– И что он хотел? – спросила я. – Я имею в виду юношу. Он спрашивал тебя о чем-то?
«Нет. Он только просматривал документы».
Точно! Засекреченные документы из две тысячи шестьдесят седьмого года! Я подбежала к стене и схватила папку. Аэолус постучал по стеклу. Когда я обернулась, он покачал головой.
«Он ничего не нашел. У Ауры и Эоса он тоже был».
Ну конечно.
Я пролистала папку и сразу же увидела, что имел в виду Аэолус. В этом времени документы тоже были вымараны. Черт! Я поставила папку на место.
Аэолус наблюдал за каждым моим действием. Но так и не спросил, что я ищу. Либо он уже знал это от Бэйла, либо его это совсем не интересовало.
Я огляделась в комнате, но не обнаружила ничего, что могло бы помочь мне в дальнейших поисках. Здесь были только папки, большой пульт управления и пара шлангов, ведущих к стеклянной клетке. Что это могло быть? Что общего было у нулевых сенсоров из нашего времени с этим юношей-вирблером? Может, речь шла о способностях Аэолуса? Но что это могло означать? Ничего из того, что я видела, не объясняло мне, почему Хоторн приказал сделать сенсоры, которые делают энергию вихря еще сильнее – абсолютно ничего! Я чувствовала, как меня охватывает отчаяние. Я была уверена, что как только мы попадем в Скай-Сити, я найду ответы на все мои вопросы.
«Ты злишься».
Я моргнула:
– Злюсь? – Я покачала головой. – Нет, я…
«Да, ты злишься. Я чувствую твой гнев. У тебя участилось дыхание».
Я сжала руки в кулаки и повернулась к Аэолусу спиной. Да, я была зла. Зла, потому что мне казалось, что я плаваю в море из кусочков пазла, которые никак не могу собрать в единую картину. А еще зла, потому что Бэйл скрыл от меня так много вещей, которые касаются и меня тоже, и все только потому, что он решил защитить меня.
Хорошо, Аэолус был прав. Я была очень зла. И задавалась вопросом, не существует ли где-нибудь права на возврат особо паршивых судеб, потому что моя была наипаршивейшей. Мысль о том, что все, что я делала, походило на порочный круг, сжимала мне горло. Ну должен же быть способ все это остановить!
Аэолус продоложал смотреть на меня. Ветра танцевали на его лице, и мне очень хотелось понять, о чем он думал.
– Что ты имел в виду, когда говорил, что во мне энергия? – спросила я его.
Он наклонил голову набок. «Ты знаешь, что я имею в виду».
– Энергия вихря, – выдохнула я.
«Она повсюду в воздухе. – Голова Аэолуса еще больше склонилась набок. – И в тебе. И в юноше. И в другой девушке».
Он чувствовал нас троих, несмотря на то что был заперт здесь, внизу. Бэйла, Мию и меня. Каждого бегуна времени в Скай-Сити.
Аэолус впервые встал, его голые ноги оперлись на кафельный пол клетки. Он прижал руки к стеклу, и я посмотрела ему прямо в лицо, которого не было. Я видела легкие порывы ветра, которыми пропиталась его кожа.
– Тебе больно? – спросила я его.
Он улыбнулся эфемерной улыбкой. «Нет».
Конечно. Что за глупый вопрос. Швиммеры не выглядели так, словно им больно, когда в них проникает вода. Но Аэолус… Хоть воздух и был его стихией, он словно разрывался на части и собирался вновь.
– И как долго вы находитесь в этих клетках? – спросила я.
На стекле появилось очень длинное число. «18316800». Видимо, я выглядела совсем сбитой с толку, так как прямо под первым числом тут же появилось второе. «305280».
Что?
«5088» появилось под первыми двумя рядами чисел, и тут до меня дошло. Сначала шли секунды, потом минуты, потом часы. Аэолус шутил.
«212», – написал он, и я наконец смогла посчитать.
– Семь месяцев, – сказала я. – Это очень долго для пребывания в клетке.
«Мы можем уйти в любой момент. Но у нас есть задание. И мы нужны людям».
Аэолус отошел от стекла. Он повернулся ко мне спиной, но на стекле продолжали появляться новые слова.
«Некоторые вещи стóят того, чтобы принести себя в жертву. Мы в шаге от начала новой эры».
Эры, которая никогда не наступит.
Я оставила свои мысли при себе. Бэйл однажды сказал мне нечто подобное, когда мы обсуждали, почему он подвергает себя такой опасности из-за мутантов. И Аэолус, и Ви верили, что создают здесь что-то великое – или даже больше. Что они создают историю.
«Все трое хотят нам помогать, – говорил Ви. – Они на нашей стороне». А еще он сказал, что у ученых станции есть гарантия на случай, если вирблеры передумают им помогать.
Я снова посмотрела на пульт управления. Там находилось оборудование, на которое Ви поглядывал во время разговора. Я вспомнила, что уже видела эти стеклянные трубки в две тысячи шестьдесят седьмом году. Или, скорее, то, что от них осталось…
Оборудование было подключено прямо к консоли. В трубках булькала желто-зеленая жидкость, в сторону клетки вел шланг.
Я понятия не имела, что это было, и часть меня не хотела этого знать. Судя по отвращению, звучащему в голосе Ви, с помощью этого устройства люди могли контролировать вирблеров. Наверное, это был галлюциноген или что-то в этом роде.
Мне стало плохо.
Пока вирблеры помогали добровольно, кураториум с благодарностью принимал их помощь. Но в запасе у них был план Б, чтобы в случае необходимости заставить их выполнять свою работу.
Аэолус прошел мимо кровати с золотой рамой. Над ней висела небольшая фотография, которую я в две тысячи шестьдесят седьмом году не заметила. На ней была изображена девушка с длинными каштановыми волосами, доходившими ей почти до талии.
Я задумалась.
– Это Аура? – спросила я.
Если это была она, то получалось, что эти двое знали друг друга, еще будучи людьми. А это, в свою очередь, означало, что они превратились в вирблеров в день Великого смешения, а не после него. Это было вполне вероятно. В конце концов, вирблеры старели намного медленнее, а Великое смешение случилось всего тридцать восемь лет назад. Если Аура и Аэолус были молоды тогда, то сейчас по меркам вирблеров им было едва за двадцать.
Но Аэолус не ответил. Казалось, он потерялся в своих мыслях. Слова изо льда на стекле исчезли и не появлялись.
Я взглянула на детектор. Было уже почти три часа ночи.
– Мне нужно идти, – сказал я, и Аэолус кивнул.
«До завтра».
И это был не вопрос. Он был прав. Пока я не получу ответы на свои вопросы, я буду продолжать искать. А он был моей единственной подсказкой.
Я медленно оторвала взгляд от клетки и подняла на прощание руку. Аэолус или не заметил этот жест, или просто не отреагировал на него. Когда я открыла вихрь и прыгнула в него, Аэолус снова сидел в центре клетки, безжизненный, словно статуя.
