7
Нигде звезды не сияли так ярко, как здесь, на террасе на крыше гостиницы.
Я лежала в одном из гамаков, которые Робур и Аллистер повесили после последнего переезда, и смотрела в ночное небо, которое проглядывало сквозь пышные кроны деревьев. Зрелище захватывало дух.
Моя мама всегда говорила мне, что настоящее ночное небо, не скрытое за смогом большого города, выглядит так, будто художник покрыл каждый миллиметр белыми пятнами краски. Она любила завернуться вместе со мной в одеяло перед нашим домом в лесу и наблюдать за звездами. А я любила слушать звук ее голоса, когда она рассказывала мне о созвездиях.
Там наверху ничего не изменилось, подумала я. Смешение, произошедшее на Земле, для остальной Вселенной прошло абсолютно незаметно. Звезды были такими же, как и сто, двести, тысячу лет назад.
Погруженная в свои мысли, я прикоснулась к медальону, который оставила мне мама и в котором была ее единственная фотография. Мне ужасно ее не хватало, хотя со дня ее смерти прошло уже много лет. Я снова и снова спрашивала себя: если бы она увидела меня сегодня, что бы она подумала? Гордилась бы она мной? Или разочаровалась бы во мне?
Я так долго видела в мутантах врагов. Из‐за нее. И я решила найти тех, кто был причастен к ее смерти.
Но я больше не могла этого сделать. Поиски убийцы с самого начала были обречены на провал. Я ничего о нем не знала, а когда пыталась вспомнить что‐то из событий того дня, у меня в памяти всплывали только неясные очертания.
Я вздохнула, закрыла глаза и попыталась отпустить воспоминания. Если я чему‐то и научилась, так это тому, что не нужно все время думать о прошлом. Особенно когда наше будущее было таким неопределенным.
Разговор с Натаниэлем состоялся несколько часов назад, но я все еще не могла успокоиться. Он говорил серьезно. Если мы не поймаем Мию, он нападет на мегаполис. И тогда начнется война.
Когда мы рассказали обо всем Лис, Робуру, Аллистеру и остальным, все притихли. Не только потому, что решение Натаниэля их шокировало, но и потому, что знали: им придется снова отпустить нас одних на опасное задание.
На прощание тетя Лис молча обняла меня, игнорируя при этом мои невнятные оправдания, что не нужно обо мне беспокоиться. А я делала вид, что не замечала, как померкли ее глаза.
Мой рюкзак лежал рядом. Я сложила в него палатку, запасы еды, аптечку, разные принадлежности для бегунов, вроде мыла, фильтров для воды, термоодеяла и снаряжения для скалолазания и погружения в воду.
Вещи были не новыми и все являлись контрабандным товаром из зон, но я использовала их уже три раза: все функционировало. Нам не хватало только времени.
Натаниэль дал нам семьдесят два часа, чтобы мы предоставили ему доказательство смерти Мии. Я установила на своем детекторе точку отсчета. Наши приготовления уже стоили нам нескольких часов. Сейчас оставалось шестьдесят четыре.
И как нам быстро найти Мию? Мы понятия не имели, куда мог послать ее Хоторн.
Едва мы покинули дерево собраний, как Бэйл вызвал на своем детекторе карту времени. Если Хоторн не блефовал и действительно хотел послать Мию в прошлое, это означало, что его штурманы нашли рифты времени, которые не были обозначены на карте Бэйла. Вопрос был в том, как нам выяснить, где они находились.
Бэйл спроецировал карту со своего детектора в воздух. Миллионы синих огней образовали континенты нашей планеты. Я видела границы десяти территорий и относящиеся к ним города. Между ними мерцали многочисленные точки зеленого цвета.
Эти точки отмечали рифты – порталы, через которые можно было направить вихри в прошлое. Бэйл в свое время нашел их для кураториума и обозначил на карте времени. Тогда он был еще ребенком и Хоторн понимал, что Бэйл во время своих путешествий мог запросто погибнуть.
Бэйл разработал отличную систему. Он объяснял мне ее таким образом: не существовало одного-единственного рифта, который мог бы привести бегуна в две тысячи двадцатый год, потому что ни один человек не смог бы пережить такой длинный прыжок. Вместо этого путь прокладывался через несколько рифтов, каждый из которых перемещал бегуна максимум на девять лет назад. Так, с помощью нескольких прыжков, и можно было оказаться в далеком прошлом.
Система Бэйла была превосходной, хотя со временем карта времени пришла в негодность, потому что мы с ним разрушили часть этой цепочки. С тех пор не существовало пути, по которому можно было попасть в две тысячи двадцатый год. Была, конечно, еще одна возможность добраться до прошлого – с помощью воспоминаний, но Мия была слишком неопытна и молода, чтобы суметь сделать это и попасть в нужный год.
Так куда же, черт возьми, Хоторн хотел послать Мию?
Я открыла глаза и окинула взглядом звезды. Я заставила себя избегать всяческих мыслей о своей бывшей конкурентке. И у меня это получалось, по крайней мере, пока пустота не образовывала место для новых картин. Картин умирающих вихрей, которые превращались в схемы, а затем в лицо.
Лицо Хольдена Хоторна.
Слова отца о его смерти снова взбудоражили во мне чувства: я вспомнила искаженное от ужаса лицо Хольдена, которое на протяжении многих ночей преследовало меня во снах. Я снова винила себя за то, что он погиб.
А сейчас… могла ли я всерьез отправиться на миссию, чтобы убить свою бывшую однокурсницу? Убить хладнокровно?
– Я так и думал, что найду тебя здесь, – раздался голос слева от меня. На балюстраде возник Бэйл. На нем уже была синяя униформа бегуна, а в руке он держал рюкзак.
Пора идти.
Я уселась как смогла в гамаке и провела рукой по волосам, проверяя прическу. Она, конечно же, растрепалась, поэтому я стянула резинку, и волосы упали на плечи. Бэйл скользнул по ним внимательным взглядом. У него всегда было такое выражение лица, когда я распускала волосы. А делала я это редко.
– Лука и Фагус уже готовы? – спросила я, на что Бэйл кивнул.
– Они уже ждут на поляне.
Стало сразу понятно, что эти двое будут нас сопровождать. Перед нами стояла задача, с которой мы не справились бы вдвоем. В конце концов, нам придется столкнуться не только с Мией и Тревором, но и со всем кураториумом, который будет их защищать.
Бэйл предпочел бы взять с собой только Фагуса. Ему он доверял, вместе они на протяжении многих лет выполняли задания Натаниэля.
А вот Луке Бэйл довериться не мог. Потому что Лука, будучи цюндером, не мог в полной мере контролировать свои способности. Его взрывной темперамент часто брал верх.
И все‐таки он был нашим самым сильным оружием, и не только благодаря умению призывать огонь. Лука знал кураториум. Его систему, его технику, работу его штурманов. И поэтому был необходим для выполнения этого задания. Не говоря уже о том, что он был моим лучшим другом. Я доверяла ему, точно так же как Бэйл доверял Фагусу.
