Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ НАДО ДЕЛАТЬ!!!..
"Дэн... пожалуйста!" – молебный всхлип, то ли мой, то ли ее ослабевшего голоса, утроенной инъекцией инсулина в мои перекрученные от перенапряжения мышцы! Я не хочу! Но моя память меня не спрашивает, рвется из глубин взбесившегося подсознания, разрезает белыми скальпелями черные полотна заблокированных воспоминаний. Так просто, без каких-либо усилий? Как по щелчку пальцев психотерапевта-гипнотизёра? Всего один элемент, знаковое слово или жест, и ты четко видишь её трехмерные картины перед своими глазами, как ожившие кадры запущенной с чьей-то легкой руки забытой кинопленки.
Я же не мог этого захотеть! Тогда почему?.. Почему тянусь в эту бездну, словно надеюсь сбежать или провалиться сознанием со здравым рассудком на такую глубину, из которой уже никогда не смогу выбраться или вернуться назад...
…"Сейчас... сейчас, моя девочка!" – порывисто дышит, не в силах задержать дыхания хотя бы на несколько секунд. Возбуждение бьет все мыслимые рекорды, как будто за пол часа до этого он не кончал от самого сильнейшего и умопомрачительного оргазма. Скользнуть кожей, порывистым дыханием по нежнейшему шелку ее волос, прижаться к ее пылающей разрумянившейся щечке своей, вдыхая в легкие ее сумасшедший запах и одновременно пьянея от ее влажного вкуса на растертых губах и языке... Бл**ь! Еще чувствуя нежные и гладкие линии ее возбужденной, горячей киски, ответные сокращения ее интимных мышц на собственных рецепторах уже у себя во рту...
Если бы она только знала!.. Как он дуреет, скольких ему стоит нечеловеческих усилий сдерживать себя, сдерживать этого ненасытного, ликующего зверя, готового в любую секунду вонзить свои клыки в ее сумасшедшее сердечко, трепыхающееся под ее левой лопаткой как раз на уровне его напряженной груди, вжимающейся в ее спину.
"Потерпи, мой хороший..." – пальцы левой руки переплетаются с ее дрожащими холодными пальчиками, вжимаясь обоюдным порывом в каменную стену фотомастерской, пока правая рука поспешно расстёгивает пояс и ширинку на джинсах. Желание впечататься в ее рельефное гибкое тело, слиться в одно целое кожей, мышцами, эрогенными точками, выжигало мозг сильнейшей наркотической дурью буквально до самого копчика. - "Сейчас, моя радость! Моя сладкая девочка..." - сладчайшая истома ненасытной жаждой разливается по окаменевшему члену, пульсирующими приливами обжигающей крови охватывает всю поверхность вздутой головки. Fuck! Как он еще не зарычал буквально, не прикусил ее кожу на щеке или не обхватил ладонью горло под скулами и подбородком, чтобы запрокинуть ее голову властным рывком, затылком на свое плечо? Впиться в ее раскрытый от возбуждения ротик, в эти растертые его же ртом пухлые губки, которые еще совсем недавно скользили по чувствительной головке его эрегированного члена.
Понимала ли она хотя бы на подсознательном уровне насколько глубоко проникла своими нежными пальчиками в его грудную клетку, добравшись до всех уязвимых точек и эрогенных зон самыми невинными манипуляциями и словами? Достаточно заглянуть в ее широко распахнутые омуты бездонных глаз, погрузиться в пульсацию расширенных зрачков и острейшая вспышка возбуждения не заставляла себя долго ждать.
Почему нельзя эти мгновения растянуть в вечность? Почему самое желанное и упоительное столь быстротечно и неуловимо? Почему нельзя погрузиться в эти ощущения и эмоции на долгие, невыносимо долгие часы и дни?
"Эллис... моя малышка... Так бы и разорвал мою маленькую тугую целочку изнутри... О, господи!.." – ее несдержанный крик перекрывает его возбуждённый хриплый стон дополнительной стимуляцией, ненормальной судорожной дрожью в каждую мышцу и даже кость. Мощный глубокий удар-толчок большого упругого члена безапелляционным вторжением в стянутые и пережатые от перевозбуждения кольца влагалища. Считывать чувствительной головкой влажные тугие стеночки, напряженные внутренние мышцы самых головокружительных глубин его любимой девочки. Это не просто чистое безумие с ненасытной жаждой греховного вожделения, порочной похоти и неуемного голода. Это его самая откровенная одержимость, его добровольное сумасшествие, его воздух, живительный свет, разливающийся по его венам неуемной эйфорией самого сильнейшего и желанного наркотика.
Казалось, он хотел достичь самой глубокой эрогенной точки не только в ее теле, но и в собственной голове, выбивая сильными резкими погружениями члена ослепляющие вспышки нарастающего экстаза.
"Да, моя сладкая, да! Вот так... Кончай... прямо на мой член! Сильней, громче!.. Умница моя! Сведи меня с ума... сожми его собой ещё крепче... да!"- ее участившиеся стоны с ответными движениями дрожащих мышц, сжавшиеся до предела сладчайшими тисками рельефные стенки спускающей пизд**ки простреливающей отдачей хлынули во все уголки тела и даже за его пределы.
Уже такие знакомые и упоительные судороги по любимым зонам извивающейся под ним его сладкой девочки, с еще более сводящими с ума горячими порциями обволакивающих греховных соков поверх его не менее горячей головки одеревеневшего члена. Как он сумел удержаться и не кончил сам, прямо в нее, не выстрелил по шейке матки сильной тугой струей. Бл**ь! Она вздрагивала, беспомощно сжималась, наседала на его член с ненормальной дрожью и сдавленными криками, будто уже ничто в этой комнате и в этом мире больше не имело для нее значения и ничего иного она не хотела так чувствовать и желать. Он сам, едва осознавая, что делает, скользнул руками под полочки ее рубашки, жадными обхватывающими ладонями по вздрагивающему прохладному животику, выступающему рельефу твердых ребер, зачерпнув оба упругих холмика напряженных грудок длинными властными пальцами непримиримого собственника.
"Ох, еб**ь, как же ты течешь!" – буквально прорычать ей это в шею, прикусив кожу у плавного изгиба плеча, вдыхая ее сумасшедший запах вместе с порывистыми стонами, слетающими из ее раскрытых губок. Да! Чувствовать, как несколько вязких капелек стекает по его мошонке из тугого колечка вагины, растянутого основанием его большого каменного члена.
"Боже, как же я тебя хочу!.. Быть в тебе, еб**ь свою девочку и хотеть этого еще больше! Долбить твою кончающую пизд**ку до скончания вечности!" – услышать в ответ ее самый несдержанный сладострастный стон, резанувший жгучей отдачей-судорогой по всей длине члена. Выругаться еще грубее в ее алое ушко, погружая кончик языка в бархатные изгибы прохладной ушной раковины, чувствуя руками, кожей, перевозбужденным пенисом ответную дрожь в ее льнущем к нему теле. Она словно все еще продолжала кончать, пусть и не так бурно, зато протяжней и утонченней, пока он, ощутимо сбавив темп, медленно с вожделенным упоением скользил в ее сокращающихся стеночках пульсирующей киски. Выходил из нее почти до самой головки в прохладный вакуум фотостудии и снова погружался до одержимого исступления с долгожданной вспышкой неконтролируемой дрожи в головокружительную рельефную глубину обжигающего экстаза.
Оплести... всю... неразрывными силками собственных рук, всего тела, в беспомощной попытке прорваться через ее кожу, просочиться в разум, затянуть все мысли и чувства своими тугими сетями, сделать частью себя, продолжением себя, чтобы больше никогда и ни с кем не делить, не отпускать, не выпускать и не позволять даже дышать без него, управляя каждым шагом, желанием и порывом... Наконец-то прошептать в состоянии смертельного аффекта, на пике сладчайшей агонии, едва удерживаясь сознанием на гранях этой безумной реальности, как он любит ее, как сходит с ума, утопая в ней с каждым новым днем все глубже, отчаянней, без единого шанса на возврат.
