Конечно, я дернулся, сжался, как и попытался выдернуть руку из-под ноги Алекса и даже из петли железного браслета. Тройная идиотская ошибка, усилившая изначальную боль от удара розги или трости раз в десять, не меньше.
Может я и смог бы его скинуть, послать на хер и как можно поглубже – очнуться, прийти в себя... позволить внутреннему зверю вцепиться в ногу, в руку или сразу в глотку своему реальному противнику... Но я продолжал тупо лежать в прежнем положении, делая не совсем успешные попытки разжать пальцы и вытянуть вперед эту гребаную правую ладонь... под шипящими накатами вскипевшей в висках крови... под твой крик на той стороне предела, до которого не доберется даже Алекс. Хоть чем... хоть плетью-кошкой, хоть хирургической дрелью!
Не кричи!.. Это не твоя боль! И она не сравнима с твоей... Я выдержу... Она не подберется к тебе... слишком слабая и жалкая...
Рельефный шершавый холод каменного пола сладкой щадящей анестезией впрыскивает в кожу свой кратковременный ледокаин, переплетаясь своими остужающими кристаллами с болезненными судорогами в костях и суставах. Разве что не ослабляя дрожь и не надолго. Сколько пройдет секунд, когда этот камень впитает в себя мой жар и часть пролитой на его поверхность боли?
"Надеюсь, в следующий раз, перед тем, как взять в руки ножницы и чьи-то волосы, ты все-таки остановишься и подумаешь – стоит оно того... или не стоит?.. как и этого тоже!" – новый удар прошелся вспарывающим лезвием по фалангам указательного пальца с коротким перерывом перед средним... Пока боль не вырвалась за свои пределы огневой очередью по всем нервным узлам во всем теле, с мощным выбросом стальной шрапнели в голову, по глазам, в тонущее сознание, запечатывая глотку сухим кляпом до самого пищевода.
"Я с большим удовольствием переломал бы тебе каждый палец по всем фалангам и по отдельности до самого запястья... но, увы, ждать пару месяцев, когда они снова срастутся – утомительно долго. Да и левой рукой ты определенно не привык дрочить... Ты что-то сказал? Или что-то хотел сказать?.."
Нет... мой хрип прорвался сквозь внутренний кляп... или это было рычание... а может жалкая попытка подавить стон...
Он не прекращал свой счет по моим фалангам, останавливаясь только для того, чтобы "разжать" мои скрюченные пальцы после нового разряда боли, пропущенной по их сверхчувствительным тканям. И я все еще не мог понять, что это было – розга из ротанга, гибкая трость или жесткий наконечник стека. Каждый удар, как сигнал к погружению под воду на полном выдохе, без капли кислорода в легких. Я лишь успевал захлебнуться ее сухой нефтяной пленкой, сильнее вжимаясь и сцарапывая лоб о мокрый булыжник пола. Разбухшая и пылающая резь в коже, под кожей, в самих костях казалась увеличивала осязание инородного "проникновения" в десятки раз, рисуя в воображении что угодно, но только не реальную картину. Это никак не могло быть тонким упругим прутиком. Это как минимум двусторонний меч весом в сто фунтов, и он уже давным-давно перерубил мне все пальцы по всем связкам, изрубив в кровавый фарш всю кисть руки.
"Переверни ладонь вверх!.." - твою ж... бл**ь! Алекс!!! Ты еще не наигрался? - "Дэн, ты снова заставляешь меня нервничать!" – да неужели? А по голосу не скажешь. И я все готов отдать ради того, чтобы не смотреть на тебя сейчас! Не видеть твоего невозмутимого лица, не читать в глубине твоих расширенных зрачков испытываемое довольство от каждого проделанного твоей рукой удара. Одно дело знать, что твой лучший друг – садист и почти психопат, и совсем другое – видеть и пропускать это через собственную кожу и кости...
Сильный нажим подошвы на руку уже поверх полосы браслета, вдавливая в пол до ощутимого хруста, до рубящих лопастей тройного отката боли скручивающей судорогой во всем теле. Fuck!!! Меня резануло даже по подобравшимся яичкам.
Я не знаю, что меня заставило развернуть ладонь или где взять для этого сил, но я это сделал, прекрасно осознавая, что никакого поощрительного бонуса мне за это не перепадет.
Говорят, счастье в неведенье? Если бы!
Ты только держись. Это на самом деле не так уж и больно. Все в твоей голове, как и страх перед неизведанным... необратимым. То, что может ужасать в самом начале к концу сотрется в невесомую несущественную пыль. Если не считать вопросы и время... Как долго и сколько я сам смогу продержаться?.. И почему оно всегда тянется дольше других действий, почему замедляется и сливается с твоей болью в единый отсчет до следующей вспышки и взрыва...
"Ты считал сколько раз клацал ножницами? Сколько потребовалось минут, чтобы выстричь у Реджи волосы, или тебе надоело играться в парикмахера уже где-то по середине? Может, и мне не надо считать? Отмеряем все приблизительно? Пять минут, десять? Двадцать?"
Она обожгла по совсем еще чистой и нетронутой коже, прямо по внутреннему сгибу ладони, взорвав линию "жизни" или "судьбы" росчерком разгорающегося ожога. Я даже не понял, сжал ли пальцы в кулак или сильней зажмурился, в который раз сглатывая рвущийся из горла звериный рык или немощный скулящий стон. Считать сколько раз она ослепляла меня изнутри, выжигая кровавым сполохом по сетчатке и глазному нерву до самого мозга? Сколько скручивала и перекручивала внутренние мышцы и даже органы до судорожных конвульсий с желанием перекатиться на бок и сложиться в еще меньший комок – в пять, в десять раз?.. Или, наоборот, выгнуться всеми суставами и костями наизнанку...
Один удар – одна вечная минута взрыва, растягивающая свою болевую сеть изнутри и поверх накатывающими волнами, выпиливающими дисками рубящей болгарки на двое, на трое, вдоль, поперек, наискосок, по диагонали, вглубь и наружу! Каждый палец по отдельности, по три фаланги и ни одного попадания в предыдущую точку, пересчитав все линии сгибов и нежную "мякоть" подушечек изощренной росписью красного граффити...
Я реально не знаю, сколько это длилось, сколько продержался ударов... сколько ждал, когда же оно закончится и закончится ли вообще... Сколько смогу выдержать сам и не сорваться первым... Или сколько нужно времени и боли, чтобы в конечном счете добраться до самого предела, когда она достигнет своего апогея, окончательно утопит твое сознание в этой черной луже крови? Наверное этого я как раз и ждал... момента, когда доберусь до другой стороны... Доберусь до тебя!
"Знаешь, в чем твоя проблема, Дэнни? В практике любого физического наказания лежит не сколько желание донести до осужденного всю масштабность его преступления через силу и меру выбранного способа воздействия. Главное, суметь дать ему понять, прочувствовать всю глубину вину содеянного им проступка..."
Не думаю, что Лекс заметил, как меня конвульсивно передернуло на его последних словах с усилившейся дрожью в пережатых мускулах и по всему телу. Мне все еще казалось, что он продолжает бить по моей ладони и вжимать ногой руку с наручем в пол... Но это был психосоматический фантомный отпечаток, который теперь будет преследовать меня остаток дня и ночи, в любом положении и месте...
Я бы мог догадаться, что он отошел и не по голосу, зазвучавшему со стороны столика. Давление "ноги" и сила "ударов" стали слишком легкими, и меня уже не так выкручивало болью изнутри.
