Моя нежная сладкая девочка! Самая любимая и родная!.. МОЯ любимая девочка! МОЯ!!!
Хрипло застонать от новых упругих сжатий ее кончающей вагины, обжимающей и пытающейся затянуть в себя как можно глубже его онемевший член. Не удержаться самому от столь убийственных пыток и на последних микросекундах выйти из нее, бл**ь, скользнуть взрывающейся головкой по влажной полоске промежности, меж двумя упругими холмиками ягодичек и... без помощи пальцев, одним лишь трением о ее нежную кожу и прижимающуюся к его лобку попку, залить ее копчик и восхитительный изгиб спины горячими струями спермы. Fuck! Размазывая густые капли чистого порока между ней и собой, дурея и зверея от вызывающего запаха и шума крови, бьющей по вискам и глазам тройным залпом подскочившего давления. Как он еще не разорвав ее, не вонзил со всей дури в ее тело пальцы и зубы, не зарычал буквально!..
"Дэн, боже..." – её сладкий капризный всхлип, самый умопомрачительный и добивающий контрольным ударом. Слышать в ее голосе свое имя, теряя остатки самоконтроля. Он все-таки не сдерживается от столь откровенного соблазна, находит пальцами правой руки ее горлышко и ласковым обхватом под скулами запрокидывает ей голову назад, немного разворачивая лицом к себе. Господи Всевышний!
Или он все еще плохо видит, или ее личико действительно плывет от самого неописуемого блаженства. Чуть прикрытые глазки с дрожащими ресничками, раскрытые алые губки, нежные розовые пятна на бледной коже щечек и скул.
Как же ему хотелось это сказать тогда в самый первый раз, произнести в ее ротик... или он все-таки произнес? Беззвучно прошептал, скользя губами по ее податливым мягким створочкам, задевая их тонкую гладкую кожицу кончиком языка: "Я люблю тебя!"
"Я хочу это личико!.. Отпечатай мне мои фотографии, прямо сейчас! Я не выпущу тебя сегодня отсюда, пока ты мне не распечатаешь их все до единой!" – да, он не шутил, поскольку был на грани выбивающего аффекта. И ее расширившиеся в ответ от изумления глаза со зрачкми подстегнули сиюминутное желание до уровня незамедлительного требования. Если было можно, он бы потащил ее к себе домой в этот самый момент... нет, не на Торн-Крик...
"Прямо сейчас?" – нет, моя милая! Даже не пытайся увильнуть и придумать что-нибудь в оправдание.
"Да, сейчас же! На моих глазах, без права выбирать и удалять "неудавшиеся" кадры!" – громким бархатным шепотом почти рычит в ее округлившиеся губки, продолжая зажимать ее ослабевшую фигурку между собой и твердым камнем холодной стены. Если начнет выкручиваться и сопротивляться, попросту подхватит на руки и отнесет прямиком в подсобку фотолаборатории. А может и так это сделает, буквально через несколько секунд.
"А если они все не удались?" – по её слегка прифигевшему личику заскользили мимические подпольщики искреннего, детского восхищения. Она словно сама была не в состоянии отвести своего шокированного взгляда от склоненного над ней безупречного лика языческого бога-ревнивца.
"Ты себе только что выписала наряд вне очереди!" – угрожающе хрипит прямо ей в ротик перед последними секундами последующего действия. Чуть отстраняется назад, но только для того, чтобы немного присесть и подбить под ее и без того ослабевшими коленками изгибом локтя, подхватывая и даже подкидывая, подобно невесомой пушинке на обеих руках.
Эллис охает, почти испуганно вскрикивает, тут же заливаясь несдержанным смехом и инстинктивно хватаясь дрожащими ладошками за его плечи и шею.
"Это моя фотостудия! Я тут главная хозяйка и твоя работодательница!" – и эта хитрая растрепанная кошечка пытается его сейчас строить?
"Вот только моя работодательница забыла обсудить со мной способы оплаты за мои услуги!" – он не сводит с её лица убедительного и весьма серьезно настроенного взгляда и, похоже, она чувствует, что он не шутит. Ещё шире раскрывает восхищенные глазки и, "скромно присмирев", невинно закусывает зубками краешек нижней губки.
Горячий прилив пульсирующего тока крови бьет незамедлительной вспышкой в висок и по глазному нерву. Господи, что она с ним делала? Играла на самых уязвимых струнах и нитях его моментально слабеющей в ее нежных ладошках звериной сущности? Безбоязненно гладила жесткую холку присмиревшего монстра, любовалась и зачарованно касалась кончиками пальцев алебастровых клыков, даже не подумывая одевать на него намордник или ошейник? Ей и не надо было этого делать. Он самолично застегнул на своей шее самую толстую и неподъемную цепь, вложив в ее руки ключ от замка своей добровольной клетки!
И он не сдерживается, снова, заставляя ее сесть перед собой, между его раздвинутых бедер, как между самыми крепкими тисками живых колодок, будто намереваясь контролировать каждое ее движение, следить за всеми ее манипуляциями в графическом редакторе на рабочем компьютере в фотолаборатории, чтобы в один из этих моментов прижаться к ее спинке плотнее или самому притянуть к себе – вдохнуть в который раз пьянящий запах волос, зарыться губами в их мягкий шелк на затылке или у виска. Умирая от очередного порыва сжать руки в кулаки, пока она так увлеченно, практически не замечая ничего вокруг копается в новых фотофайлах на флешносителе Никона. Скользнуть немеющими ладонями по ее бедрам, в безумном желании снять со своей кожи этот ненормальный зуд или влить его в её тело через сдержанную ласку.
"Боже!" – её немощный натянутый смех лишь на несколько секунд перетягивает его внимание к экрану монитора. - "Ты действительно хочешь, чтобы я все это тебе распечатала? Да здесь больше половины снимков откровенная жесть!"
Но его горло за считанные мгновения перехватывает шелковой удавкой очередного внутреннего взрыва по всем болевым и эрогенным точкам одновременно. Бл**ь, смотреть на несколько уменьшенных копий его кончающей девочки, на ее блаженное личико, искаженное недавними приступами запредельного возбуждения... Сегодня он определенно ещё несколько раз сделает с ней это и буквально вот-вот, как только она распечатает ему все эти снимки!
"Печатай! Или я сделаю это сам!" – это уже не приказ, а реальная угроза с возможными тяжелыми последствиями за невыполнение. Он и сам не замечает, каким говорит голосом и насколько сильно его кроет выбивающей волной неконтролируемой одержимости. Да! Он хочет эти снимки, как и свою девочку, чтобы все это принадлежало только ему, и только его руки и пальцы касались их, ничьи более!
"Ты уверен? Надо сказать, фотограф из тебя не ахти какой! Или фотомодель из меня абсолютно никудышная" – она все пытается его поддеть и свести в шутку явное нежелание делать распечатку.
"А мне по х*ю! Они мои, а значит, я буду делать с ними все, что захочу! И моя девочка на них самая сексуальная и обворожительная!" – и она МОЯ! МОЯ!!!
Всё-таки не сдерживается, поднимает руки к её личику и контрольным захватом оплетает ладонями голову и скулы, разворачивая на себя до того, как она успеет опомниться или испугаться по-настоящему.
"И это я довел её до такого состояния, и эти самые губки делали со мной самые восхитительные вещи!" – кровь опять шипит надрывной пульсацией в висках, застит глаза обжигающей пленкой, пока его взгляд с жадностью считывает любимые черты его сладкой красавицы. Задерживается на её раскрытом ротике, не в силах оторваться от этой завораживающей картинки. Большим пальцем обводит контур нижней губы, вспоминая ещё слишком свежий и яркий образ - как его возбужденный твердый член со вздутой упругой головкой скользил вглубь этого влажного жаркого "колечка", растирая его чувствительную поверхность до макового цвета горячего алого! Fuck!
