Делаю шаг к нему и опускаюсь на колени, наклоняя лампочку вверх.
— Можно передвинуть его так, чтобы он оказался на потолке. — Сдвигаю лампочку, чтобы наклонить ее выше, и мгновенно загораются все звезды.
— Ух, ты! — шепчет Татум. — Так выглядит намного лучше.
Я киваю.
— Это напоминает мне о том, как мои родители брали меня на охоту, и мы разбивали лагерь в лесу.
Ее глаза сужаются.
— На что именно охота?
Я встаю на ноги.
— Просто олень. Или мы ходили на охоту на уток.
Черты ее лица расслабляются.
— Это звучит… неплохо, я думаю.
Я смеюсь.
— Так и есть! Когда-нибудь мы можем съездить.
— Да, — говорит она, глядя в сторону. — Может быть.
— Эй, — шлепаю я ее, — я пришла за покупками, так что ты должна поохотиться.
Татум сглатывает. Я смеюсь, как только вижу, что одна из сотрудниц идет к нам.
— О-о-о, — говорит сотрудница, глядя в потолок. — Именно так я и должна была все настроить.
Я снова смеюсь, снова глядя на звезды.
— Да, я думаю. Я не уверена.
Сотрудница оглядывается на меня. Она должна быть примерно нашего возраста. У нее длинные, пастельно-розовые волосы, заплетенные в рыбий хвост через плечо, и ярко-зеленые глаза. Ее маленький эльфийский носик сидит на оливковом лице, морщась, когда она смеется.
— Мне лучше это исправить. — Шагнув вперед, она оставляет все так, как было у меня. — Спасибо. Ты, наверное, спасла мою задницу от моего босса.
— О, — отвечаю я. — Нет проблем.
Она берет одну из коробок и протягивает ее мне, затем мы следуем за ней обратно к стойке. Затем проверяет его по звуковому сигналу и улыбается.
— Это довольно круто, правда?
— Да, — я отвечаю ей улыбкой. — Я здесь новенькая, поэтому Татум подумала, что мне нужно что-то, чтобы оживить мою комнату.
— О, ты новенькая? — Ее взгляд падает на нас. — Мне, наверное, не нужно спрашивать, в какую школу ты ходишь, — говорит она достаточно вежливо.
— Риверсайд.
Она кивает с легкой улыбкой.
— В какую школу ты ходишь? — спрашиваю я, облокотившись на стойку.
— Средняя школа Хэмптон-Бич.
— О! — Общественная? В этой школе я бы чувствовала себя более комфортно.
Она указывает на лампы.
— У нас есть эти лампы, которые издают звуки окружающей среды, создающие ощущение, что вы находитесь в лесу.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, куда она указывает, слишком взволнованная.
— Серьезно? — Татум что-то бормочет себе под нос.
— Не обращай на нее внимания. — Я подхожу к лампам и жадно хватаю одну из них. — Спасибо тебе! Мой сводный брат устраивает вечеринку в эти выходные, так что, когда я решу бросить все и лечь спать, то могу воспользоваться этим. Возможно, это спасет ему жизнь, — улыбаюсь ей.
Она разражается смехом, и я наклоняю голову.
— Эй, ты любишь вечеринки?
***
Поменявшись номерами с девушкой-работницей, которую зовут Тилли, мы садимся в кафе и наедаемся до отвала жареной едой и шоколадными пирожными.
— Не могу поверить, что ты сразу ее пригласила. — Татум кладет в рот нежную курицу. — Ммм, но она кажется милой, верно?
— Верно, — соглашаюсь я. — Так что будь милой.
— Эй! — ругает она меня. — Я всегда мила.
Это было нечестно с моей стороны. Татум была очень мила со мной. Я улыбаюсь, отправляя в рот еще один кусочек брауни, где он тает на моем языке, смешиваясь с ложкой мороженого. Оказывается, Татум такая же сладкоежка, как и я, и мы планируем завтра вечером устроить девичник с ведрами конфет. Татум сказала, что хочет посмотреть фильм о цыпочках, но я оборвала ее, заявив, что не люблю банальные ромкомы. Поэтому мы договорились, что я выберу фильмы, а она принесет конфеты. Беспроигрышный вариант.
— Так каково это — быть младшей сестрой Нейта Риверсайда? — спрашивает Татум, отвозя нас обратно ко мне.
— На самом деле я не его младшая сестра, — невозмутимо отвечаю я. — Не знаю, почему, но он взял на себя ответственность мучить меня на каждом шагу.
Она хихикает, сбрасывая скорость, и моя голова ударяется о подголовник от силы.
— Дорогая, если Нейт возьмет на себя труд мучить меня, я буду только рада. Он самый большой человек в Риверсайд. Он даже спал с Сашей Ван Хален.
— Я даже не удивлена, — бормочу себе под нос, когда мы въезжаем на нашу частную подъездную дорожку. Саша Ван Хален — дочь крупнейшего магната Соединенных Штатов. О ней пишут все таблоиды — горячая штучка и все такое.
— И последнее, — говорит она, нажимая на тормоз. — Я хочу поговорить с тобой о них. — Татум указывает на окно Нейта, и я провожаю ее взглядом. — Сегодня за обедом ты привлекла внимание Бишопа.
— Вряд ли, — усмехаюсь я, качая головой.
— Мне нужно рассказать тебе о Бишопе Винсенте Хейсе, — начинает она, и я наклоняю к ней голову. — Насколько мне известно, его видели только с одной девушкой больше одного раза. Одной, и она много значила для него. Они были вместе много лет. Все сказали бы, что это судьба, Бишоп и Хейлс; они были парой, созданной на небесах. Она двигалась, он двигался. Они знали друг друга с детства, потому что мама Хейлс была наркоманкой и оставляла Хейлс в доме одну на несколько часов подряд. Хейлс училась в средней школе Хэмптон-Бич, которая находится в труднодоступной части города. В любом случае, Бишоп пытался спасти ее. Он так старался, но, в конце концов, Хейлс пошла по стопам матери и взяла иглу. — Она перевела дыхание.
— Она умерла? — спрашиваю я, и мое сердце замирает. Я знаю, каково это — потерять того, кого любишь.
— Нет, мы не знаем, где она. Около двух лет назад она вроде как просто исчезла. Никто не произносит ее имени. В ту неделю, когда она пропала, всех мальчиков не было в школе, а потом вдруг все они возвращаются в кафетерий, как будто хозяева этого места, как будто ее не существовало. Кто-то пытался расспросить Бишопа о ней, но он чуть не свернул парню шею, так что все восприняли это как деликатную тему и больше никогда не задавали вопросов.
Она снова замолкает, ее ярко-голубые глаза смотрят на меня.
— Я говорю тебе это только потому, что так много девушек пытались занять место, которое покинула Хейлс. Насколько я знаю, у Бишопа с тех пор не было другой девушки. Это два года. В любом случае, это подводит меня к следующей теме.
В моей голове все еще кипит масса информации, которую она только что вывалила на меня. Два года назад? Люди не просто исчезают в воздухе. Всегда есть причина, по которой люди пропадают без вести. Татум откашливается.
