Это просто твоя одежда. Ну и что с того, что не ты ее подбирала и не ты решала, что тебе одеть перед выходом, это же не костюм на Хэллоуин или что-то не из твоего личного гардероба. Эти вещи по любому были куплены и выбраны тобой, и ты просто их наденешь (или тебя в них оденут), как если бы ты это делала сама в своей квартире.
Хотя лучше было закрыть глаза и особенно, когда прохлада покрывала и мягкий матрац кровати соприкоснулись с твоим животом, грудью и бедрами, позволяя временно переключиться на что-то другое, например, на ладони и пальцы того, кто так осторожно и аккуратно убирал с твоей спины расчесанные им же до атласного блеска длинные пряди песочных волос. Не вздрагивать не удавалось, и не от того, что он задевал воспаленные участки кожи, которые тут же реагировали болезненным нытьем свежих гематом — это были совершенно иные ощущения, тот самый пульсирующий отзвук чувственного покалывания, вызываемый только касанием его рук. Сладкий озноб волнительной дрожи, охватывающий ответной волной-отдачей всю поверхность ничем не защищенного тела. И если при этом (пока) тебя не накрыло эрогенным возбуждением, это не значило, что оно не прорвется чуть позже. Просто тебе сейчас не до этого.
И Он тоже должен это знать и понимать, как никто другой. Вот только как это объяснить твоему телу, твоей коже и тому же сознанию, что так тянулось за его руками, как за спасительной анестезией от последних ударов.
Пожалуйста… сделай так, чтобы я не думала, не вспоминала и не чувствовала весь остаток этого дня. Только ощущала твои последние прикосновения, твои пальцы, растирающие по моей спине прохладную мазь или бальзам. Почему этот момент нельзя поставить на паузу или пустить циклическим повторением в бесконечном числе раз?
Пальчики, так и не удержавшись, зачерпнули в дрожащие кулачки ткань покрывала, зубы прикусили нижнюю губку и совсем не от боли. Его ладони спустились на твои ягодицы.
— Расставь чуть по шире коленки.
Отрывистый громкий всхлип вырвался из горла и ты с трудом поняла, что это был именно твой всхлип, а не кого-то еще, кого определенно здесь не было и не должно быть вообще. И не дернуться ты тоже не сумела, поскольку боль действительно оказалась неожиданной и острой, пусть и не долгой. Наверное в этот раз складки вульвы и мышцы вагины были растерты намного сильнее, чем в пятницу, а может им просто требовалось больше времени и стимуляции, чтобы снять этот разъедающий и царапающий зуд далеко не возбуждающих ран? Но ему хватило и нескольких секунд с несколькими каплями противовоспалительной мази. Возможно твоя киска и без того выглядела (ощущалась по любому только так) опухшей, отекшей и покрасневшей, но чувствовать поверх боли первые приливы острого возбуждения и особенно под массирующим давлением знающих пальцев — это уже было на грани окончательного помешательства. И боль на самом деле стихала или таяла под плавным скольжением упругих фаланг, не оставивших без внимания ни одного участка, включая клитор, вагинальное колечко и розочку ануса, растянутого основанием анальной пробки. Если он не остановится буквально в ближайшие тридцать секунд, он разотрет твой клитор до оргазма. И видит бог, ты сейчас совсем не в том состоянии, чтобы кончать и хотеть чего-то еще. Тебе проще сейчас попросить помощи у психиатра, чем оставаться в этой комнате, под тенью и ладонями этого человека.
— Поднимайся и садись завтракать. И не забудь про таблетки…
Скорей всего это была такая шутка, при чем из раздела черного юмора.
Подняться? Он это серьезно? Прямо сейчас? Когда твое тело трясло накатывающей дрожью сладкого онемения, да еще и пригвоздило неподъемным свинцом к матрацу после всех манипуляций его рук и пальцев?.. Господи, ты уже была готова его умолять о том, чтобы остаться, но только вместе, и чтобы он не отходил от тебя ни на шаг.
— Эллис, ты помнишь, что я говорил? Чтобы в тарелках не осталось ни единой крошки.
Тебе пришлось найти в себе силы и заставить себя подняться, потому что он явно не разделял твоих слабостей и ему ничего не мешало ходить сейчас по комнате, как ни в чем ни бывало, и что-то по ходу делать, заканчивая со сборами Эллис Льюис на работу. Запер на ключ двери ванной, вернулся к кровати ровным размеренным шагом хозяина положения, единоличного владельца данной квартиры и всех находящихся в этой спальне вещей, включая тебя. А ты только успела приподняться с постели, упереться ладошками в торец матраца и тупо уставиться на человека с внешностью Дэниэла Мэндэлла-младшего, собирающего твою одежду с другого края кровати.
— Не тяни время. Я скоро вернусь.
Ты смотрела, как он перекидывает через изгиб левого локтя большую часть разложенных им по покрывалу вещей, и совершенно не задумывалась над тем, для чего он вообще это делал. Понятное дело, чтобы переложить на другое место. Вот только куда?
— Эллис, тебе помочь? — похоже он справился со своими планами в этой комнате куда быстрее, чем ты успела хотя бы попробовать подняться с колен. И его брошенный на тебя заблокированный взгляд подействовал намного эффективнее его прямого вопроса.
Он так и держал твои вещи в одной руке, терпеливо наблюдая, как ты встаешь и растеряно тыкаешься в его сторону. Естественно, отступает на шаг назад, пропуская тебя к другой стороне подиума, молча, без единой живой эмоции во взгляде и на лице (наступи ему сейчас на ногу и то бы не поморщился). Зато амплитуда подкожной лихорадки в течении этих безумных секунд подскочила на несколько децибел, и все что тебя сейчас мучило с каждым последующим и абсолютно бездумным движением — неуемное желание рассыпаться на невидимые атомы прямо на глазах этого человека.
Плюхаешься на подушку отбитой попой именно из-за поспешности, хорошо, что не со всего размаху и не с высоты своего роста. Но болью рвануло нереально отрезвляющей. Особенно от анальной пробки, словно вместо нее в тебя вогнали как минимум бейсбольной битой со стальной ручкой.
— Осторожней, Эллис, ты же не хочешь, чтобы в следующий раз тебя отвозили на работу в инвалидной коляске? — похоже Мэндэлл-младший не шутил, выдавая свою нордическую серьезность небольшим сдвигом бровей к переносице. — Пей таблетки и приступай к завтраку. У тебя как раз в запасе минут двадцать.
Снова шаг вперед и на нижнюю ступеньку подиума рядом с твоей ногой.
Наверное, ты никогда к этому не привыкнешь, потому что никогда не сумеешь угадать и тем более вычислить ни один из этих моментов. Они исходили только от импульсов тела и скрытых желаний этого человека, и только он выбирал и высчитывал их с точностью до микросекунды. Коснуться теплой ладонью твоей головки, практически утопив большую часть затылка в глубине волнительной ласки и тут же скользнув по гладкому шелку волос до основания шеи и ошейника. А дальше… ты уже прекрасно знала, что за этим следовало дальше — "прощальный" или "благословляющий" поцелуй сухих губ в пробор рядом с макушкой.
— Будь хорошей девочкой. — разве что не ожидала, что он подведет руку к твоему подбородку и приподнимет фалангами пальцев твое личико на себя — к своим сканирующим насквозь глазам. — Набирайся сил и готовься к выходу.
