Даже сейчас он прекрасно понимал и чувствовал насколько было мало для него и этих трех дней, поскольку сдерживать себя после субботней ночи было не на порядок легче, чем в то же предутреннее воскресенье. Тогда он почти устал, хотя и чувствовал, что не настолько сильно, чтобы не повторить нового (если не большего) безумия, особенно когда раздевал тебя в номере гостиницы и укладывал в постель. Держать в руках твое абсолютно нагое тело, доверчивое и льнущее к его теплу, к нежным касаниям и бархатным ладоням, ощущать их кожей твою ответную дрожь или болезненное сжатие, когда он задевал самые чувствительные и воспаленные участки. Видеть впервые за столько лет насколько ты была беспомощна, откровенна и уязвима в его пальцах! Осознавать это в полную меру и... едва не дуреть от приливов активировавшегося бешенства в крови, в затуманенном твоим наркотиком сознании. Как ты его хотела и только его! Даже в этом трансовом состоянии, ты чувствовала и знала, что это именно он, поэтому и не боялась раскрывать своих внутренних желаний и ответных импульсов, реагируя на его прикосновения учащенным порывистым дыханием, блаженными стонами и выгибающимся под его руками телом. Он просто любовался твоей чистой наготой (бл**ь, через столько лет!), без какого-либо интимного намека и похотливого вторжения, смотрел и вбирал в себя каждое твое ответное движение, несдержанный всхлип, выдох и вдох, прикусанную губку и сладкую дрожь... твою нежную шелковую кожу, покрывающуюся чувственными мурашками под его весомым скольжением, бархатные камешки сжавшихся сосков, точеные линии и изгибы с меняющейся температурой на том или ином участке тела. Держать, владеть, иметь все это и ничего не предпринимать. В те минуты ему с лихвой хватало и этого. Подобный наркотик власти выбивал все системы здравого рассудка, сжигая вены с нейронами одним из самых опасных и смертельных дурманов. Он превосходил своим воздействием не менее сильные моменты наивысшего апогея – физического наслаждения, ибо сочетание этих двух столь близких к друг другу элемента могли привести чуть ли не к летальному исходу. И он не просто это знал, а именно чувствовал, через проснувшегося от новой дозы твоего упоительного энергетика своего ненасытного зверя, которому ничего не стоило сорваться с самой прочной цепи и утащить тебя с собой на самое дно своей бездны. И видит бог, он делал всё возможное, чтобы устоять перед этим нереальным соблазном и не растерзать тебя прямо на этих простынях, не прокусить буквально зубами твою кожу и не попробовать твоей крови по настоящему. Да, пропуская твой задыхающийся крик сладчайшей физической боли через натянутые мышцы-нервы ваших обоих сплетенных тел, через твои царапающиеся пальчики, ищущие опоры и защиты на его спине и плечах...
И даже сейчас, спустя три дня, сидя напротив в показательно расслабленной позе, он мысленно молил тебя только об одном – сделай это! Соверши эту роковую ошибку за двоих... Посмотри на него другим взглядом, попроси сама, опустись на колени...
Слишком маленький срок. Она так и не вышла из него за эти дни и ночи, если не прописалась в его памяти и генах своей смертельной одержимостью, одним из сильнейших и неизлечимых вирусов. И ей ничего не стоило активироваться с прежней силой (если не большей) при первом же пересечении в пространстве и времени с тобой, едва он почувствовал твою близость, твое осязаемое физическое присутствие в другой части кабинета, словно между вами вообще не было никакого расстояния в эти десять метров и в три прошедших дня. Видеть, слышать, ощущать... снова, без единого препятствия и возможной преграды! Скользнуть самой глубокой лаской по твоему сердцу, в который раз убедившись, что это реальность и действительно ты, и ему ничего не стоит запустить эту безумную машину в одном из угодных ему режимов – довести тебя до отчаянного исступления, или заставить умирать на коленях у него в ногах. Нежить твое сердечко ментальными касаниями или сжимать его надрывающуюся мышцу своими ленивыми пальцами до первых сладких агонизирующих судорог. Ловить твое сбивающееся дыхание, считывать по пульсации зрачков рвущиеся из тисков шатких блоков живые эмоции, страхи и обостренные чувства, не пропуская ни одного изменения в омуте глаз, на поверхности кожи и в недосягаемых для других глубинах безвольного сознания. Накручивать, затягивать и переплетать их невидимые нити на собственных руках, ослабляя или, наоборот, усиливая их натяжение только в нужный ЕМУ момент.
Как можно этим насытиться или наиграться, когда он ещё даже и не начинал? Или как найти в себе силы устоять от этого открытого соблазна в который уже раз? Не позволить своему зверю окончательно отравить свой рассудок всего лишь одной незначительной каплей редчайшего наркотика... эксклюзивного героина, который он вдыхал в свои легкие и впитывал своими рецепторами вот уже сколько дней подряд! Достаточно только увидеть тебя и осознать, что это возможно, всего лишь в одно движение, в один надрывный удар твоего сердечка, в один судорожный вдох, в расширенные до предела зрачки... Просто сорваться с места, обхватить твое горлышко ладонью, смять идеальный шелк волос рывком в кулак, запрокидывая голову назад и личиком на себя, погружаясь всей своей тьмой в твой шокированный и распахнутый ему на встречу взгляд ... Да, разорвать на тебе все эти тряпки, разорвать тебя саму прямо на этом ковролине, пока в твоих криках не останется ничего, кроме молебного блаженства... Буквально насиловать, долбить членом до кровавых разрывов, рвать зубами и ногтями твою нежную шелковую кожу, волосы и душу, до первой остановки сердца, до последней капли крови... Задушить, убить, утопить в боли и наслаждении, чтобы снова воскресить своими же руками, вдохнув в легкие своим кислородом, сделав переливание своей крови... заполнив омертвевшие клетки сознания своей сущностью!..
Всего в нескольких микронах от этой одержимости, всё ещё пульсирующей в его онемевших ладонях фантомными разливами кровавых протуберанцев его ненасытной Вселенной... от тебя, застывшей на самой грани её раскаленных клинков.
И он продолжал тебя чувствовать, даже после того, как ты покинула его кабинет, практически сбежала, не оглядываясь, и едва удерживая равновесие на негнущихся ножках. Как будто физически ощущала, что здесь куда опасней, чем ты думала и осознавала за несколько секунд перед уходом, и что если остановишься хотя бы на мгновение и обернешься к нему, к его глазам... то это будет последнее, что ты успеешь сделать по собственной воле...
Полный триумф или очередное погружение в токсичную бездну смертельной эйфории? Он не спешил подниматься с кресла, и на вряд ли его сейчас так вело от нескольких глотков элитного коньяка. Не спешил унимать взбесившегося зверя, сцарапывающего когтями каменный пол титановой клетки, рвущего неподъёмную цепь на своем стальном ошейнике в бешеных прыжках на прутья, хрипящего и задыхающегося в разъярённом рычании едва не до срыва голоса и потери сознания. Да и увы, ты так и не получил своей долгожданной жертвы, так и не попробовал её крови, продолжая слушать вибрацию её голоска в своем сознании и даже под кожей, вдыхая её запах и буквально растирая невесомые эфиры её вкуса на кончиках пальцев и языка – растворяя всё это в своих венах, в ненасытных глубинах своей бездонной одержимости.
Сколько прошло времени, прежде чем он заставил себя подняться и когда понял, что она не вернётся?..
