Это же невозможно. Неужели мертвые умеют еще и разговаривать?
Или мне было мало трех твоих выстрелов в упор, трех вогнанных в мое сердце кинжалов? Мне надо было лично, глаза в глаза, увидеть, как ты меня разорвешь всеми своими клинками одновременно, погрузив их в меня до упора своим бездушным взглядом.
— Не просто согласишься, Эллис… И это не условия… Это твоя новая жизнь — ее ведущая основа, краеугольный камень, фундамент твоего нового бытия. И мне ничего не стоит доказать тебе, что ты будешь все это делать добровольно, буквально с этой самой минуты. Но только после этого, ты уже не сможешь бездумно открывать свой ротик и произносить нечто подобное без последующего соответствующего наказания за свои непозволительные действия и слова.
Ты явно надо мной издевался. Это не могло быть правдой и всерьез произносимыми тобою фразами. Такие вещи не говорят таким спокойным отмороженным голосом и с не менее бесчувственным взглядом.
Пожалуйста, можно я хотя бы закрою глаза, если я все равно не могу отключить эту гребанную функцию — чувствовать тебя так сильно и глубоко… Ты уже практически завершил это смертельное заражение до его летального исхода — заразил все клетки тела и сущности Эллис Льюис собой до самого последнего нейрона. От нее уже ничего не осталось от себя… абсолютно ничего.
— А если я не хочу?.. Не захочу… — последняя попытка глотнуть чистого кислорода не из твоих легких? Какая нелепая ошибка…
Боже, я даже не могу заплакать без твоего на то согласия, хотя реально умираю от желания сделать это.
— Чего не захочешь, Эллис? Чтобы я к тебе прикасался?
Ох, бл**ь. Это не честно. Прошептать этот гребаный вопрос прямо по моим губам, с одновременным погружением пальцев правой руки в мои волосы: плавным щадящим захватом под корни над шеей и неподвижной фиксацией головы всего в ничего от твоего лица и глаз. Выжечь его алые буквы твоим дыханием на моем тонущем в твоей тьме сознании, со скольжением твоей левой ладони по изгибу моей шеи и не менее горячим оттиском бархатных фаланг на моей холодной коже.
— Ты действительно не хочешь этого? Не хочешь меня чувствовать и желать еще большего?
Ты просто не оставлял мне выбора и того же времени на осознание происходящего, погружая в себя и проникая в меня безапелляционным вторжением единоличного пользователя, вскрывая защитные блоки Эллис Льюис всего лишь невесомым трением твоих пальцев о поверхность моего чувствительного обнаженного тела, вырисовывая по нему пульсирующими узорами твоего абсолютно нового авторского кода. Кого я еще могла так ощущать на себе и в себе, настолько глубоко, что при самом стремительном погружении в твою головокружительную порочную бездну, желания бороться или всплыть обратно не возникало вообще ни на одно возможное мгновение?
Господи, мне хотелось захлебнуться сразу, чтобы я не успела вдохнуть хотя бы капли воздуха… захлебнуться тобой… Под твоим опаливающим дыханием, под твоими безжалостными руками, под знающими пальцами, выжигающими воспаленные дорожки чистого и откровенного вожделения на каждом участке моей ничем не защищенной кожи: на твердом рельефе ключиц, чувственной зоне декольте, на полушарии упругой грудки в беспрепятственном обхвате всего холмика с последующим чуть болезненным сжатием… fuck. С невыносимым обжигающим приливом сладчайшей неги, ударившей надрывной эрогенной волной по опухшим половым губкам и онемевшему клитору. Ты опять сжимал мой воспаленный твоими недавними манипуляциями твердый сосок, а я уже задыхалась, не соображая, больно ли мне снова или эта совершенно иная боль, отражающаяся фантомным острыми толчками твоих движений по моей и в моей спускающей киске.
Да, бл**ь. Я снова текла, как самая настоящая сучка и именно под твоими пальцами, под твоим опаливающим голосом, под затягивающимися плотными тугими бинтами твоей живой окутывающей тьмы и тебя самого. И как ничтожно было мало для того, чтобы вскрыть твоим громким шепотом и прикосновением рук мое абсолютно податливое твоей черной сущности тело.
— Ответь. Ты не хочешь, чтобы я этого с тобой делал? Не прикасался, не гладил, не возбуждал, не доводил до чистого исступления? Не давал почувствовать большего, чем кому-либо удавалось это сделать с тобой еще?.. — проговорить все это прямо в мой раскрытый ротик в момент моего ответного немощного всхлипа? — Ты не хочешь моего члена глубоко в себе, не хочешь, чтобы я тебя наконец-то им вые**л, заставил кончить на нем несколько раз подряд? Разве ты сюда не за этим пришла? Не ко мне и не из-за меня?
Боже, что ты творишь? За что? Я же не могу устоять перед тобой: ни перед тем, что ты со мной делаешь, ни что говоришь, ни тем более перед тем, как покрываешь меня вязкой чернотой своих глаз, обволакивая с головы до ног каждый микрон моего тела и беспомощного разума своей фактурной реальностью и твоим до невозможности сильным неуязвимым телом.
Последний аргумент из твоих уст с нещадным давлением твоей ладони?
— Эллис… Ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул? Вые**л по-настоящему и далеко не за пять минут?
Нет, пожалуйста. Ты не можешь использовать такое против меня же, мою самую большую слабость — ТЕБЯ. Дожимать и вскрывать последний код доступа скольжением твоей теплой руки по моему дрожащему животику, ослабляя касание до самого нестерпимого трения о чувствительный лобок едва ощутимым движением пальцев по моей немеющей коже с дальнейшим безапелляционным проникновением в более горячие зоны эрогенного возбуждения. Прорисовывая свой беспрепятственный путь по совершенно гладким и скользким долькам половых губ, едва-едва усиливая давление кончиков фаланг при соприкосновении с самой нежной кожицей, с пульсирующей вершинкой налитого кровью клитора и припухшими складочками влажной вульвы.
Ты не просто разжигаешь и заставляешь меня задыхаться от твоих безжалостных ласк, ты буквально притягиваешь греховными иероглифами своих пальцев самые жаркие и сильные приливы порочного вожделения в мою изнывающую киску, растягивая по ее пульсирующей поверхности невыносимые ожоги сладчайшей истомы с моими же вагинальными соками.
— Бл**ь, ты же спускаешь прямо мне на пальцы. Неужели ты сама это не чувствуешь? Или думаешь, что ты не захочешь или не сумеешь испытать того же не в ванильном варианте? А может боишься, что как раз нетрадиционная стимуляция моими руками заведет тебя посильнее всех твоих бывших еб*рей вместе взятых? Проверим прямо сейчас? Насколько ты не захочешь…
О, нет… зачем ты убрал руку? Я чуть не заскулила в полный голос, едва не поддавшись за тобой голыми ягодицами по скользкой коже дивана, дурея от приступа ненормального желания сгорать и дальше под твоими пальцами, до скончания вечности, но только чтобы ты никогда не останавливался. Как я еще не вжалась всей своей воспаленной вульвой в обивку скрипучего сиденья в попытке остудить его упругой поверхностью свою буквально ноющую и перевозбужденную плоть. Может испугалась, что дам тебе еще больше поводов и доказательств к твоим словам и действиям, или меня остановило от этого импульсивного порыва уверенное и демонстративное движение твоей руки? Как ты спокойно потянулся к своему животу и без лишних комментариев расстегнул пряжку кожаного ремня на поясе брюк, через несколько секунд вытягивая из шлевок длинную полосу зашипевшей от резкого трения с тканью черной "змеи". И при этом продолжая удерживать мою голову в прежнем положении второй ладонью, как и мой взгляд на остриях клинков своих затуманенных глаз. Мне только и оставалось, как застыть, обомлеть, оцепенеть, пропуская твое отточенное уверенное движение вибрирующей струной обмораживающей спирали вдоль всего парализованного позвоночника.
