Скоро стало ясно, что Андрею можно работать только в семейной клинике. Казалось, что он на крючке, а он вдруг рванулся, как тот волк, что в капкане отгрызает себе лапу. Он оставил любимую профессию и получил новое образование — ветеринара. Ему пришлось выдержать серьезное давление со стороны отца, но в итоге они пришли к компромиссу. Шереметьев-старший купил ему великолепную клинику и по большей части оставил в покое, а Андрей в благодарность за это обустроил у себя операционную для людей и иногда выполнял заказы отца, если тот не справлялся сам. Именно эту операционную и увидели близнецы, когда Андрей спасал Кирилла.
Когда Виктор заболел, он не стал скрывать это от сына и без стеснения давил на родственные чувства и моральный долг. Он все чаще перекидывал на Андрея своих пациентов, и тот вынужден был принимать их, потому что отец не мог. Шереметьев-старший надеялся таким образом переубедить наследника, все-таки добиться своего, да не сложилось. Андрей под давлением не гнулся и принимать семейный бизнес отказывался.
— А что будет, когда я умру? — вопил на него Шереметьев после пары стопок. — Все ведь рухнет!
— Ну а какая тебе разница? — устало спрашивал Андрей. — Ты же не веришь в загробную жизнь.
В итоге Виктор окончательно разочаровался в сыне и решил жить, как живется. Это не значит, что он перестал пользоваться услугами Андрея, просто теперь он воспринимал его как сотрудника, а не как человека, который сохранит его наследие.
— Получается, наемников послал не ты? — спросила Александра.
— Я? Да зачем мне убивать его? Пусть хоть живет, хоть помрет, мне без разницы!
Желание ударить его, только-только угасшее, вернулось с новой силой. И снова Александра сдержалась, почувствовав, как брат опускает руку ей на плечо.
— Но ты знаешь, кто его заказал? — поинтересовался Ян.
— Без понятия.
— И ты не искал?
— Это его дела, у меня своих проблем хватает. Я уже и одной операции провести не могу! — Шереметьев продемонстрировал им мелко дрожащие руки.
— Так, подойдем к этому с другой стороны. Ты знаешь, что с ним произошло в конце ноября прошлого года? Или в самом начале декабря. С Андреем случилось что-то плохое, и это наверняка связано с твоими делишками. Что ты ему поручал тогда? Кто из твоих клиентов умер в тот период?
— Умер, — повторил Виктор. — Умер сам или позволили умереть — вот что не понятно! Но да, я знаю, что произошло там. Я все о его работе знаю. Полина считала, что во всем виноват Андрей. Я так думаю, она была права… И вот с чего мне жалеть этого сопляка?
Теперь даже его рассуждения об Андрее не могли задеть Александру, она почувствовала: вот оно! Они подошли к цели, теперь нужно воспользоваться пьяной болтливостью Шереметьева правильно и узнать то, что, возможно, не знает больше никто… кроме Андрея и мстителя. Поэтому, опасаясь собственной горячности, она позволила брату вести разговор, и Ян наконец вытянул из Шереметьева нужные данные.
Виктор по старой привычке не просто лечил своих клиентов, он частенько общался с ними, приглашал в свой дом на праздники. Благодаря этому и Андрей знал, чем именно занимаются приятели отца. К кому-то он относился терпимо, кого-то на дух не переносил.
Константин Ливкович уверенно попал во вторую категорию. Уже его бизнес не внушал уважения: Ливкович торговал наркотиками. Однако это не было его единственным преступлением. Всю свою жизнь Ливкович не слишком жаловал девушек старше шестнадцати. А вот лет двенадцать-тринадцать, когда маленькая девочка только превращается в женщину, когда тело только начинает меняться, — это то, что надо! Таких любовниц Ливкович себе покупал регулярно, и его мало волновало, откуда брались эти девочки и как относились к нему. Он держал их в специально для этого купленном доме, расположение которого никто не знал. Там девочки выживали по несколько лет, Ливкович не был склонен к избиениям и пыткам, хотя даже изнасилование крупным мужчиной порой причиняло его маленьким жертвам тяжелые травмы. Когда девочки становились старше, Ливкович терял к ним интерес и перепродавал, искалеченных душевно и физически, а себе приобретал «свежий товар».
Ливкович был среди тех, кому Андрей открыто демонстрировал презрение и руку не подавал. Виктор предполагал, что сын и в полицию бы обратился, если бы у него были хоть какие-то доказательства. Однако Ливкович грамотно заметал следы, а его болтовня, даже записанная на диктофон, за улику бы не сошла: он всегда мог сказать, что просто пересказывал содержание какого-нибудь фильма. Поэтому Андрею только и оставалось, что игнорировать его.
Увы, однажды это стало невозможно. Как раз в конце ноября Ливковичу попалась любовница с характером: девочка сумела добраться до ножа и пырнула мучителя в живот. Сама по себе рана не была серьезной — если бы Ливкович сразу же обратился за помощью. Но он в пьяном угаре не чувствовал боли, им овладела злость. Ему хотелось немедленно отомстить девочке, и он лично убил ее, но при этом рана расширилась, внутренние повреждения усугубились, Ливковичу требовалась срочная помощь.
Оперировать его должен был Виктор, таких уважаемых клиентов он бы никому больше не доверил. Но тут у старика случился приступ: руки тряслись так, что он не мог даже взять скальпель, не то что со сложнейшей раной возиться. Он был вынужден вызвать сына.
Андрей, конечно же, долго отказывался, используя нехитрый аргумент «собаке собачья смерть». Однако Виктор умело надавил на жалость, напомнил, что умирает, и сыну пришлось согласиться.
— Все было бы нормально, если бы не Костин длинный язык, — усмехнулся Виктор. — Он когда в стрессе был — он всегда болтал много, просто заткнуться не мог! Что на уме, то и несет, не думая, где он и с кем. А тогда он был возбужден, на нервах, его только девка и интересовала. Пока его готовили к операции, он трындел без умолку, что именно с ней сделал.
— Ты там был? — уточнила Александра. — Слышал это?
— Нет. Полина передала.
Догадка Александры оказалась верной: Полина Смолина действительно раньше работала с Шереметьевым-старшим. Именно он назначил ее в команду ассистентов Андрея, чтобы она наблюдала за его сыном и обо всем докладывала ему.
Перед операцией Константин Ливкович успел рассказать, как он пытал и убивал маленькую девочку, настолько подробно, что одна из медсестер не выдержала, упала в обморок. Потом наркоз наконец заткнул фонтан красноречия убийцы, но было уже поздно. Андрей и без того презирал этого человека, а тут он просто сорвался. По мнению Полины Смолиной, он не то что не оказал Ливковичу помощь — он обеспечил ему смерть. Это не так уж сложно, достаточно одного быстрого, грамотного движения скальпелем опытного хирурга, и все — никто уже не поймет, что причиной смерти стало не ножевое ранение.
Доказать это Полина не могла, у нее только и было, что собственное впечатление. Но она обвинила Андрея в преступлении открыто, а он… Он не согласился и не отрицал. После этого Полина напрочь отказалась работать с ним и обо всем доложила Шереметьеву-старшему. Тот, конечно же, устроил сыну скандал, который для Андрея ничего не значил.
