И все, что ты сумела или успела — это беззвучно втянуть воздух округлившимся ротиком, окончательно теряя тепло его руки и головокружительной близости… выпуская из сердца черные клинки самого сверхглубокого в мире взгляда. Застыть, обомлеть на месте, изумленно хлопая глазками и в полном молчании наблюдая, как он выходит со всеми твоими вещами из комнаты спальни в смежный коридор. Если тебе и хотелось окликнуть, позвать его, буквально закричать, то ты явно слишком долго над этим раздумывала.
А разве она не закричала? Просто крик провалился в черную дыру, был жадно втянут ненасытной помпой быстрее, чем ты открыла ротик.
Он попросту не услышал… Не услышал…
Звук закрывшейся двери с той стороны и последующий щелчок проворачиваемого в замке ключа… А ты во все глаза смотрела на тяжелую деревянную панель бессмысленно напрягая слух и зрение, до царапающей боли, до размывающей эту гребаную реальность пленки обжигающих слез. А если бы ты сумела закричать, он бы вернулся?
Боже, почему так сразу стало тихо? Он уже ушел? Ты же всегда ощущала вибрацию его шагов со скольжением его трехмерной тени, где бы то ни было. И почему он снова закрыл дверь? Он всегда не будет так тебе не доверять? Или он боится, что ты опять сбежишь? Серьезно? В таком виде и таком нестабильном состоянии?
Опять дико кружится голова и подташнивает. Очередная новая борьба с собой или противостояние собственному безумию, боли и немощи?
Ты не хочешь есть, и если уж на то пошло, идти сейчас куда-то тоже. За двадцать минут ты определенно не успеешь прийти в себя, как и набраться сил. Но разве его это должно как-то волновать? Твой хозяин отдал приказ. Тебе лишь нужно его выполнить — молча, безропотно, вопреки своему физическому и психическому состоянию.
Ну, же, Эллис, будь умницей. Ты же не хочешь меня расстроить? — Я хочу, чтобы этот кошмар закончился. Так не должно было быть. Не должно, — Ну все… тише. Возьми салфетку, вытри глазки и носик, вдохни глубже и проглоти уже эти чертовы таблетки. Это же вовсе не трудно. Вот увидишь, тебе станет легче… намного легче. — А среди них есть таблетка, которая может превратить тебя обратно в моего Дэнни, или вернуть меня обратно на десять лет назад? — Боюсь, такие таблетки тебе еще слишком рано давать… Ты должна научиться справляться со своими слабостями своими силами. Сбегать из реальности — не самое умное решение. — Я не хочу сбегать из реальности… я просто хочу отмотать время вспять. Я хочу снова тебя увидеть, таким, каким ты когда-то был, когда…
Кажется, таблетки сработали куда быстрее, чем ты ожидала. Правда, тебя чуть не стошнило, когда ты их глотала. Пришлось делить на несколько заходов, совершенно не удивляясь тому факту, что ты так послушно принимала лекарства, название которых не знала (и, если честно, знать вообще не хотела), как и их прямое назначение. Единственное, что сумела рассмотреть и определить среди разноцветной кучки разнокалиберных пилюль и капсул, возлежащих в центре белоснежного фарфора десертной тарелки, — это маленькое драже орального контрацептива.
Ну что, черная дыра, получила свою ядреную дозу, как возможно все это время и мечтала? Может хоть на какое-то время теперь успокоишься?
Аппетит не спешил возвращаться, не смотря на осознание, что тебя впервые здесь оставили наедине с едой, которую приготовили исключительно только для тебя (пусть и не по твоему личному заказу), позволив принимать пищу одной, без свидетелей, как тебе захочется сделать это самой. Только вот от этой мысли легче не становилось. Даже вспоминая тематические картинки из глобальной сети, на которых изображались нижние и сабы в застывших высокохудожественных позах и лакающих из собачьих мисок или подбирающих ртом с тарелок кусочки дозированной еды прямо с пола, ты и думать не думала, что тебе повезло намного больше, чем им. Во-первых, они все это делали якобы добровольно и по собственному желанию, а во-вторых… Кто сказал, что тебя саму не ждет подобное унижение в самом ближайшем будущем? Ты уже практически ешь сидя на полу, осталось только поставить тарелку между расставленными ногами твоего Господина, восседающего, как на троне на этом самом кресле в двух шагах от тебя, и вся картинка будет воссоздана с точностью до мельчайших деталей. И будь уверена, ты это сделаешь, даже через слезы, вопреки внутреннему сопротивлению и истеричным желаниям забиться в ближайший угол. Он сумеет тебя заставить и далеко не физическим насилием. Если ему это удалось даже сейчас, при полном своем отсутствии в этой комнате…
Полном отсутствии? А вот это был явный самообман. Никуда он не уходил. Все это время он был рядом. Постоянно, везде и всегда. Ты даже глотала таблетки, запивая водой и поглядывая поверх ободка стакана на это гребаное кресло в углу у камина, словно чувствовала, как на тебя кто-то смотрит из него. Нет, не кто-то. ОН.
Или неосознанно оборачивалась лицом через плечо назад, бросая панический взгляд в дальний конец комнаты, словно ожидала увидеть, как он бесшумно двигается у трельяжа или дверей ванной. И в какой-то из этих моментов тебе действительно казалось, будто твой взгляд успевал зацепиться или выхватить из пустого пространства большого помещения живой фрагмент переминающейся плотной тени и даже глаз.
Правда, сердце в эти секунды не выпрыгивало из горла и не билось обезумевшей канарейкой о грудную клетку. Может лишь останавливалось, пропуская один-два, а то и целых три полных удара. Наверное, знало наперед, что там никого не будет. Или выпитые таблетки уже запустили свое мощное действие, незаметно, но эффективно, усыпляя страхи, боль и тошноту черной дыры.
Съесть все до единой крошки? Наверное, прошло не меньше десяти минут, прежде, чем у тебя проснулось хотя бы любопытство, а не первые симптомы "здорового" голода. Следующие пять минут ушли на визуальное исследование скрытых под термическими крышками хромированных "колпаков" нескольких видов кулинарных блюд в дотошно вымеренных порциях. Знакомая уже картинка овсянки (на этот раз с цукатами вместо сухофруктов) вызвала почти раздраженную тоску. Правда и поджаренные в яйце гренки с шампиньонами, зелеными оливками и какого-то паштета тоже не задели никакого желания попробовать хотя бы кусочек этого кулинарного шедевра, еще и расписанного поверх заковыристым зигзагом белого соуса и украшенного "букетиком" свежей петрушки. А вот десерту, похоже, удалось добраться до нужных рецепторов чувств осязания и даже вызвать что-то схожее с интересом: несколько разных сортов сыра и брынзы в небольших треугольных кусочках с несколькими видами соусов и аккуратные дольки кукурузных хлебец.
Можно сказать, первые девятьсот секунд скучать тебе не пришлось. И аппетит дал о себе знать в аккурат к окончанию тех самых выделенных тебе на завтрак двадцати минут. Правда что-то в рот ты успела себе положить, при чем не без проснувшегося желания. Кажется, это был какой-то сыр и в конечном счете ты заставила себя пожевать хотя бы ложку противной овсянки. На удивление, она оказалась не такой уж и противной, и желудок тут же моментально отреагировал на нее протяжным урчанием далеко не рвотного спазма. Вот только разойтись ты так и не успела. После третьей ложки каши, поверх кусочка кукурузного хлебца, ты застыла над все еще полной тарелкой с набитым ртом и испуганно обернулась к входной двери. Звук ключа в замке не оказался звуковой галлюцинацией. И преждевременный страх, что ты сейчас увидишь в проеме кого-то тебе незнакомого, тоже выявился весьма идиотской и безосновательной фантазией паникующего рассудка.
