И самое нелепое, ты понятия не имела, что испытывала к главной новости данного дня и встречи. Уж чего-чего, но никакой радости и восхищенного экстаза по поводу беременности Дэниз не было и в помине. Вообще ничего. Пустота. Ни копошащихся на дне желудка скользких и холодных змеек подсознательной зависти или ноющей тоски, ни странных порывов бросится в объятия незнакомых тебе людей в поисках спасительного убежища и защитного покровительства. Не важно, сколько вы проведете за этим обедом времени и каких наговорите при этом слов, к концу этой встречи эти люди останутся для тебя такими же незнакомыми и чужими, как и до этого — все теми же близкими друзьями Дэниэла Мэндэлла-младшего, но никак не Эллис Льюис. И различия между вами всегда будут слишком колоссальными и чудовищно непреодолимыми — во всем. А ты всегда будешь интуитивно ощетиниваться, неосознанно включая врожденные рефлексы самосохранения огрубевшей за это десятилетие защитной брони.
Ты же прекрасно видишь и осознаешь разницу между собой и Дэниз. Может Он и хотел ее тебе продемонстрировать наглядно, так сказать ткнуть носом в последствия твоего выбора? Показать, кто ты сейчас… и кем могла бы стать, если бы не сбежала от него десять лет назад.
Да и хочешь ли ты сейчас вообще об этом думать, вместо того, чтобы удерживаться за его страховочные красные нити, которые он и не собирался ослаблять, как и отпускать, даже здесь, даже на глазах у десятков людей. И желала ли ты сама, чтобы тебя отпускали в эти минуты?..
— …Кстати, не помнишь, когда мы в последний раз вот так-вот пересекались лицом к лицу, перезванивались, обменивались смс-ками, да и ты сам, когда приходил к нам, чтобы хотя бы навестить своего любимого крестника?.. — слова Дэниз все-таки достигли твоего слуха. Тем более отошла она всего на шаг, в сторону твоего конвоира, все еще придерживающего тебя мягким касанием ладони на спине. Он и не думал никуда исчезать, отходить, забывать о своем воздействии на твое тело и разум. Нити натянуты до предела, до легкой и достаточно ощутимой боли с царапающим удушьем по трахее и сердцу.
Не забывай, Эллис, где ты, с кем, и кто тебя держит.
— Ты же деловая женщина, Дэниз, должна понимать, как никто другой, насколько такие вещи проблематичны. Мне итак пришлось изменить своим планам, чтобы пойти на поводу у одной очень беременной особы и принять ее приглашение на этот обед. Кстати, выглядишь изумительно, впрочем, как и всегда.
— Ты тоже, на удивление, ну просто цветешь. Не могу только понять, ты за эти последние недели поправился или… раздобрел? — красивый заразительный смех миссис Рейнольдз заполнил окружающее вас пространство в радиусе не менее шести ярдов.
На вряд ли Дэниз пыталась привлечь к себе всеобщее внимание, но уж слишком естественно все это выглядело со стороны, почти непринужденно, будто ты тоже и весьма давно являлась частью их дружной компашки. И не важно, что другие пялящиеся на вас посетители могут не знать кто ты и что именно делаешь в кругу этих троих людей и особенно под рукой Дэниэла Мэндэлла-младшего.
— Или все так же усиленно (как вы это называете между собой) "тягаешь железки"? Ох, наверное, все-таки последнее, — абсолютно не стесняясь, а возможно даже нарушая внушительную часть правил поведения среди подобных себе, Дэниз Эпплгейт кокетливо положила обе ладошки на гладиаторскую грудь Мэндэлла-младшего (словно наглядно и наощупь проверяя размеры, упругость и мощь грудных крыльев) и подставила свои душистые щечки для взаимных "воздушных" поцелуев. — Прибавил число и интенсивность подходов, или увеличил вес гантелей? А может добавил комплекс из дополнительных упражнений? — последний вопрос сопровождался брошенным в сторону твоего слегка ошарашенного личика заговорческого взгляда и холостого "выстрела" подмигнувшего левого глаза. — Эффект внешних изменений ну просто разительный.
Тебя и вправду словно шарахнуло точным попаданием в цель совершенно иной смысловой нагрузки увиденного, на время оглушив, контузив и вывев из строя ведущий центр критического мышления. Ты практически не слышала, о чем они вообще говорили. Шипение адреналина в вскипевшей крови и в надрывных толчках сердца, казалось глушило все, кроме одной навязчивой и на хрен все выбивающей мысли — почему Дэниз Эпплгейт разрешалось прикасаться к Дэниэлу Мэндэллу-младшему, а тебе нет? И почему тебя душило буквально до слез неконтролируемым приступом ревности, хотя ты прекрасно понимала и видела, что между этими двумя людьми не было ничего недопустимого или завуалированно интимного, кроме обычной игры на публику очень близких и искренне любящих друзей.
— Это уже не лезет ни в какие ворота. Моя собственная жена на моих же глазах вешается на шею моего лучшего друга. Это как прикажете понимать, миссис Рейнольдз? Только не говори, что это гормоны.
Изящным жестом очень широкой и внушительной ладошки, Алекс подхватил свою супругу под локоток, будто и вправду намеревался оттащить ее от невозмутимого Мэндэлла как можно подальше.
— С каких это пор, физический контакт с близкими знакомыми и друзьями вошел в число недопустимых действий? А может у меня новая мания, кого-то трогать и тискать, выработанная на почве запретов моего дражайшего супруга? Если я не могу прикасаться к собственному мужу целую неделю, то кто меня остановит делать это с другими? Да и мало ли… Ты же знаешь, какая у меня слабость к мужским галстукам, хлебом не корми, дай только завязать или поправить узел. А у Дэнни такой притягательный вкус к цветам и подбору узоров…
У тебя в буквальном смысле отвисла челюсть и окончательно пропал речи. Наверное, потребовалось не меньше минуты, прежде чем смысл происходящего — увиденного, услышанного и пережитого достиг нужной цели. Не обязательно иметь степень доктора физико-математических наук, чтобы догадаться, о чем конкретном шла здесь речь, тем более, если ты уже и сама знала, какие темы с намеками затрагивались в контексте данной беседы. Но шокировало скорее поведение Дэниз и Алекса, то, с какой невозмутимой небрежностью эта женщина шутила вслух и при всех о тех вещах, от которых лично у тебя холодело на уровне диафрагмы, а тело под платьем вскрывало ознобом удушливой испарины.
Хотя… чему тут удивляться? Кто такая Дэниз Эпплгейт и где ты? В отличие от тебя, она не боится собственного мужа и желание, быть наказанной за свое вызывающее поведение определенно не вызывало у нее остановки сердца с приступами маниакальной одержимости — забиться куда-нибудь, как можно более глубоко и надолго, и чтобы тебя вообще не сумели там отыскать.
Завидовала ли ты в те секунды этой женщине, хотела ли побывать на ее месте хотя бы несколько часов?.. Несколько часов не бояться Дэниэла Мэндэлл-младшего — не бояться того, что он скажет, как посмотрит на тебя и что сделает с тобой после всего…
И почему тебе так страшно наблюдать за всем этим со стороны? Как будто смотришь, видишь и понимаешь, чем это в последствии закончится даже для тебя (разве не со свидетелями расправляются с особой изощренной жестокостью?), но ничем не можешь на это повлиять, ибо здесь и особенно сейчас ты не более, чем безличностная вещь своего любимого Хозяина и Господина. Он вывел тебя в свет, на люди, чтобы попросту похвастаться своим очередным удачным приобретением — новой шикарной игрушкой (нет, до трофея ты определенно не дотягивала). Для него это не впервые, если даже Дэниз Эпплгейт со своим обожаемым супругом относятся к подобному роду событий, как к чему-то естественному и обыденному. Господи… неужели даже Реджина Спаркс ничего не могла с этим сделать и это тоже являлось частью ее семейной жизни? И кто же из вас двоих находился в наихудшем положении?
