— В чем дело, дядя? — на присутствующих в комнате людей молодой человек внимания явно не обращал, теша свою спесь, — Я руковожу обороной, мы выстраиваем укрепления, выставляем посты…
— Присядь, мой мальчик, — Ноэль, едва заметно сдвинув брови, широким жестом указал непочтительному племяннику на глубокое кресло, — Нам предстоит серьезный разговор, и я бы не хотел, чтобы во время него тебя подвели ноги.
Кинел ухмыльнулся.
— Ноги меня никогда не подводят, Ваше Величество, вам ли этого не знать, — он слегка пожал плечами, — Но хорошо, я сяду, раз вы настаиваете на этом. Если вы полагаете, что у нас много времени для глупых бесед — пожалуйста.
— Не дерзи, — король нахмурился сильнее и, подождав, пока фыркающий, будто котенок, угодивший носом в молоко, племянник сядет в кресло, немного выпрямился, — Не далее, как сегодня, чуть меньше часа назад, моего сознания коснулась информация о предательстве, могущем присутствовать среди этих стен. Мой друг, спаситель нашего королевства по закону моего слова, сообщил мне о своих подозрениях и, по здравом размышлении, я был вынужден согласиться с ним. Мервин… — королевский советник, ощутив на себе взгляд владыки, приосанился, — Скажи мне, спаситель Даирнаса говорил с тобою о предателях?
— Да, Ваше Величество, — советник, явственно смутившись, быстро зыркнул на забившегося в угол Себастьяна, — Признаюсь, я не принял эти слова всерьез — в стенах дворца не может быть…
— Это решать не тебе, мой друг, увы, — Ноэль быстро улыбнулся, переводя взгляд на своего, явственно удивленного темой беседы, племянника, — Насколько мне известно, Себастьян обращался с этим вопросом и к вам, лорд Кинел?
— Все верно, дядя, — лорд недоуменно пожал плечами, — Я ответил ему словами Мервина — во дворце не может быть предателя, здесь все безмерно почитают и любят вас.
— Однако, судя по некоторым поразительным известиям, предатель здесь все-таки есть, — король тяжело вздохнул, — Мой друг, наш друг, спаситель Даирнаса слышал собственными ушами странный шипящий шепот за одной из дверей, говорящий о вещах весьма неприятных… Кинел, — он вновь обратил взгляд на все больше теряющегося лорда, — Мне всегда было известно, что ты способен беседовать со змеями, как какой-нибудь дамнет. Ты скрывал этот дар, но, видимо, он все-таки прорвался наружу. О чем ты говорил тогда со своими друзьями?
— К-когда?.. — молодой человек, неуверенно приподнявшись, было, в кресле, вновь упал в него, — Я не знаю… не помню, я… иногда говорю со змеями, но это же ничего не значит!..
— Речи, которые слышал Себастьян, были речами предателя, — в голосе Ноэля появились жесткие нотки, — Позднее моя воспитанница, моя добрая девочка Васанта сообщила спасителю Даирнаса, что единственным человеком, которого в стенах дворца следует опасаться, является никто иной, как мой племянник — лорд Кинел…
— Это абсурд! — Кинел, не выдержав, все-таки вскочил на ноги, потрясенно глядя на дядю, — Ты… ты не можешь обвинить меня в предательстве, дядя, не можешь, основываясь лишь на словах этого чертового мальчишки и глупой девочки! Это… это же бред…
— Из всех моих подданных, из всех, кто окружает меня, лишь ты был против появления в этих стенах спасителя Даирнаса, — голос короля звучал все более и более жестко, все более обвиняюще: мирная беседа превращалась в судебный процесс, — Твое поведение становится все более подозрительным, Кинел, и я больше не могу закрывать на это глаза. Прошу вас… — он повернулся к начальнику стражи, указывая приглашающим жестом на потрясенного лорда, — Заберите этого юношу. В темницу его.
— Дядя… — Кинел, совершенно обескураженный, замерший с открытым ртом, медленно, недоверчиво повел головой из стороны в сторону, — Ты… ты что?.. Я ведь с самого детства с тобой, я предан тебе до кончиков волос, гораздо больше, чем кто-либо! Как… как ты можешь?..
— Ты мой племянник, — Ноэль тяжело вздохнул, отступая на шаг, — И мое сердце разрывается при мысли о том, что мне приходится делать. Но я король, Кинел, и дела Даирнаса важнее личных чувств! Ты предатель и, увы, я не могу больше позволить тебе оставаться на воле.
— Но я… — опальный лорд все еще пытался что-то сказать, как-то возразить, — Я не предатель! Почему ты веришь этому мальчишке, которому означил быть спасителем? — он, не глядя, указал на Себастьяна, — Почему вверяешь судьбу Даирнаса, мою судьбу какому-то чужеземцу?! Быть может, он и есть предатель, который пытается возвести поклеп на меня, а ты доверяешься ему!!
— Тебе прекрасно известно, что мое слово непреложно и, означив Себастьяну быть спасителем Даирнаса, я изменил его судьбу, — король немного приподнял подбородок, — Он не может пойти против королевства, мое слово не позволит ему сделать это. Поэтому я готов верить ему, Кинел, готов вверять ему судьбы всех жителей Даирнаса, и даже свою собственную.
— Так значит… — начальник стражи уже подошел, неуверенный, смущенный, не могущий ослушаться королевского приказа и теперь ненавязчиво пытался увести обвиненного лорда, но тот все еще продолжал говорить, — Так значит, вместо меня, своего родного племянника, ты выбрал себе другое доверенное лицо? Быть может, теперь он займет место твоего воспитанника?! Что ж, — он дернул руку, высвобождая ее из рук начальника стражи, — Я не могу оспаривать королевский приказ, дядя, и именно потому, что моя преданность и моя любовь куда как глубже, чем тебе кажется. Я подчинюсь… Но хочу, чтобы ты услышал мои слова — сейчас ты неправ. Может быть, однажды истина откроется тебе, а с тобой, — он быстро оглянулся через плечо на мрачного Себастьяна, и глаза его зло сверкнули, — Мы еще встретимся, «спаситель»! Ты ответишь мне за этот обман! Веди меня, Харед, я больше не останусь здесь ни на минуту! — и, высказавшись, Кинел, опальный лорд, решительный и надменный даже сейчас, резкими шагами направился к выходу, намереваясь спуститься в темницу и остаться там до решения короля. Харед, начальник стражи, поспешил за ним — запереть камеру за предателем должен был именно он.
Мервин, потрясенный, сраженный наповал только что происшедшей сценой, медленно повернулся к суровому, мрачному королю.
— Ва… Ваше Величество, вы уверены…
— Ступай, Мервин, — Ноэль на мгновение сжал губы, — Ступай, убедись, что мы готовы к осаде, что мы готовы отражать их атаки. У нас нет времени обсуждать этот неприятный инцидент. Иди.
Советник, оборванный на полуслове, медленно склонился в почтительном поклоне и, подчиняясь словам короля, поспешил прочь.
Себастьян, все время простоявший в стороне, нерешительно кашлянул.
— Честно говоря… — он замялся, — Когда я слушал лорда Кинела, я и сам засомневался…
— Боюсь, мы сейчас не можем позволить себе сомнений, мой друг, — король грустно улыбнулся и слегка качнул головой, — Случившееся печалит меня. Но, увы… я должен думать о королевстве, а не о личных симпатиях или антипатиях. Кинел — человек резкий, буйный, порывистый, он способен совершить глупость, но потом не раскаивается в ней и гнет свою линию. Если кто и может быть предателем в этих стенах, так это он. Увы… Ступай к себе, друг Себастьян, готовься. Дамнеты всегда начинают битву с осады, ждут, что мы ослабнем, и нам предстоит несколько дней терпеть ее. Но, может быть, на сей раз мы сумеем прорвать этот круг раньше… С твоей помощью.
