— Дела были, — коротко бросил и, не останавливаясь, двинулся дальше.
Лена молча шла рядом. По пути встретили Димона и Паштета и все вместе за несколько минут до начала лекции ввалились в аудиторию.
— Доброе утро, — бросил Стас, стараясь не смотреть на нее вот так вот близко. Боялся залипнуть и выдать себя, ее. Нельзя.
Но решить — это одно, а сделать — другое. Во время лекции Горский ничего не мог с собой поделать, и к тому же правильно смотреть на педагога, когда он ведет предмет, разве не так?
Он не сводил с нее глаз, видел, как она старается не смотреть на последний ряд, пытался уловить каждое ее движение, каждый жест, который бы дал ему хоть какую-то подсказку. Понимал, что она сосредоточена сейчас только на материале, но все равно продолжал выискивать глазами то, скрытое. Видел — нервничает, больше, чем обычно. Это не плохо. Потом она внезапно посмотрела прямо на него и запнулась на долю секунды, а ему этого было достаточно. Еле дождался окончания пары.
— Стас, ты идешь?
— Паш, идите без меня. Мне надо уточнить по поводу семинара.
Все вышли, он подошел к ее столу.
— Света, надо поговорить.
Она вскинула удивленные глаза?
— Станислав, вы, наверное, все не так поняли. И прошу вас не забываться. Я ваш преподаватель, если вы забыли отчество, с удовольствием напомню: Юрьевна, Светлана Юрьевна, — жестче, чем хотела, отчеканила она.
— Да? Что-то я не заметил, чтобы там в клубе ты была против Светы и на «ты», — зло бросил он.
— Во-первых, Горский, не кричите. Во-вторых, сейчас не время это обсуждать.
И, как-будто в подтверждение ее слов, открылась дверь и зашел студент, поздоровавшись, направился к парте.
— Когда? — тихо спросил Стас.
— Станислав, зайдите позже. Сколько у вас пар сегодня?
— Пять.
— Вот и замечательно, зайдите после пятой пары. Я буду в аудитории, — она замолчала, сверяясь с записью, — номер триста два А. И обсудим ваш реферат, — громко закончила она.
Горский скрипнул зубами. Он был зол. Очень зол. Она что, решила поиграть с ним в учительницу и ученика? Во взрослую тетю и безусого подростка? Что ж, она будет глубоко разочарована. Он не любит играть по чужим правилам и с ней не будет исключения.
Развернулся и покинул аудиторию.
Хлопнула дверь, Света вздрогнула и только тогда смогла выдохнуть. Итак, новость хорошая: никто ничего не знает, он никому ничего не сказал. Новость вторая, плохая: он явно не намерен забыть то, что произошло в клубе и не позволит забыть ей. Ну что ж, Зотова, заварила кашу — расхлебывай. Придется подключить всю свою дипломатию.
9
— На этом все! Свободны, — объявил Михаил Сергеевич, преподаватель по дисциплине «Налоговое право», мужик строгий, но справедливый. Горскому нравился этот предмет, и в любое другое время он бы получил удовольствие от прослушивания лекции, но не сейчас. Смотрел на часы и ждал. Когда? Когда он, наконец, закончит? Все! Вскочил и быстрым шагом пошел на выход.
— Стас, ты куда полетел?
— Димон, некогда, потом.
И в темпе направился к назначенной аудитории.
— Можно? — в двери стоял Стас.
— Да, Станислав, проходи. Присаживайся, — указала она на стул рядом с ее столом.
«Как на экзамене», — усмехнулся про себя молодой человек.
— Да нет, спасибо, я постою.
Светлана Юрьевна тихонько выдохнула, собираясь с силами, оперлась ладонями о стол, встала, подняла глаза на парня и твердо сказала:
— Станислав, я понимаю, как это все выглядит со стороны…
— А как это выглядит со стороны? Как есть, так и выглядит, или как-то по другому можно трактовать наш поцелуй?
— Да. Нет. Нет, не так.
— Так ты определись, Светлан Юрьевна, — усмехнулся Стас.
— Горский, ты что себе позволяешь? — гневно сказала она.
— Меньше, чем тогда, в клубе.
— Если ты собираешься ерничать и разговаривать в таком тоне, то наш разговор закончен, — произнесла она и в упор посмотрела на Стаса.
— Хорошо. Я слушаю.
— Ну, во-первых, ты взрослый человек.
— Спасибо, что заметила.
Она пропустила это восклицание мимо ушей.
— Во-вторых, я знаю, что ты слышал мой разговор с подругами по видео чату, когда заходил.
Он кивнул. Она опустила глаза и покраснела. Стас с умилением наблюдал это зрелище. Среди его знакомых девушек, по-моему, никто не обучен этому мастерству. А зря. Мило, очень мило.
— Я пришла в клуб, тогда, найти тебя и попросить не разглашать то, что ты слышал. Ну, а поскольку нервничала, выпила и немного не рассчитала. Вот и получилось. Поэтому, ты прости меня, пожалуйста, за то, что было в клубе. Это моя вина, целиком и полностью. И давай забудем? Хорошо?
Стас улыбнулся про себя. Он знал этот приемчик — сделать себя полностью виновным, извиниться за то, в чем ты по сути не виноват, тем самым поставив оппонента в невыгодное положение, и, практически, не оставить ему выбора в действиях. Но это прокатывает, если оппонент совестливый или сильно в чем-то не нуждается. А он, Стас, нуждался, еще и как нуждался.
— Нет, не хорошо, — спокойно сказал он.
— В смысле? — она подняла на него обеспокоенный взгляд.
— Ты что несешь?! Какая вина?! Мы оба взрослые люди! Это была не ошибка, это был поцелуй и, если бы мы были в другом месте, этим бы не ограничилось! И ты прекрасно это знаешь.
Сказал и подошел к ней вплотную.
— Хватит придумывать. Это алкоголь и его действие. Горский, ты мне не интересен. Попробуй с этим смириться. И уж последнее, что я бы сделала, это легла под тебя.
— Не обязательно это делать в миссионерской позе, — зло усмехнулся Стас, его глаза потемнели.
— Что?
— Ты сказала, что не легла бы под меня. А я тебе объясняю, что в камасутре много поз, где женщина сверху, сбоку или…
