Следующая ночь прошла спокойно.
– Можа, и не полезут, зубы-то себе обломавши? – гадал Кудряш, перезаряжая очередное турецкое ружьё. – Сказывал же их гхенерал в белом тюрбане, что до вчерашнего вечера только у них с нами тут перемирие, а уже утро вон нового дня сереет. Ночью энти-то и не шовелились даже, а мы их тут, выходит, что зазряшно все прождали. Всю ночку вон ведь как бодрились да факелы на стенах жгли.
– И ничего не зряшно, чего ты мелешь, балабол, – фыркнул Афоня, засыпая мерку пороха в ствол карамультука. – Вон сколько на турчанских ружьях пороху заменили. Теперяча и осечки бояться ужо не нужно будет! На вот, сухарь пока погрызи, можа, полегчевее тебе станет?
– Благодарствую. Свой есть! – буркнул Кудряш и полез в карман.
Бум! Бум! – бухнуло вдали, и в сером рассветном воздухе прошелестели два ядра. Одно из них пролетело мимо крепости, а второе ударило в стену.
– Тревога! – Егеря спешно занимали свои места.
– Ну с…ки! Всё-таки подтянули они на перевал орудия, сдержал Юсуф своё слово! – зло выругался Алексей. – Курт, до цели пять с половиной, шесть сотен шагов, постарайтесь там орудийную прислугу угомонить!
Главный оружейник пристально вглядывался вдаль.
– Далеко, господин капитан, на самый предел боя штуцер. Только два итальянский до орудий достать и наша большая винтовальная пищаль. Сейчас солнце совсем встать, и мы начнём стрелять в цель.
Бум! Бум! – ещё два ядра ударили в стену. Бум! – раздался третий выстрел. К первым двум пушкам присоединилась ещё одна, и её снаряд прошёл выше башни.
Понятно, топчу тоже было неудобно вести огонь при плохой видимости, но у них-то цель была огромной в отличие от егерей. Знай себе лупи, выполняя приказ паши.
– Всем укрыться и не высовываться! Пушки со стены в ниши пока закатите, вдруг сдуру и по ним попадут, – скомандовал Алексей, сам заскакивая в башню.
Бум, бум, бум, – ядра с гулом ударяли по крепости.
Наконец с башни хлопнул выстрел, за ним второй, третий. Пушки немного помолчали, а затем опять начали бить.
Хлоп, хлоп, хлоп, – щёлкнули ещё три выстрела штуцеров.
Теперь пушки замолчали надолго, и над перевалом опять повисла тягучая, тревожная тишина. Алексей выскочил из своей башни и перебежал по парапету в соседнюю. По каменной винтовой лестницы он поднялся наверх, и вот он уже стоит на самой её крыше. Два лучших стрелка роты Велько и Григорий, уперев стволы о каменные зубцы, всматривались через прицелы штуцеров вдаль, а Курт в это время с натугой вколачивал «долгую» пулю в нарезы ствола «весла».
– Четыре бомбардир точно попасть, один промазать, один не понимать! – доложился главный оружейник, наконец-то добивая пулю до порохового заряда.
– Фурьер, есть цель! – вдруг отрывисто выкрикнул Велько, а вдали опять бумкнула пушка.
Немец щёлкнул взводом курка и пристроил своё огромное ружьё в ложбинку на стене.
Бум! – второе ядро, прошелестев в воздухе, ударило в парапет стены, выбив из него каменные осколки и крошку. Раздался резкий вскрик, а потом послышалось:
– Лекаря, лекаря на стену! Огнену лицо осколками посекло!
– Поправка на ветер, прицел чуть-чуть левее на два точка. Я бить центральный орудий, вы так же два крайний, – скомандовал своим подчинённым Шмидт. – Огонь по готовность!
Алексей пристально всматривался в трубу. Около трёх пушек копошились фигурки турецких артиллеристов-топчу. Бах! – стегнул по ушам первый близкий штуцерный выстрел.
Бах! У крайних орудий упало по человеку. Как видно, центральное не успело ещё выстрелить, а его прислуга, не желая участи соседей, спряталась за лафет. Наконец оттуда выскочил человек с зажжённым пальникам и подскочил к орудию сбоку.
Бах! – хлопнул третий выстрел на башне, и тяжёлая пуля, ударив, аж развернула турка. Его тело упало на камни и покатилось под уклон, а пальник так и остался лежать у орудия.
– Молодцы, отборные стрелки! – похвалил своих снайперов Егоров. – В этот раз без промаха отработали! Не давайте им пристреляться, скоро, небось, и их пехота на штурм пойдёт, но вы, главное, пушкарям свободы не давайте.
Турки пошли на приступ с остервенением. Причём на этот раз атаковали они одновременно и с южной, и с северной стороны. Похоже, действия их были согласованными, не иначе как этой ночью лазутчикам всё же удалось просочиться мимо крепости. Самым опасным в этот день был третий штурм. При поддержке огня своих стрелков на приступ шли янычары и албанцы арнауты. У каждого штурмового десятка были длинные лестницы и пятёрка прикрытия с ружьями новых европейских систем. Тройка Курта била с башни не замолкая, похоже, что и турецких топчу гнали к орудиям под угрозой немедленной расправы. Три залпа не остановили волну атакующих. Падающих тут же заменяли новыми воинами, и штурмовые группы бежали по трупам дальше.
– Бить россыпью! Беречься стрелков! Чаще менять позиции! – крикнул, перекрывая шум боя, Егоров.
– Картечи мало! На три заряда всего осталось! Картечи давай! – проорал Савва, подбивая клинья под орудийный лафет. Ствол пушки опустился вниз, и помор поднёс пальник к затравочному отверстию. Ба-ам! – сотни мелких свинцовых шариков ударили в упор по подбегающим туркам. Десятки тел были разорваны в клочья, но на их месте по скользким от крови камням уже бежали к крепости новые штурмовые группы.
– Сейчас я уже! Бягу я, Савка, бягу-у! – в лестничный проход заскочил главный ротный интендант, держа в охапке сразу несколько картечных картузов.
Ба-а-ам! В стеновой проём влетело ядро и, отколов от ствола пушки толстое ушко-скобу, ушло вбок, разорвав по пути Еремея. Ещё один пионер Демид сидел, привалившись к стене, зажимая бок. По его ладони вниз стекала струйка чёрной крови. Интендант катался на полу, корчась от боли, большим куском скола от ствола ему срезало ногу ниже колена. Пушка, сорванная с лафета, валялась на напольных плитах, а сам Савва сидел с ней рядом, обхватив руками окровавленную голову.
– Вашбродь! С той, с тайной тропы, по которой мы сюды пришли, целая сотня горных арнаутов бяжить! – докладывал Егорову подбежавший молодой егерь. – С верёвками да с шестами все. Капрал к вам за подмогой послал. Боюсь, не удержимся мы там одним своим десятком.
– Держаться что есть сил! – крикнул Алексей. – Насмерть стоять! Лёнька, бери с собой одного вестового да двух лекарей, бегом в помощь к Луковкину, больше у меня, окромя вас, никого под рукой нет! А ты будешь при мне! – крикнул он Матвею, вестовому второй полуроты. – Не отходить ни на шаг! Быть рядом неотлучно! Бей в барабан сигнал «в атаку» не прерываясь! Ну-у!
Над крепостью разнеслась барабанная дробь. Под этот сигнал отдельная особая рота сотни раз уже на учебных полигонах и в баталиях с турками надевала штыки на свои ружья и шла с ними наперевес. Ну и что, что это крепостной бой, а не полевое сражение! Руки привычно выдернули клинковые кортики из поясных чехлов и примкнули их к стволам.
