Мне напомнить тебе в каком мы сейчас живем веке? И то что я согласилась на эту гребаную эпиляцию с поиском белого плаща к нашей пятничной встрече, не означает ровным счетом ничего! Считай это моей ответной слабостью или навязанным принуждением подыграть тебе! Но если ты и вправду решил, что я поверю в твои серьёзные намеренья касательно моего ближайшего будущего, то тут ты очень сильно просчитался.
Собирать свои вещи к моему выезду из гостиницы тоже не ахти какая проблема, если ты конечно имел в виду вещи, которые находились в моем номере, а не на нашей с Брайаном квартире в Карлбридже. Хотя сильно сомневаюсь, что ты рискнешь добраться и туда, а уж я-то и подавно (как и в самые ближайшие дни) едва ли вспомню о них, как и о главной проблеме, связанной с их пересылкой. И то что я тебя до сих пор хотела, как та обезумевшая кошка, вовсе не означало, что я уверую в вероятность того, что останусь жить в Леонбурге после всего случившегося на правах твоей бесправной любовницы. Прости, Дэнни! Но какой бы ты не страдал сейчас манией величия с комплексом недосягаемого бога, ты как-то уж очень быстро забыл о том факте, что у меня тоже есть своя личная жизнь! Извини, но я не собираюсь её ломать и уж тем более подыгрывать всем твоим безумствам! У всего есть предел, и ты должен это понимать, как никто другой.
* * *
...Ты сказал белый? А почему не красный и не жёлтый? Или это просто наступил черед последнего составляющего цвета твоего Зазеркалья? Очередная блажь перекушавшего брендовыми закусками столичного миллиардера Дэниэла Мэндэлла-младшего? Цвет невинности (хотя в некоторых культурах он тоже является цветом траура)? Поди, догадайся, что на самом деле твориться в голове твоего злого гения.
Я могла бы выполнить все твои требования до единого, совершенно не задумываясь для чего и зачем, но в этом-то и заключалась вся ведущая проблема! Я не хотела! Банально и тупо не хотела! Называй это упрямством или так не к стати проснувшейся бунтаркой Алисией Людвидж, но ты же прекрасно знаешь, что происходит с пружиной, когда её сдавливают до упора. Скручивай, сгибай, стягивай хоть до треска и в один сплошной комок, но рано или поздно она разорвет все стяжки и крепления, не выдержав давления и накопившейся внутренней боли. Возможно дело не в цвете плаща (да, я специально выбрала оттенок топленого молока, почти нежного бежево-кремового цвета, будто хотела проверить твою реакцию – заметишь ты "подмену" или нет!) и не в принципиальности "хочу не хочу – буду не буду звонить". У меня должно было остаться хоть что-то, хоть какое-то подобие на право личного выбора! На право быть собой и самой принимать решения!
Господи, как же я хочу всё переиграть, выпить настоящую синюю таблетку и оборвать эту цепную реакцию, эту ненормальную череду неконтролируемых мною событий, тебя... все твои одержимые действия жесткого беспощадного палача. Неужели ничего нельзя изменить? И когда мы успели так сильно измениться сами, окончательно потеряв себя, друг друга в этом бешеном водовороте чистого безумия? Все уже бессмысленно, ничто и никто не подлежит возврату и обмену? Это тупик? Конечная Эллис Льюис? Ты загнал её в угол, в свой Чудесный чёрно-красный Сад откуда все дороги и пути с поворотами ведут только к тебе? И куда бы я не пыталась убежать, выскочить из того же чёрного мерседеса на ходу, за несколько районов до незнакомого мне Мейпл-Авеню, добраться до ближайшего авто или ж/д вокзала, а может просто нестись по улицам в неизвестном мне направлении сломя голову... я бы все равно в конечном счете опять и снова добежала до тебя... только до одного тебя, как в одном из своих последних кошмаров?
Говорят, не важно, что ты делаешь в попытке изменить себя, свое окружение, переезжая с места на место, от себя всё равно не убежишь. А в моем случае, не убежишь от того, кто все эти годы жил в моей памяти, под моей кожей, в крови, в дыхании и пульсе, кто сам добровольно не хотел разжимать своей смертельной ментальной хватки на моем горле и сердце. Пора уже признаться, Эллис, и хотя бы самой себе. Твой постыдный побег десятилетней давности ни к чему хорошему тебя не привел. Он вообще ни к чему тебя не привел. Круг замкнулся, и ты очутилась лицом к лицу перед тем, от кого все эти годы бегала и пряталась. И это на самом деле тупик. Нет, не начало чего-то нового и захватывающего, а именно тот конец, который так красиво любили когда-то выписывать в финальных титрах старых кинофильмов. Да, конец истории Эллис Льюис... 32-летней fashin-фотографа Алисии Людвидж... С этого момента ты переставала быть той, кем всегда себя считала (или за кого пыталась себя выдать).
И что ожидало тебя там, за дверьми высотного здания очередного элитного кондоминиума в очередном районе столичных небожителей, не знал никто и особенно ты!
Опять озноб и жар попеременными приливами по венам и липким удушьем по всему телу. Желание вцепиться в кожаную обивку сидений пассажирского салона кроет с царапающей росписью колючей спирали по хребту... Слишком быстро! Два дня на передышку – ничтожно мало! Я не готова... как бы до этого не убеждала себя в обратном и сколько бы не приняла перед этим успокоительного. Может я и смогла убедить Робин и даже Джордана Крамера в своей невозмутимой беспечности, когда покидала гостиничный номер и "Остиум" в одном плаще цвета топленого молока почти на голое тело и когда садилась в машину, не имея ни малейшего представления, куда меня на ней повезут на этот раз.
Боялась ли я, когда входила в огромное светло-желтое фойе огромного многоэтажного кондоминиума не имея при себе абсолютно ничего: ни дамской сумочки, ни на худой конец клатча с прочими атрибутами первой необходимости: телефонами, планшетами, косметичками и газовыми болончиками. Да что уж там... у меня даже кошелька не было, не говоря уже об удостоверениях личности (намек на то, что на твоей территории я вообще не имела права быть кем-то сверх того, кем уже являлась в твоем представлении для тебя лично?). Девушка без имени и личности в белом плаще от Валентино и в нижнем черном белье от I.D. Sarrieri. Сумела бы я пройтись в таком виде по улице? Хватило бы мне смелости на подобный подвиг, если бы ты приказал мне это сделать сам? Я же уже столько всего совершила из того, что ты мне говорил... До каких пределов я вообще способна дойти ради возможности быть снова рядом с тобой?
Да, Эллис, сколько не притворяйся и не брыкайся, делая вид, что ты здесь только по собственной воле и принятому тобою решению, ты не можешь отрицать столь очевидного факта. Ты хочешь его, до сих пор, до одури и до остервенения! Не исключено, что ты не прочь пуститься сегодня во все тяжкие, чтобы наконец-то заполучить свой желанный приз – заполучить Дэниэла Мэндэлла-младшего себе в постель, всего, до самого последнего кусочка тела и быть может даже и души! Разве ты этого не заслужила после всего, через что он заставил тебя пройти?..
Портье-администратор за ресепшеном в центральном холле Мейпл-Авеню 63/28, двери ещё одного зеркального лифта, предпоследний этаж, белый "саркофаг" вестибюля твоей холостяцкой квартиры (интересно, сколько их у тебя по всему Леонбургу, как и в других городах и не только в Эспенриге?), пятиметровый коридор-холл, темно-вишневая круглая гостиная, открытые двери в ванную комнату с огромной гардеробной...
