В гардеробной ресторана только он, его руки и его более заботливые действия помогли тебе избавиться от "тяжелой брони" выбранного им же классического пальто из натурального черного кашемира (со скрытой застежкой, отложным воротником-стойкой без лацканов и длинного слегка расклешенного подола до середины икр — практически военный френч, скрывающий тело от и до). И в этот исключительный, неспешный и крайне размеренный ритуал он явно не собирался допускать никого из служащих отеля, как и оставлять тебя подолгу без присмотра. Хотя ощущение, что с тебя не спускали слишком пристального внимания и сверх завышенной опеки не сходило на протяжении всех последних часов и особенно в стенах "Роял Плазы". Может поэтому ты никак не могла всплыть? Слишком глубоко и слишком остро, еще и усиленное в десятки раз пережитым вчерашним погружением в его всепоглощающую тьму. Она до сих пор пульсировала в тебе, реагировала обостренной реакцией смешанных чувств на прикосновение его рук и осязаемую близость, вытесняя порою даже окружающую реальность, ломая и стирая в пыль всех и вся на раз.
Может никто тут и вида не подавал, будто никого и на самом деле совершенно не интересовало, с какой это стати господин Мэндэлл-младший соизволил заявиться сюда в сопровождении никому не известной здесь особы. А может для них это было в порядке вещей? Кто сказал, что он не бывал здесь ранее далеко не в гордом одиночестве и далеко не в чисто мужской компании? Скольких еще подобных тебе счастливиц он приводил сюда или в какое-либо иное схожее место с праздной публикой и поверхностными взглядами изучающих тебя со стороны незнакомых людей? Ведь они были незнакомы только для тебя. Почему его абсолютно не задевал и не беспокоил данный расклад вещей? Из-за привычки? Он уже делал подобное не одну сотню раз? И почему ничто из этого не отрезвляло тебя до стадии замороженной Алисии Людвидж — сверхпредвзятого скептика и непробивного циника-моралиста?
Да, ты до сих пор парила… И окружающий интерьер роскошного декора из параллельного мира недосягаемых небожителей (куда тебе все еще был заказ вход), казалось, лишь усиливал зудящие метки переживаемых ощущений. Сводчатые потолки двухъярусного помещения огромной залы, мраморные колонны, полупрозрачные декоративные стекла, золотые-бежевые-шоколадные-молочные оттенки мягкой и корпусной мебели в сочетании с начищенной до блеска бронзой и головокружительных порталов из зеркальных экранов почти по всему периметру обеих "этажей" — все это, вместе с мягким и естественным освещением, воздействовало на сознание и взволнованное состояние подобно дополнительной пси-визуализацией. Как будто в этих теплых цветах и предметах, в мелодичных переборах приглушенной музыки и в переминающихся тенях незнакомых тебе людей застыл невидимый налет чего-то еще… Чего-то ирреального, к чему невозможно притронуться физически или увидеть воочию, только чувствовать, только пропускать в аритмичных сокращениях сердца — через кожу, легкие и сенсоры наэлектризованного всем этим черным эфиром тела. Или всему виною было его присутствие, его инфицирующая близость и следующая за ним везде и по пятам живая тень вечно голодной тьмы?
Неужели ты думала, что он ослабит натяжение своих нитей хотя бы здесь? Да он скорее еще сильней их стянет, как и плотнее сожмет пальцы на твоем сердце, чем позволит тебе отдалиться от него хотя бы на пару шагов, как физически, так и ментально.
Может поэтому ты рассматривала (и уж тем более "запоминала") окружающий интерьер залы ресторана несколько рассеяно? Хотя что-то определенное ты и замечала. Например, что все столики, включая места за длинной стойкой темно-кофейного бара уже были заняты, и что вам пришлось подниматься по сквозной лестнице из хромированного под бронзу железа на второй ярус с отдельными кабинками для весьма особых персон и самых желанных завсегдатаев. Может поэтому ты не сразу увидела, к какому столику вы шли и за которым из них сидела чета Рейнольдзов.
— Эллис. Дэнни. А мы уж было решили, что вы нас кинули… — шикарная, безумно красивая натуральная блондинка в светло-сиреневом платье-бюстье из драпирующихся воланов до колен (и такого же цвета газовым шарфиком вокруг лебединой шеи, подхваченного золотой брошью-медальоном на шее у левого плеча), грациозно выскользнула из-за круглого столика отдельной кабинки и не менее изящно вспорхнула вверх во весь свой шестифутовый рост, тут же направляясь прямо на вас. Вернее, на тебя. И, похоже, ты с трудом узнала в ней ту самую Дэниз Эпплгейт, с которой еще совсем недавно пересекалась в этом самом городе, как минимум пару раз.
Чего не скажешь о ее супруге Александре Рейнольдзе — почти двухметровом викинге в темно-антрацитовом костюме-тройке от Вриони, в сорочке в тон костюма и в сиреневом галстуке под цвет платья его любимой супруги. Его-то ты не смогла бы не запомнить даже если бы и захотела.
В отличие от жены он не стал вскакивать со своего места с нетерпеливой поспешностью, скорее наоборот — был вынужден встать из-за стола, дабы сохранить этику поведения своего классового происхождения.
Формальный ритуал взаимного приветствия. Правда, по поведению Дэниз несколько бурный и весьма эмоциональный. Ты явно не ожидала столь возбужденной реакции с ее стороны и того, как она накинется на тебя. Как схватится за оба запястья своими прохладными ладонями (выбив ответную конвульсию панически вздрогнувшего тела) и как начнет целовать воздух возле твоих скул, почти касаясь щек своими.
— Выглядишь восхитительно. Я еще на приеме у Мэндэллов заметила, как тебе идет красный. Но этот цвет просто бомба в сочетании с твоей кожей. Не могу только узнать модель — Валентино или Гольяно?.. Дэнни, лапочка. А ты где все это время пропадал, негодник?
Слава богу, ответных действий от тебя никто не требовал. Разве что на несколько секунд место Дэниз занял ее невозмутимо сдержанный супруг, протягивая руку, чтобы перехватить твою правую ладошку, пока миссис Рейнольдз раскручивала Дэниэла Мэндэлла-младшего на порцию скупых комплиментов и перекрестных подколок.
Тебе показалось или же в этот раз синий лед проницательных глаз Лекса Рейнольдза прошелся по твоему напряженному взгляду и побледневшему личику невесомым бризом благосклонного поощрения? Сердце конечно же выдало свой панический перебой, но явно не к месту.
— Рад снова встретиться, Эллис, и тем более в неофициальной обстановке. — мягкая и не менее поощрительная улыбка задела уголки пухлых губ второго на земле человека, к которому ты бы не подошла по собственной воле ближе, чем на десять метров. А теперь этот человек целовал тебе руку и у тебя не возникало интуитивного желания поскорее вырваться и забиться в самом дальнем углу самой темной-претемной комнаты.
Что же изменилось в этот раз? Александр Рейнольдз растопил большую часть своего подчиняющего превосходства из-за второй беременности своей любимой супруги? Его величество сменил предвзятую немилость на королевскую благосклонность?
— Я тоже… рада нашей новой встрече… и… — аритмия, как на зло, сбивала и дыхание и голос, так что, данное испытание стоило тебе не меньших усилий. — Конечно же искренне поздравляю с вашим ближайшим пополнением в семье.
Мысли продолжали путаться с атакующей непоследовательностью, не смотря на попытки четы Рейнольдзов держать атмосферу дружеской встречи на максимальном уровне непринужденного общения. И ты никак не могла понять, что испытываешь на самом деле. Хотелось ли тебе и дальше играться в их игры, по их правилам, как и становиться маленькой частичкой придатком еще и этой жизни (если тебе вообще позволят подобное)? Какой бы искренней и радушной не выглядела Дэниз Эпплгейт и каким бы смягчившимся не стал Александр Рейнольдз внешне, правда заключалась в самом банальном факте — ты совершенно никого из них не знала.
