И вот здесь и сейчас все происходило уже не так, как в прошлый раз. В донжон мы заходить не стали. Следуя за неасапиантом, мы обошли башню и прошли к другой оконечности внутренних стен замка. Подойдя к еще одной массивной воротной арке прохода, которая упиралась в отвесный склон горы. Как будто открывая проход к ведущему из замка туннелю.
Но это был не выход, а вход: за распахнутыми воротами, в глубине длинной воротной арки, я увидел отблески красного свечения на темных, выщербленных временем камнях. Отсюда, в молочной взвеси почти осязаемого тумана, это выглядело как отсвет догорающих углей в камине.
Перед нами сейчас был открытый проход в Инферно.
Вернее, стационарный и постоянно действующий портал в Инферно. Такой же, как и на вилле Николетты — только этот намного больше. В подвале у Николетты, как правильно подметил Валера — словно шкаф в Нарнию. Здесь же огромная арка, можно колесницы по две в ряд катить. Не знаю, почему мне на ум пришла аналогия с колесницами, но вот как-то так.
Неасапиант между тем остановился у ворот, приглашающим жестом указывая нам на проход между мирами. Все, судя по всему, дальше с нами он не собирался.
«Время пришло, хозяин!» — услышал я в мыслях свистящий шепот Чумбы.
Кровожадный, полный ненависти и предвкушения шепот.
Глава 10
Мы вместе с Чумбой плечом к плечу прошли под своды арки. И едва я оказался в каменном мешке прохода, как у меня едва ноги не подкосились. Стоило мне зайти под каменные своды, как мне по сознанию как кувалдой шибануло эманациями смерти.
Это совершенно не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытал совсем недавно, проходя через еще неактивированный портал.
И, с трудом сохраняя концентрацию сознания, я вдруг понял, почему сейчас так воодушевлен Чумба.
Почему он в предвкушении.
Эти ворота в Инферно, через которые мы сейчас шли, открывались смертями не людей: здесь умирали не представители человеческой расы.
Бурбон сейчас шел рядом со мной, и глаза его уже ярко блестели алым отблеском. Нам меня же тяжелым грузом давили эманации смертей, а ладонь — я по-прежнему сжимал переданный мне Чумбой коготь, горела огнем.
Вот почему от меня, даже без ментального щита, отсекло эмоции в прошлый раз — просто потому что напитанный коготь Чумбы помог мне абстрагироваться от страданий своей родной, человеческой расы. Для бурбонов умершие где-то тысячи человек — не повод для расстройства. Как и для людей страдания мутантов другого мира — не причина переживаний.
Коготь Чумбы помог мне отключить эмпатию к человеческим страданиям. Но он же, прямо сейчас, включил эмпатию к эманациям смерти казненных здесь бурбонов.
И у меня сейчас был выбор — ментально закрыться, и как ни в чем ни бывало миновать арку прохода; либо же я мог попробовать окунуться в память чужой смерти — также, как это делал когда-то в охотничьем домике, а чуть позже на алтаре на вершине зиккурата, который мы обороняли от орды.
Послушав мысленно все аргументы за и против, коготь отпускать я не стал, и прекратил создание ментального щита защиты. Почувствовав, кроме всего прочего, горячую волну эмоций Чумбы — которые были схожи буквально с божественным поклонением.
Помогло мне его восхищение, впрочем, не сильно.
Физически я продолжал идти вперед, но в то же время словно замер на месте — как будто снизу вверх глядя на опускающуюся волну приближающихся знаний чужой памяти. И когда меня накрыло, я едва не рухнул на колени — настолько тяжелой оказалась ноша, которую на себя взвалил. Я сейчас с огромным трудом не только удерживался на ногах, но и цеплялся за ясное сознание — чтобы не рухнуть с отключенным разумом.
Я сейчас существовал словно в двух измерениях: в одном боролся за каждый шаг, раз за разом переставляя ноги, а в другом перед моим внутренним взором появились картины жертвоприношений. Тысячи поставленных на колени фигур — все бурбоны, умирали под ударами горящих огненных мечей.
Казнили бурбонов тоже не люди — это были инферналы; антропоморфные демоны, подобные тому лорду-повелителю Демонического пламени, которого я убил на арене, куда нас привел фон Колер.
Казнили бурбонов демоны-инферналы, вот только на массовой казни-жертвоприношении присутствовали не только они. В воспринимаемой мною картинке памяти Крови — которую я получал благодаря когтю Чумбы, были не только мутанты.
Новое, полученное знание ударило словно вспышкой света. Я вдруг понял один очень важный момент. О котором до этого, если честно, даже не сильно задумывался.
В картинке, которую я смог вычленить из памяти Крови, я сейчас видел палачей инферналов, которые с помощью Крови открывали путь в иной мир, создавая стационарный портал. Вот только при подготовке казни, судя по увиденному, действовали инферналы не одни: я видел и их союзников, людей. Людей в черных с серебром мундирах — с левосторонней свастикой. Отряд Коловрат, небольшую группу которого возглавлял великий князь Георгий. И еще я видел людей в зеленых мундирах, более многочисленную группу — отряд, который возглавлял Первый одаренный кондотьер и Глава Лиги Севера герцог Бальтазар Сфорца.
Вот почему Чумба поклялся служить мне.
Кровавый бурбон хотел отомстить совсем не архидемону Баалу. Не архидемону, который во время атаки орды демонов хотел меня убить, а после выкинул из этого мира тысячелетнего демона Мархосиаса, который на тот момент был в теле Чумбы.
Я-то думал, что преданность кровавого бурбона связана с этим — с тем, что Мархосиас смог оставить мутанту частицу своей памяти. Как оказалось, нет. Целью мести Чумбы был не архидемон Баал. Его целью был миланский герцог Сфорца, Первый одаренный кондотьер с позывным «Baal».
И случилось это потому, что архидемон Баал принимал облик герцога Сфорца, и именно герцога, главу Лиги Севера и Первого одаренного кондотьера видел глазами Мархосиаса Чумба там, на плато, когда умирал мой отряд.
Вот такая вот интересная музыка. Вот такое вот судьбоносное совпадение.
Хотя… разве бывают совпадения в играх архидемонов?
«В ящике водки двадцать четыре поллитровых бутылки. В сутках — двадцать четыре часа. Совпадение? Не думаю!» — произнес внутренний голос, явно отстаивая позицию, что совпадение все же было и миром правит не тайная ложа, а явная лажа.
Мысли об этом помогли мне лишние секунды сохранять ясность разума и сделать так нужный последний десяток шагов. И наконец пройдя через арку прохода, миновав место с максимально сильными эманациями боли и страданий, где как казалось кричали даже камни, я сбился с шага — настолько легче было двигаться сейчас, избавившись от непомерного груза на плечах. Спина полностью мокрая, виски щекочут сбегающие со лба капли пота, а ноги даже подрагивают от напряжения. Да, это было непросто. Но я справился.
Ну, привет Инферно, давно не виделись.
Переведя дыхание, с удивлением осмотрелся — потому что мы с Чумбой оказались в невероятном месте.
