Я же не пила с остальными… да в меня сейчас даже вода не полезет, не то что красная икра с шампанским Мадам Клико.
Взгляд сам по инерции тянется за ярким световым пятном прямоугольного иллюминатора от моего правого плеча. Память едва задевают картинки растянутой на линии горизонта диорамы северной столицы. Леонбург?! Мы уже почти долетели?
А ты как думала? Какого ты вообще тут сидишь уже столько часов? Или это увеселительная прогулка туда и обратно за счёт… Чёрт!
С интересом или просто так поднимаю руку и прижимаю пальцы к холодному стеклу. Необоснованное волнение с сорвавшимся с тормозов сердцем казалось, лишь получили подзарядку от этого соприкосновения. Я действительно пытаюсь что-то рассмотреть или увидеть? Или я точно знаю в какую сторону надо смотреть и где именно выискивать нужные кубики зданий (а то ты не разглядывала часами улицы с нужными районами в Гугле по спутниковым картам, увеличивая масштабы до предельного максимума?). Скоро пойдём на снижение? Эти тоненькие линии случайно не взлётные полосы Юго-Западного Аэропорта?
Да что ж я так волнуюсь? А главное, из-за чего? Сколько прошло времени, больше 10 лет? Если и так, то зачем об этом вспоминать и думать именно сейчас? Ты же обещала себе, чуть ли не клялась! И хватит тянуть нервы и накручивать их на кулак. Раз уж пошла на это, рискнула всем, включая наивную веру на офигительный исход, будь добра, пройти этот долбанный этап от и до! И выключай уже к чёртовой матери режим умной Эльзы! Не ищи того, чего не сможешь разглядеть и понять… Забудь… переключайся… настраивайся на реальность! Возвращайся к тем, кому ты нужна…
-…Ты так думаешь?..
- А скажешь нет?!
- Это же откровенная чушь! Роб, ты меня поражаешь!
- Правда что ли? Такое в принципе реально провернуть? Неужели у тебя есть сердце, или оно всё-таки пребывает в стадии глубокого анабиоза, высушенного и скукоженного до размеров сливы?
Попытаться подавить этот сраный белый шум знакомыми голосами?
Обмороженные о стекло иллюминатора пальцы втирают ментоловый холод в кожу лба над переносицей, будто ищут переключатель или нужные точки с помощью нервных окончаний. Всё равно каждое движение на автомате, практически не осознаю, что делаю и как. Видимо, я всё ещё не спешу всплыть на поверхность, хотя и должна! Это же… реально страшно… особенно эти ощущения.
-…Хотя о чём я говорю? Твоя фамилия кричит о твоём приближении ещё до того, как твой отмороженный взгляд расколет линзу объектива фотокамеры и выведет всю электронику к чёртовой бабушке!
Пульс вроде сбился до средней скорости, но… само ощущение, будто сердце окутано тонким, но очень прочным слоем ледяного кокона или кожей чьих-то ладоней и пальцев с момента моего «пробуждения» всё ещё держалось, медленно стягиваясь обмораживающими тисками.
Элл, кончай тупить! Возвращайся, твою мать!
- И это вся твоя тактика? Сразу переходить на личности, если кто-то с тобой не соглашается? Роб, ты меня конечно извини, но так ты далеко не уедешь… особенно дальше того места, где ты застряла!
- Да ты что!? Дэвид, а где я по-твоему сейчас нахожусь? Не с тобой ли рядом, в нескольких тысячах футах над землёй, в шикарном салоне частного самолёта с вип-обслуживанием и адвокатом в личном пользовании? Или подобные вещи для тебя в порядке вещей? Открою тебе маленькую, но очень страшную тайну! Ты здесь на таких же птичьих правах, как и я. Так что не лечи мне мозг и хватит уже меряться размерами своего поезда!
Наконец-то лёгкое подобие улыбки задевает уголки моих губ. Хороший признак. Полученная информация не только обрабатывается центром аналитического мышления, но и запускает нужные эмоции со здоровой реакцией всего организма. Кажется, я вернулась… по крайней мере, большая моя часть.
- Робин, я, конечно, понимаю, что можно получить лёгкий тепловой удар даже при ярком свете чужой славы, но ты упускаешь одну немаловажную деталь. Без моего участия, без пяти минут величайшая сделка века не состоится, а вот без твоего…
- Девочки, я вас умоляю, не ссорьтесь! – слушаю собственный почти ровный голос, надеясь, что лёгкая в его тональности дрожь будет воспринята за сдержанный смешок. – Не забывайте, что речь идёт о продаже МОЕЙ души. Мне кончено нисколько не жалко поделиться её дивидендами с вами, но давайте всё же спустимся на землю. И да, Дэвид, я очень уважаю и ценю всё, что ты для меня делаешь и как прекрасно ты это делаешь, но может не будем забывать о ведущей задаче твоего участия. Это твоя работа и ты её выполняешь не по своей доброте душевной. Ты за это получаешь деньги! И весь смысл данного проекта состоит в том, чтобы продать подороже именно меня и даже состричь с этого неплохие премиальные.
Робин издала один из своих коронных ехидных смешков, коими любила заменять десятки красноречивых выражений, мол, Дэвид, милый, попробуй проглотить это, если получится.
На этот раз улыбка уже ощутимей давит на уголки моих губ. Взгляд окончательно фокусируется на реальных картинках окружающей обстановки, в частности, на живых объектах. А ещё точнее, на человеке, сидящем напротив моего кресла в параллельном ряду пассажирских «мест». Из всех троих находящихся на борту пассажиров, единственный в салоне диван был занят крутейшим адвокатом издательского дома «Доминик».
Играть с представителем одной из древнейшей профессии человечества в гляделки – непередаваемое удовольствие.
- Алисия, ты меня поражаешь! Да я бы за такой контракт и такую работу в такой компании продал бы не только свою душу!
- Не сомневаюсь! – Робин не удержалась первой.
- А чью ещё… или скольких ещё? – мягко улыбаюсь в ответ, выдерживая отработанный взгляд адвоката дьявола или приспешника дьявола (хотя, без разницы!). Подумать только, а ведь десять лет назад меня бы точно хватил удар при общении с подобным человеком, не говоря уже про зрительный контакт-гляделки.
- О чём мы вообще спорим или обсуждаем? – тактика по применению изощрённой уловки перетянуть тему в выгодное для себя русло? – Это же просто смешно, Лис. Или хочешь убедить меня, что ты до сих пор сомневаешься?
Да, правильно, сделай свои миндалевидные глазки большими от «искреннего» шока. Это и вправду настолько невероятно и не поддаётся никакой здравой логике? Примадонна-фотограф капризничает и артачится, не исключено, что просто набивает себе цену.
- Десять миллионов фунтов в год! Да где вы вообще видели подобные оклады у штатных фотохудожников?!
- По-твоему, с меня не спросят за каждый пенни из этих десяти миллионов? – собственный вопрос вызвал неожиданную реакцию… холодящего кровь недоброго предчувствия. И не сколько вызвал, а заново его перезапустил (правда, ещё не на полную).
- Алисия, ты меня конечно прости, но что конкретно мы сейчас оговариваем? Твою работу в ведущей рекламной фирме страны или… пожизненное рабское прозябание в угольных шахтах-каменоломнях, в цепях, без права увидеть белый свет и чистое небо над головой?
