Начальник стражи хмыкнул и, предпочитая не отвечать, уверенно распахнул тяжелую деревянную дверь, окованную железом, потянув ее за большое металлическое кольцо, вделанное в пасть выкованной из железа же змеи. Впечатление от этой двери создавалось самое неприятное, и Себастьян, представив, как вчера сквозь нее проходил опальный лорд, невольно поежился.
В душе его, взявшееся невесть откуда, прочно поселилось чувство неправильности собственных действий, даже более того — их противозаконности, и юноша, испытывая неимоверное желание удрать, попытался скрыть его.
Ухмылка Хареда дала ему понять, что попытка эта провалилась — начальник стражи, безусловно, понял, какое чувство вызвал в душе спасителя Даирнаса вход в темницу и, по-видимому, испытывал злое удовольствие, видя, как тот смущен.
— Как спустимся — подождите, — велел он, — Я не могу позволить вам приблизиться к милорду, не спросив его на то дозволения.
Себастьян уныло кивнул. Куковать в одиночестве на входе в темницу ему совершенно не хотелось, да и слова собеседника казались глупыми — в конце концов, Кинел сейчас находился на позиции преступника, заключенного, и спрашивать его дозволения было просто глупо. Однако, Харед, судя по всему, так не считал. Он вообще, видимо, полагал лорда априори невиновным и не способным на совершение какого бы то ни было злодеяния, тем более столь тяжкого преступления, как предательство, поэтому предпочитал даже сейчас обходиться с ним с прежним уважением, оказывая ему всевозможные почести.
Лестница вниз оказалась не длинной, подвал с клетками, в которых должны были сидеть заключенные, не был глубок, хотя и казался довольно обширным.
Себастьян замер у последней ступеньки и, проводив уверенно устремившегося вперед провожатого взглядом, неловко огляделся. В темнице было мрачно, как того, в принципе, и следовало ожидать, очень неуютно и неприятно. Клетки, где должны были сидеть преступники, представляли собой и в самом деле клетки — громоздкие, сплошь состоящие из прутьев конструкции, отстоящие друг от друга на четко выверенном расстоянии.
В массе своей они были пусты.
Под потолком — весьма низким и неприятно давящим, — покачивались маленькие светильники, озаряющие пространство слабым свечным светом, потрескивающие при малейшем дуновении ветерка и так и грозящие потухнуть. Света они давали, конечно, немного, но рассмотреть в той или иной степени обстановку было возможно.
Шаги Хареда, ушедшего куда-то вперед, продолжали отдаваться гулким эхом под этим неприятным потолком, придавая пустой темнице какой-то зловещий оттенок, и спаситель Даирнаса, в эти секунды чувствующий себя просто мальчишкой, по случайности забредшим в страшный подвал, только и мечтал, что о возвращении начальника стражи. Уж куда приятнее ругаться с ним, чем переминаться с ноги на ногу среди пустых клеток! Создавалось чувство, что каждая из них с радостью приняла бы его в свое лоно, что каждая уже открыла пасть, чтобы поглотить его, и куда скрыться от этих разверстых пастей, он не знал.
Шаги, все еще глухо звучащие вдали, внезапно затихли, сменяясь негромким почтительным голосом.
— К вам пожаловал спаситель Даирнаса, милорд, прошу прощения за беспокойство.
Себастьян прислушался. В ответ на слова Хареда донесся смутный шорох, а затем гневный рык разорвал тишину темницы:
— Себастьян?! Этот мерзавец, как он… — Кинел, чей голос узнать труда для парня не составило, неожиданно примолк и прибавил уже значительно тише, — Черт с ним, пусть подойдет. Харед… — он выдержал небольшую паузу и весомо прибавил, — Наша беседа должна быть строго конфиденциальна.
— Ваше слово — закон для меня, милорд, — с готовностью отозвался начальник стражи, и шаги его застучали в обратном направлении.
Себастьян выпрямился. Подавать вид, что подслушивал, он не хотел, хотя, наверное, Хареду должно было быть известно, что в темнице тайну утаить весьма затруднительно, и предпочитал изобразить искреннее изумление от согласия Кинела побеседовать с ним.
Попытка эта, впрочем, вновь провалилась.
Начальник стражи, приблизившись, окинул его долгим взглядом и неожиданно сдвинул брови.
— Не притворяйтесь, что не слышали нас, господин спаситель. Милорд примет вас… Следуйте за мной, — он еще не успел дойти до своего спутника, когда произнес эти слова, как уже остановился и, махнув рукой, повернулся, направляясь в обратную сторону. Юноша, следующий за ним, с сочувствием подумал, что Хареду, должно быть, тяжело вот так бродить туда-сюда по приказу опального лорда. Впрочем, коль скоро начальник стражи никакого дискомфорта не выражал, он свое сочувствие тоже предпочел не озвучивать.
До клетки Кинела идти было недалеко, однако самому Себастьяну, мысленно просчитывающему варианты беседы с гневливым лордом, путь показался вечностью.
— Итак, ты пришел, — пленник, едва завидев приближающегося визитера, гордо выпрямился в клетке, окидывая его надменным взглядом. Себастьян мгновенно ощутил себя пожаловавшим на прием к императору.
— Я пришел, — тем не менее предпочел ответить он, заставляя себя расправить плечи и приподнять подбородок, — Надеюсь, ваша светлость соблаговолит побеседовать со мной приватно? Не хотелось бы посторонних ушей.
Кинел, совершенно точно уверенный, что его разговор с начальником стражи визитер слышал, тонко усмехнулся, переводя на того взгляд.
— Харед, прошу тебя оставить нас.
Харед склонился в почтительном поклоне.
— Как прикажете, милорд.
Задерживаться он не стал — шаги его, как и прежде, гулко разнеслись под потолком, а через несколько мгновений хлопок двери возвестил, что пленник и его посетитель остались одни.
Кинел развел руки в стороны.
— Надеюсь, ты доволен, мальчишка, — губы его скривила злая улыбка, — Я в опале, я заключен в темницу, тогда как ты вознесся до небывалых высот! Мой дядя, мой родной дядя доверяет тебе, пришлому чужеземцу, больше, чем мне, и я не удивлюсь, если твоими стараниями Даирнас падет!..
— Прекрати молоть чепуху, — парень поморщился, недовольно переступая с ноги на ногу, и мимолетно окинул взглядом камеру, где содержался несчастный лорд.
Мда, неуютно. Кувшин с водой, миска с каким-то смутным подобием еды, да охапка соломы вместо постели. С пленниками в этом дворце обходятся действительно сурово…
— Я не желаю падения Даирнаса, — он помолчал, прежде, чем продолжить, и лорд Кинел, к его вящему удивлению, не стал заполнять эту паузу своими словами, — Можешь мне не верить, но, если Ноэль определил быть его спасителем мне, я готов грудью на амбразуру броситься, лишь бы защитить королевство! Кинел… я… не уверен насчет тебя.
— Да неужели? — пленник ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, — А как же мой шипящий голос, мое умение беседовать со змеями? Как же слова королевской воспитанницы, которой ты, конечно, веришь больше, чем мне?!
— Она была со мной вежлива, а ты постоянно норовишь задеть — кому я, по-твоему, должен верить? — спаситель слегка пожал плечами, пытаясь сообразить, как выстроить дальнейший диалог, — Кинел, ну… Я не буду просить прощения, потому что все еще думаю, что ты можешь быть предателем. Просто уже не так уверен, это… шипеть ведь мог и не ты!
