Господи... ты что творишь?.. Зачем ты это делаешь? Почему просто не уйдешь?
- Не надо... мне не холодно! – едва ли осознаю, что отвечаю и как вообще умудряюсь отвечать в подобном состоянии.
Мне бы по хорошему выбежать на улицу или еще куда (и как можно подальше!). Попытаться убежать? (Очень разумное решение, Эллис, особенно сейчас!) Да мне не важно! Я хочу ощутить физический ожег от реального холода, чтобы как-то вытравить из своей кожи его прикосновения с затягивающимися бинтами ментального кокона. Я дрожу не от озноба, меня лихорадить не от страха – это все Ты! И я понятия не имею, почему никто из присутствующих не замечает этого!
Обернуться? Посмотреть куда ты зашел и почему не останавливаешься?
Наоборот, меня толкает в противоположную сторону, но всего на несколько минут, окончательно теряя связь с окружающим пространством, с безликими тенями присутствующих свидетелей, с реальными звуками, с самим временем... но только не с тобой. Чем дальше ты отходил, тем плотнее и туже натягивались нити от твоих пальцев, тем болезненней и острее врезались узлы во все уязвимые точки, набрасывая новые петли с затяжками в общее переплетение этой ненормальной, невозможной, болезненной и просто... неестественной психосоматической связи...
Мне было проще обмануть окружающих, но не себя. – Ну, же, Эллис, сделай это! Кому, как не тебе знать, зачем он здесь или ради кого он здесь.
Последние минуты перед моментом истины с очередной попыткой спрятаться за реальность? Последние секунды перед вынужденным признанием собственного поражения, жалкого безволия и немощной капитуляции?
Пальцы вжимаются в лакированное дерево резной спинки кресла, в котором до этого сидел Колин (к вечеру обязательно вылезут гематомы), как в единственную опору, которая на вряд ли могла дать мне сил, но хотя бы помогла удержаться перед острейшим желанием осесть на подгибающихся ногах прямо на камни развороченного бетонного пола. Взгляд наконец-то зацепился-сфокусировался на одной определенной точке – на твоей черной фигуре, неспешно поднимающейся по железным ступеням сквозной лестницы на второй уровень, к дверям какого-то смежного с цехом помещения, где-то в десяти (может чуть дальше) метрах от меня. Несколько острых гранул-секунд, резанувших сжавшийся сердечный клапан весьма ощутимыми осколками, растворились в крови судорожной аритмией, сладкой горечью ядовитой полыни. Его черная тень исчезает за железной дверью, но только не с моей сетчатки глаз, не с поверхности моих лопающихся нейронов, рубцующих сознание новыми алыми вензелями свежих шрамов и ожогов.
Как в трансе, едва понимая, что делаю, перевожу взгляд на тех, кто все это время был рядом, и кто возможно тоже все это видел и наблюдал (делал выводы) со своей позиции. Вот только зачем? Неужели пытаюсь найти на их лицах подозрение или успеть заметить косые взгляды?
Увидеть самого президента "Глобал-Вижн" здесь и без охраны, и, главное, почему?.. Как долго эту новость будут обсуждать в стенах самой компании, и как быстро она достигнет ушей Реджины Спаркс? Fuck! Он не мог не осознавать, что делал... В том-то и дело, он прекрасно все понимал, до самого последнего жеста!
Не знаю, когда и как отцепила свои скрюченные пальцы от спинки кресла. Как медленно и почти бесшумно скользнула по твоему наэлектризованному в воздухе ментальному следу. Как судорожно вцепилась в изгибы локтей, только чтобы не поддаться одержимому соблазну – не дотронуться до тлеющих отпечатков твоей руки на кромке стола и пары кресел.
Вот теперь-то уж точно ничто не могло заставить меня обернуться и посмотреть в лица тех, кто все это время следил за моими (или нашими с тобою) передвижениями, как за аномальными "метаниями" фантомного призрака. Я делала это не потому, что хотела, а потому, что была должна... И сильно сомневаюсь, что кто-то из этих людей (включая Робин Поланик) хоть что-то понимал из всего, что со мной происходило в эти секунды, и что я вообще делала, а главное, какого чёрта!
Узнать, для чего он сюда заявился? Сомнительно. Похоже, я и без того знала главный ответ, пусть и не принимая его здравым рассудком. Зато мое тело прекрасно справлялось за меня, на подсознательных рефлексах, толкая меня следом за тем, за кем бы я никогда не пошла добровольно сама, в состоянии трезвого ума и ясной памяти.
Я все-таки коснулась ледяного поручня железных проржавевших перил лестницы, по которой ты поднялся за несколько минут до меня. Это невероятно, но, кажется, я и вправду ощутила отпечаток мягкой кожаной перчатки с теплом твоей ладони. Или я ненормальная, или... просто продолжаю сходить с ума.
Одернуть руку, как от реального ожога? Или вцепиться пальцами в твердое железо, пока его лед с ржавой пудрой и твоим тлеющим ядом не просочатся в мою ладонь, в саму кость? А может остановиться?.. Вернуться обратно пока не слишком поздно? А еще лучше, выбежать на улицу, заскочить в ближайший автомобиль и рвануть прямым курсом в аэропорт или на центральный ж/д вокзал.
Эллис, хватит! И, да... уже слишком поздно! И ты как никто другой это прекрасно понимаешь и даже в подобном состоянии. Назад дороги нет! Бежать некуда и невозможно. Он уже давно вшил тебе под кожу нанодатчики с gps-слежением, впрыснув их вместе с собственным ядом в аорту, прямо в сердечную мышцу. Теперь он отыщет тебя везде, включая иные измерения... Эти нити ничем не обрезать, эту связь никак не разорвать, не вытравить и не выжечь, она уже не просто в тебе, она – часть тебя, часть твоей природной сущности. И ты идешь за ней следом не потому, что он ждет, а потому, что ты сама этого хочешь! Как задыхающийся за глотком отравленного его черной тенью воздухом, за наркотическим ядом, который тебя медленно убивал и... позволял жить дальше...
Толкни уже эту чертову дверь и просто сделай это... то, что должна – без лишних вопросов, требований и отчетов... Войди в этот гребаный Чудесный Сад – в его Кроваво-Черное Зазеркалье...
Длинный коридор?.. Временная остановка сердца и дыхания. Неужели я ждала что-то футуристически нереальное? Что? Глянцевые черные стены с красными зеркальными осколками по всему периметру незнакомого пространства?
Мне даже не пришлось его искать. Он стоял прямо передо мной, где-то по центру длинного коридора-портала из серых железобетонных стен выщербленных гранитными жерновами неумолимого времени и не менее безжалостными руками вполне реальных, живых людей. Узкая линия оконных ниш под самым потолком пролета левой стены пропускала сквозь разбитые глазницы запыленных стекол под косым углом тусклые макрогалактики зернистого света (возможно из смежного помещения или еще одного цеха).
Два неуверенных и далеко не ровных шажка вперед. Рука тянет за собой тяжелую дверную панель на расшатанных ржавых петлях скорей по инерции, нежели осознанно. Я закрываю ее до упора, ни разу не обернувшись.
Видишь, я пришла сюда сама, хоть ты меня и не звал... и едва ли за объяснениями... И я в полном раздрайве. Сознание, рассудок беспомощно хватаются за проблески внутренних инстинктов, то ли пытаясь найти способ с причиной меня остановить, то ли отыскать кнопку резервного генератора здравого мышления... одно лишь тело продолжает действовать самостоятельно, используя без какого-либо перенапряжения все подсознательные импульсы, насыщая мышцы и кровь энергетическим токсином чистого безумия.
