любом смертном человеке! Не удивительно, почему воины и охотники когда-то давали имена своему оружию.
"Она и есть настоящая, потому что ее делали руки, а не бездушные машины. В этом и заключается разница современного орудия от старого. В нее вложена душа и любовь ее мастера. Поэтому ты так ее и чувствуешь, поэтому она такая живая и сильная. И ты сам начинаешь ощущать часть сокрытых в ней сил в себе, ведь чтобы совершить правильный удар – нужны двое, как одно целое!.. Ощущаешь каждое движение, вибрацию по всей длине хвоста до самого наконечника на собственной коже, в мышцах и костях, едва не до отдачи болевого ожога..."
Алекс отбирает у меня эту изящную красавицу, чтобы наглядно продемонстрировать ее возможности. Отходит в сторону где-то на пару шагов, раскручивая или подтягивая конец кнута в нужное положение под определенным углом и разворотом кисти с запястьем. Рука кажется расслабленной, чуть ли не апатично вялой, хотя и видно, что пальцы держат за рукоятку крепким неразрывным захватом.
"Работа с кнутом – это целое искусство, навык, приобретаемый не за один год изнурительной и постоянной практики. Искусный палач должен был уметь перерубать позвоночник смертнику лишь одним рассчитанным ударом или несколько суток подряд срезать кожу с мясом до кости лоскут за лоскутом, не позволяя приговоренному потерять сознание ни на минуту..."
Легкий, точнее сказать, невесомый взмах кисти... Меньше секунды, и я все-таки вздрагиваю от громкого хлопка зашипевшей от "боли" черной змеи, скользнувшей по твердому дереву вощеного паркета растянувшейся гибкой пружиной. Похоже, у меня даже челюсть свело. Пульс зашкалил по любому. Не обязательно иметь степень магистра циркового дрессировщика, чтобы понять, на что была способна эта красавица в руках такого мастера, как Александр Рейнольдз. Если я сейчас сумел пропустить ее зудящую вибрацию, отразившуюся от поверхности пола через ступни ног прямым транзитом обмораживающей спирали по всем дискам позвоночника... что же будет, когда самый слабый удар ее упругого хвоста пройдется моей обнаженной спине?
"Только в руках настоящего профессионала кнут превращается в смертельное орудие пыток. Можно бить практически не оставляя следов на теле, но при этом вырывать такую боль, которую не прочувствуешь даже с открытыми ранами. Или наоборот – вспарывать кожу до крови, до рваных рубцов, едва не до кости, и при этом человек будет испытывать лишь легкое жжение, подобие комариного укуса." – медленно, не исключено что с любовной тщательностью или завышенным вниманием, Лекс сворачивал черную красавицу в одинаковые кольца, отмерив диаметр первого по неполной длине левого локтя. И при этом по ходу, продолжал просвещать меня в тонкости профессионального Практика с нехилым стажем за плечами: "Это не просто хобби всей жизни или увлечение на досуге от скуки ради – это часть твоей сущности, продолжение тебя самого, как та же врожденная потребность есть, дышать, спать или время от времени трахаться. И этот голод не просто реален и допустим, он не излечим, не важно, на какой из сторон ты находишься. Оно в тебе уже прописано с самого зачатия. И сколько от него не бегай, рано или поздно оно тебя настигнет!" - "Ты все еще продолжаешь настаивать на своем убеждении, что я прирожденный Верх, и Тема – мой спасительный причал, отдушина, мой защитный панцирь от всех моих пожизненных заскоков?" - "Тогда ответь мне на один вопрос! – все с той же изящной нерасторопностью возвращает свернутый кнут на свое место на полку стеллажа, аккуратно защелкивая зажимы подставки. - Что ты тут делаешь, Дэн? Зачем ты здесь, если не по той же причине? Я же тебе до этого говорил не одну сотню раз, что многим, прежде чем окончательно принять свою истинную сущность изначально приходится проходить иную часть становления – перерождаться через физическую боль. Им она необходима, как и тебе сейчас. Само острейшее желание пройти по ее возможным порогам тебя сюда и привело, а это и есть неотделимая вторая сторона одной медали!"
