Внезапный рывок за ворот спас его. Вальдштерн, оттащив глупца от края, не позволив ему упасть, хмурясь, оттолкнул его назад и, скрестив руки на груди, чуть приподнял подбородок.
— Ты доволен, лорд Даирнаса? Не каждый дамнет способен миновать Вечность, тебе не под силу это! Пробудь ты в ней секундой больше… — он выдержал паузу и весомо добавил, — Себастьян по возвращении нашел бы здесь еще один скелет. Дождись его!
Кинел потряс головой, пытаясь вернуть мысли на место, пытаясь сообразить, что только что произошло и что, собственно говоря, он услышал.
— Я слышал крик… — тихо пробормотал он, смутно сознавая, что должен как-то оправдаться перед герцогом, — Испугался, что Себастьян…
— В этом проблема Даирнаса, — Армандт криво улыбнулся и многозначительно покачал головой, — Вы не способны верить друг другу, люди. Доверяй, Кинел! Доверяй моему сыну, верь в него, как верю я, и ты увидишь то, что вижу я, — мужчина внезапно вытянул руку в сторону бесчинствующего серого вихря, и указал на что-то, скрытое за ним.
Лорд прищурился, осторожно подаваясь вперед и вглядываясь изо всех сил, убеждая себя, что верит, верит Себастьяну и верит в его силу. В конце концов… слово Ноэля имело вес во всех мирах. Себастьян, будучи спасителем Даирнаса, не мог умереть, не исполнив возложенный на него обет.
Вихрь как будто поредел. Кинел всмотрелся пристальнее и, наконец, совершенно неожиданно для себя, рассмотрел вдалеке маленькую фигурку, неостановимо продвигающуюся вперед.
— Ему осталось несколько шагов… — голос сел, и Дэвер предпочел умолкнуть, просто наблюдая за другом.
Вот он шагнул раз, другой… осталось сделать еще два. Он помедлил, пошатнулся… а потом вдруг бросился вперед и не прошел, а пробежал эти два шага, резко и категорично ступая на твердую почву на другой стороне.
Вихрь стих. Серая пелена спала, воздух задрожал прозрачным хрусталем, позволяя отцу молодого феникса и его другу, наконец, рассмотреть его.
Себастьян медленно повернулся к пропасти лицом и, с непередаваемым облегчением выдохнув, широко улыбнулся, вскидывая вверх руку с оттопыренным большим пальцем. А затем… затем он вдруг, совершенно неожиданно, очень уверенно и решительно шагнул в бездонную пропасть.
Кинел, рванувшись вперед, в ужасе вцепился в удержавшего его, тоже явно испуганного герцога.
В голове замельтешили, меняя одна другую мысли — Вечность свела парня с ума, Себастьян погиб, он не сможет выжить, упав на дно ущелья, сколько бы знаний не получил…
Армандт стиснул плечо лорда и, сжав зубы, нахмурился, пристально вглядываясь в пропасть. На губах его, к изумлению потрясенного Дэвера, неспешно прорисовывалась улыбка.
Над пропастью поднималось зарево. Жаркое пламя дышало из нее, пламя, поднимающееся все выше и выше, принимающее форму огромной, великолепной птицы с большими крыльями, птицы, рассекающей Вечность своим огнем, птицы, стремящейся вперед, возвращающейся к тому, от чего когда-то была забрана.
Кинел, совершенно опешив, открыл рот. Он понимал, что видит сейчас, сознавал, что созерцает — впервые в своей жизни! — молодого феникса во всем сиянии его мощи, и был откровенно потрясен этим зрелищем.
Ущелье феникс миновал в несколько взмахов крыльев и, спустя несколько мгновений, уверенно опустился на землю рядом с отцом. Воздетые крылья его обратились руками, и молодой человек, так хорошо знакомый и такой неизвестный лорду, стряхнул с себя пламя, как тяжелый плащ.
После чего широко улыбнулся и легко пожал плечами.
— Я вернулся, отец! — голос его прозвучал удивительно звонко, — Я вспомнил… я теперь знаю, кто я! И знаю, что теперь меня не остановит ничто, даже стены темницы Ящера.
* lacerta — ящер (лат.) (прим. автора)
Темница Ящера
— Ты… — Кинел неловко кашлянул и, испытывая странное желание поклониться другу, настороженно вгляделся в него, — Как себя чувствуешь?
Себастьян, по-видимому, сильно удивленный таким вопросом, растерянно моргнул, окидывая себя долгим, внимательным взглядом.
— Я? Прекрасно. Чем продиктован вопрос?
Армандт, счастливый возвращению сына, но все еще несколько беспокоящийся за него, мягко улыбнулся, сжимая его плечо.
— Он слышал твой крик, сынок. Мы… оба слышали. Тебе было больно?
Молодой феникс, несколько помрачнев, на мгновение сжал губы.
— Было, — сумрачно отозвался он, выдержав недолгую паузу и глубоко вздохнул, — Я понимаю, вам интересно… Но я почти ничего не запомнил из этого похода, больше ощущения. Я шагнул… и в какой-то момент начисто перестал соображать, перестал понимать, что происходит, я знал только, что должен идти. И шел. Было ощущение, что я умираю, что мое тело распадается на части и уносится с ветром… потом стало больно. Наверное, тогда я закричал, я не помню точно… — парень потер лоб, — Взметнулось пламя, и… кажется, оно как-то защитило меня.
— И что… — лорд, хмурясь, неуверенно повел подбородком, — Никаких изменений? Ты чувствуешь что-нибудь, знаешь что-то?
— Знаю?.. — Себастьян закусил губу, медленно отводя руку в сторону и раскрывая ладонь, поворачивая ее к небу. На ней вспыхнул маленький огонь, превратившийся в несильное пламя, и парень, улыбнувшись, сжал пальцы, гася его.
— Нет. Я не знаю, Кинел, я чувствую. Все знания, что я обрел, видимо, записались мне на подкорку, остались со мной на уровне инстинктов. Если я что-то делаю — делаю не задумываясь, делаю, словно делал так всегда, — он неожиданно нахмурился, — Я помню все, я ничего не забыл. Я чувствую себя сильнее, и убежден, что не позволю никому остановить себя. И я не оставляю своих намерений, целей и желаний — мы должны освободить Нейргана из темницы, а потом спасти Даирнас. Я чувствую, что что-то происходит там, что-то плохое… — парень прижал два пальца к виску, — Как будто тени над ним становятся гуще, как будто гроза вот-вот разразится над королевством… Мы должны спешить — в этом я уверен. Проводи нас, отец! Твое присутствие не даст им заподозрить подвох.
Герцог Вальдштерн, слушающий сына с нескрываемым удовольствием, немного склонил голову набок, глядя на него не без интереса.
— Для этого нам следует вернуться к замку, сын. Миновать его, но прежде показать твоей матери, что мы оба живы и здоровы. Выслушать новые волнения, — он быстро улыбнулся, — И отправиться дальше. До темницы от замка не слишком далеко и, надо признать, со стороны Нейргана было дерзко пытаться скрыться рядом с ней, особенно учитывая, что мы, оберегая Вечность, храним и неприкосновенность темницы… Что ж, Ящер ему судья, если, конечно, мы не освободим его прежде. Ты помнишь, что я говорил? Ты станешь предателем в глазах Властителя, Себастьян, если поможешь…
Парень вскинул руку, прерывая родителя.
— Я помню, отец! И по-прежнему придерживаюсь того же мнения — оставить Нейргана в темнице я не могу. Он покинул Лацерту из-за Вагранта, а вернулся в нее из-за меня, обвинения в его адрес несправедливы! — он сам шагнул в сторону ущелья, по которому они шли сюда и, скользнув взглядом по лорду Кинелу, внезапно склонил голову набок, — В тебе что-то изменилось, мой друг… ты касался ее?
