Боже, пожалуйста. Сделай хоть что-нибудь. Покажи, как ты сам этого хочешь, прояви хоть каплю живого интереса. Не заставляй меня корежиться в агонии собственных мыслей и диких предположений — сравнивать себя с теми, кто ползал перед тобой по этому полу куда эффектней и зажигательней меня.
— Эллис, я не вижу, чтобы ты старалась. Ты надеешься меня расстроить? Ты не хочешь заслуженной награды? Или тебе лучше простоять пару часов в неподвижной позе, изображая роль журнального столика, чем все это время стонать от наслаждения, принимая в себя член своего Хозяина?
Сколько я сделала попыток доползти до тебя, когда ты вдруг резко меня осадил? Два-три немощных шажочка, стараясь изо всех нечеловеческих сил не поскользнуться и не упасть? И все это время глядя в твое отмороженное лицо, в глаза, которым было определенно все равно — как меня душит и выкручивает по суставам и костям, как непреодолимо кидает головой вниз на пол — забиться в истеричном припадке…
— Ты способна на большее, и ты уже не раз это демонстрировала. — все та же арктическая тональность бьющего точно на поражение голоса режет воздух, все расстояние между нами и мой контуженный рассудок изящным движением скальпеля хладнокровного хирурга.
Меня колотит, уже вот-вот тянет зажмуриться и отползти назад, заползти в ближайший угол…
Это не честно. Мне надо действительно устроить грандиозную истерику века, чтобы ты понял, насколько я далека от всех твоих нестандартных увлечений и требований? Что я не такая. И меня убивает одна только мысль, что кто-то делал это лучше меня, знал, как это делать… ублажал твой долбанный пресыщенный вкус извращенного эстета и пси-садиста. И тебе определенно это нравилось, ты не боялся это показывать, сравнивая теперь мои жалкие потуги с чьим-то совершенством. Тебе даже все равно, как я на это отреагирую и приму на свой счет.
— Эллис, я не буду повторять дважды. Или ты это сделаешь… или мне придется оставить тебя на весь этот вечер (а может и ночь) в позе "раздумья" на этом самом месте. Только ты уже не сойдешь с него ни в туалет, ни куда-либо еще, пока я сам не разрешу это сделать. Выбирай. Наслаждение или наказание в полном одиночестве, без воды, сна и вечернего душа. Тебе завтра на работу. Ты не забыла об этом?
Честно говоря, в какой-то момент мне уже было все равно. Мне и в самом деле захотелось остаться одной, только чтобы ты меня не видел такой униженной и растоптанной, доведенной до отчаянья твоими стараниями беспомощной истеричкой. Но в том-то и вся суть… при любом раскладе и в равной степени ты оставался в выигрыше, получал то, чего все это время добивался и жаждал. И ты не уйдешь сейчас отсюда просто так. Может я и почувствую себя с твоим уходом брошенной и одинокой, но ты будешь постоянно рядом, следить и любоваться моими стенаниями и бессмысленными потугами что-то там себе доказать. Ведь тебе не нужно меня ломать, я буду хотеть тебя не зависимо от ситуации, места и собственного состояния… я буду тянуться к тебе даже вопреки своим страхам, убеждениям и моральным принципам. Бояться, умирать и искать в руках своего персонального палача спасительную защиту от собственного безумия и одержимости. И только не ври, будто ты всего этого не знаешь, не видишь, не чувствуешь и не добиваешься сам.
— На четвереньках посреди комнаты или у ног и под рукой своего Хозяина? Что для тебя лучше? — нет, ты не просто это произнес тем же апатичным голосом, резанув тщательно подобранными словами по моему сознанию и не унимающейся от похотливого вожделения пульсирующей киске. Ты слегка развернул кисть левой руки, до этого безучастно возлежавшую на валике подлокотника.
"Безобидный", "ничего-незначащий" и едва заметный жест? Только не для меня. И уж тем более не для твоего идеально расчетливого разума.
Увидеть твою ладонь с расслабленными пальцами, "протянутыми" щедрым призывом-приглашением от моего великодушного Хозяина? Понять скрытый смысл данного движения, принимая весь спектр вложенного в него "удара" по моей надломленной психике и не зацепиться за него?
— Я жду… считаю до трех. Что ты выбираешь? Один…
Что страшнее и больнее? Осознавать, что тебе все равно, что я выберу? Или что ты УЖЕ прекрасно знаешь и наперед, что же я выберу?
— ДВА…
То же равнодушие в сверхспокойном голосе, в едва приоткрывающихся при четком произношении каждого слова чеканных губах… в "уставшем" взгляде неприступных глаз.
— Умница.
Да. Это была я. Я сделала это сама. По собственному желанию — ясному, конкретному и отрезвляющему… иначе мое тело на вряд ли когда-нибудь сдвинулось бы с места самостоятельно и благодаря лишь интуитивным импульсам, даже не смотря на острые и периодические спазмы неутихающего возбуждения. Несмотря на истеричное желание скрутиться калачиком прямо там, где ты меня оставил. Сжаться, закрыться и больше никогда тебя к себе не подпускать… Но разве такое возможно и тем более скользя по лезвиям твоего взгляда, мечтая ощутить тепло твоей ладони, пальцев и спасительной близости как можно скорее, прямо сейчас.
— Не торопись… подстраивайся под свою похоть… думай о том, как я буду заполнять тебя, растирать и еб*ть твою пи*денку в ответ на все твои показательные "просьбы". Думай о награде, Эллис… о том, что я могу тебе дать. Ты ведь знаешь, моя девочка… я многое могу, и куда больше, чем ты способна себе представить. Покажи, как ты хочешь все это… хочешь своего Хозяина. Чем покладистей и откровеннее ты будешь, тем слаще станет для тебя заслуженная награда.
Награда? Разве ты знаешь, о какой самой ценной награде я сейчас мечтаю? Что я не просто боюсь моргнуть или позволить подступающим слезам размазать четкость картинки, я действительно истекаю изнутри кровью, напролом шагая по твоим расплавленным осколкам и клинкам, на грани потери сознания, на грани рвущегося из пережатого горла крика… холодея, цепенея и теряя остатки здравого разума от одной только мысли, что я не сумею, прозеваю и не успею. Что я так и не увижу, как по твоему лицу и в глубине заблокированных глаз скользнет иная тень — теплый рефлекс живой эмоции. Как твоя безупречная маска слегка "подпортится" тоненькой трещиной скрытого желания, заденет черные бриллианты твоих пустых глаз. Пусть мне это всего лишь покажется на один неуловимый момент, но я ХОЧУ ЭТО УВИДЕТЬ.
…Шаг… второй… третий и следующий? Нет, это не шаги, это скольжение по разбитым черно-красным зеркалам, смертельный танец на краю твоей ненасытной бездны, по осколкам собственного отражения и разбитой памяти нашего мертвого прошлого… по сгоревшим фотографиям нашего фантомного будущего. Хочу ли я тебя соблазнить, показать, насколько сильно я нуждаюсь в твоем кислороде и в нескольких каплях твоего спасительного черного лекарства? Нет. Я хочу большего. Хочу увидеть, что ты нуждаешься в своей дозе не меньше моего. Что я для тебя не одна из многих, кто уже здесь успел побывать до меня. Я единственная. И ты чувствуешь куда больше, чем показываешь. Она единая, одна на двоих. Чем больнее ты мне сделаешь, тем больнее будет и тебе. Это закон природы, милый. Наша связь всегда была ненормальной, а сейчас превзошла все разумные представления о человеческих взаимоотношениях. Ты сам это сделал. Открыл дверь в искаженную реальность нашего обоюдного безумия, собственной рукой запустив термоядерную реакцию нашего персонального Апокалипсиса. Если ты хотел именно этого, тогда ты лишил выбора нас обоих… — Моя умница… хорошая, послушная девочка… — боже правый, неужели я это сделала? Доползла до тебя? Когда и как? А может я снова провалилась в один из этих эмоциональных трансов и теперь смотрю очередной реалистичный сон?
