Еще несколько секунд твоей непомерной щедрости или щадящая передышка перед очередным неизбежным погружением в… твои окутывающие полотна осязаемой тени…
Ты отходишь в сторону шкафчиков, чтобы взять с внутренних полок несколько небольших полупрозрачных стеклянных емкостей, схожих с тяжелыми флаконами для туалетной воды, но без каких-либо крупных надписей и ярких рисунков-логотипов, пока до меня не доходит, что это обычные дозаторы, наполненные неокрашенными жидкостями косметических средств. А когда к ним присоединяется пухлая натуральная морская губка нежного лимонного цвета, и ты снова разворачиваешься со всем этим добром лицом ко мне, сокращая несчастные три шага до ванной, меня наконец-то осеняет столь нелепая (хотя и не менее шокирующая) догадка… Ты собираешься меня купать собственными руками.
И похоже я неосознанно цепенею, как будто данная мысль оказалась для меня куда оглушительней, чем принятие неоспоримого факта о твоей причастности к садистам-Практикам. Неужели я на самом деле испугалась, что ты будешь меня мыть после всего, через что ты уже успел меня протащить за последние недели, включая вчерашний вечер с моим распятием на "хирургическом" кресле? Или я боялась чего-то большего? Чего? Что ты станешь топить меня в этой ванне (господи, какого черта я вообще смотрела в сети те гребаные картинки?), а я при этом ни хрена не смогу сделать?
Да что же со мной такое в самом-то деле?
Я буквально перестаю дышать, как только ты приподнимаешься на ступени возле моего плеча, намереваясь присесть на край небольшой площадки за изголовьем резервуара. Поднять голову, повернуться к тебе лицом? У меня скорее навсегда остановится сердце, или его мышца в конечном счете разорвется от запредельной аритмии, чем я смогу заставить себя сделать это прямо сейчас. Особенно сейчас. Когда твоя близость и до невыносимости осязаемое тело блокируют не только все возможные пути к отступлению, но и поток собственных мыслей с повышенным диапазоном взбесившихся эмоций. Единственное, что может меня принудить обернуться к тебе в эти секунды — только твой голос и соответствующий приказ…
(Боже правый…)
— Ты принимаешь Ехлутон? — и да, меня передергивает, царапает по натянутым нервам и скованным мышцам от твоих слишком ощутимых движений за моей спиной, от завышено громких для меня звуков — стука флаконов о керамогранит, или о вмонтированный в его плитку борт ванны. И кажется меня пронимает до костного мозга не одной лишь их вибрацией, я считываю всей поверхностью кожи и ее онемевшими порами каждое из твоих действий, любое невесомое скольжение по воздуху твоей проклятой тени вслед за твоими руками и произнесенным словом.
— Чч… что? — заикающееся междометье слетает с моих губ до того, как я успеваю понять, что ты только что о чем-то меня спросил, и в твоем вопросе фигурировало до боли знакомое мне слово.
— Твои противозачаточные таблетки. Ты ведь принимала их вчера перед приходом сюда точно по расписанию?
И почему меня так резко накрыло от столь безобидного вопроса? Я ведь даже не сообразила о главном смысле его истинного контекста.
— Дд-да, — брови болезненно сошлись к переносице, усиливая височную боль от превышенного нервного и мышечного напряжения. Мне совсем это не нравилось, как и то, что меня ожидало в последствии.
Зачем ты это все делал? Не мог найти более подходящего случая для таких разговоров? Или ты специально все это рассчитал, продумал и предусмотрел наперед? Ты не можешь не держать меня за уязвимые точки и не резать по живому со свойственной лишь тебе садисткой манерой. Обязательно надо загнать в угол, содрать с меня кожу и наблюдать как я реагирую на все твои чередующиеся прикосновения и слова.
С особой осторожностью ласковых рук хозяина собрать с моих плеч волосы, завести все пряди за спину, задевая чувствительную кожу на моей шее, ключицах и трапеции кончиками пальцев. Заставляя вздрагивать от каждого из этих прикосновений и чувствовать их болезненную отдачу обжигающих разрядов на всех пульсирующих следах-ранах куда глубже и дольше, чем хотелось. Еще дальше. Вместе со звучным голосом впитывать и осязать их на недостижимых уровнях шокированного сознания и тела.
— Сейчас они лежат в ящике прикроватной тумбочки в спальне. Не забудь принять сегодня драже перед завтраком. Я, конечно, ввел тебе вчера противовоспалительную свечу с действием контрацептива, но желательно не нарушать режима. И еще…
Господи… Ты приблизился ко мне или нагнулся надо мной… не знаю… но казалось ты накрыл меня сверху: плечи, затылок, голову; скользнул по моей груди правой ладонью с зажатой в пальцах губкой, чтобы намочить ее прямо над уровнем моего погруженного под воду животика. И я зачарованно наблюдаю за этим движением, в который раз за последние минуты задерживая дыхание и замирая перед твоим последующим жестом.
— Тебе надо найти врача. Ты уже в городе полмесяца, а еще ни разу не бывала на консультации у гинеколога.
Ты действительно думаешь, что я сейчас готова с тобой обсуждать подобную тему разговора в подобном состоянии, буквально удерживаясь за острейшие грани твоих ледяных клинков всеми своими оголенными ранами? Или можно подумать ты не знал, что со мной происходило все эти недели под твоим бдительным надзором? Бля, если тебе не составило труда узнать какие я пью противозачаточные таблетки, что уже говорить об остальных моих убойных приключениях в центре нашей великой северной столицы?
— Я не… Не испытывала в этом… острой необходимости.
Меня непреодолимо тянет закрыть глаза, словно это ослабит мощный поток осязания твоей близости, твоего сильного тела и скользящих по моей коже твоих нежных рук. Это было чистейшее безумие. Я не хотела сходить с ума еще и в этом положении, понимая, что это далеко не обычное купание, тем более для тебя.
— Считай, теперь она у тебя появилась. Я не особо доверяю препаратам производимых для массового потребителя да еще и нидерландскими фармацевтами, особенно, если существует вероятность внематочной беременности. И я никогда не являлся сторонником данной контрацепции. К тому же, доктор Воглер один из лучших частных врачей в Леонбурге. Постарайся в ближайшие дни записаться к нему на прием. Созвонись с Эвелин, она сделает все сама.
— Ты хочешь… чтобы я сменила контрацептивы?
— Я просто хочу, чтобы ты проконсультировалась у лучшего в стране специалиста, а заодно прошла полный медосмотр.
И все это… под мягкое касание влажной губки по моим плечам, шее и груди. В какой-то из этих моментов ты задел сосок и полосу-"рубец" от стека поверх грудного полушария и меня словно резануло по еще слишком свежей ране (и не только на теле) острой вспышкой неожиданной боли. Я слишком демонстративно сжалась, хотя и сделала все возможное, чтобы не зашипеть сквозь зубы.
— Я могу и сама… все сделать. Я могу помыться сама…
Мне уже было все равно насколько дрожал мой голос, угрожая окончательно сорваться в капризную тональность плаксивой девочки. Не знаю, как я еще при этом не потянулась дрожащими пальчиками к твоей руке, чтобы вырвать губку. Может поэтому и не потянулась, потому что прекрасно осознавала, чем это могло для меня закончиться. Да я итак через чур многое себе позволила. Наверное, раздухарилась от твоих же слов, зацепившись за одну из первостепенно важных для меня сейчас вещей — я могла в скором времени уйти отсюда. Ты не собирался делать из меня пожизненной заложницей-рабыней в этом своем… Черном Зазеркалье одержимого мстителя-психопата.
