Любая смерть заслуживает уважения. Даже если погибший этот не вызывал никакой симпатии при жизни. Какая уже разница, если счет закрыт раз и навсегда?
Об этом думала Александра, глядя в застывшие, уже успевшие помутнеть глаза Льва Куплака, которому этой ночью кто-то всадил в горло разбитую бутылку.
Глава 4
В семье Эйлер давно уже существовало поверье, что близнецы притягивают неудачу. Как два черных кота, бегающие туда-сюда через дорогу, два пустых ведра на коромысле одинокой бабы или соль, просыпанная не ко времени. Они не хотят вляпываться во что-то, оно как-то само получается, находит их даже там, где всех остальных ждут ромашковые поля и розовые пони.
Кирилл, к своему стыду, и сам когда-то в это верил. Он не обвинял их так активно, как его отец, и все же в глубине души допускал, что в чем-то они виноваты сами. Ян – в том, что оттолкнул всех и вся. Александра – в том, что попалась, оказалась не в том месте, не успела убежать и этим сломала и свою жизнь, и жизни тех, кто ее любил.
Но потом мир вокруг Кирилла треснул и рухнул. Оказалось, что иногда беда случается с тобой просто так – не потому, что ты плохой человек и что-то сделал не так, а просто не повезло. В этом была определенная ирония… жестокая ирония. Он теперь был на месте Александры, и стало ясно, что не всегда можно защититься и убежать, даже если раньше ты считал себя неуязвимым.
И вот тогда близнецы, неудачливые эти, бедовые, стали единственными, кто по-настоящему протянул ему руку помощи. Нет, подбодрить его старались и другие, однако в их глазах Кирилл без труда различал то самое укоризненное осуждение, которое испытывал когда-то сам. Мол, ты, парень, конечно, не кисни, но ты и сам хорош… Чего ты связался с той компанией? Кто тебя к наркотикам толкал? Ты ж как сыр в масле!..
Он и сам все это знал, не оправдывал себя, и боль нарастала. Ему казалось, что где-то в нем, на уровне груди, в клетке из ребер, поселилась маленькая злобная тварь и теперь пожирает его заживо. В какой-то момент стало так плохо, что он рассматривал собственную смерть как вполне годный вариант.
А теперь… Теперь по-прежнему было трудно, и Кирилл понимал, что так, как раньше, уже не будет. Но злобное существо, хоть и причиняло ему боль, уже не грызло так сильно, он мог это игнорировать. Александра сказала, что со временем станет легче, пусть даже сейчас это неочевидно. Он предпочел верить, что она права.
Но теперь он снова с изумлением принимал тот факт, что близнецы вляпались в неприятности. Понятно, что они на самом деле не на курорт отправились, у них было сложное задание. Так ведь они должны были ловить вора, а оказались связаны с убийством.
«Вы прикалываетесь, что ли?» – смутился Кирилл, когда они впервые сообщили ему об этом. В видеочатах он по-прежнему общался с ними текстом.
– Естественно, моя любимая тема для шуток, – проворчал Ян. – Лови мертвую проститутку!
– Сексист! – раздался где-то на заднем плане голос Александры. – Причем настолько махровый, что сойдешь за полотенце!
Они не первый раз выходили на видеосвязь. Кирилл обошелся бы и одним текстом, но на таких чатах настояла Александра: ей хотелось видеть Гайю. Вот и теперь, услышав ее голос, пес навострил уши. А вскоре в кадре появилась и она – чтобы привычно рассказать Гайе, какой он хороший мальчик.
Пока она сюсюкала с псом, Ян выдавал племяннику задание. Это было необычно, сложно даже, но отказываться Кирилл не собирался. Во-первых, он был им крупно должен – во всех смыслах. Он жил теперь за их счет, работу он давно потерял и пока не знал, когда и как найдет новую. Во-вторых, ему нравилось чувствовать себя нужным, в такие моменты боль в груди почти полностью затихала.
Насколько он понял, на круизном лайнере нашли покойника и смерть его была далеко не несчастным случаем. Полицейские на корабле были представлены близнецами и парочкой охранников, а вот судмедэксперта не нашлось. Вызвать его с берега тоже не было возможности: это привело бы к неизбежному карантину, да и не хотели хозяева лайнера раздувать скандал. Поскольку погибший отличался бурной и далеко не взаимной любовью к женщинам, его смерть сочли самообороной какой-нибудь местной красотки.
А вот близнецы не спешили в это верить, они хотели показать тело знакомому эксперту. С Натальей Соренко Ян уже договорился, Кириллу же полагалось сейчас ехать к ней на работу и настроить видеосвязь, чтобы она смогла рассмотреть все, что получится передать через камеру.
– Наташа – великолепный профи, – пояснил Ян. – Но при этом она обладает технической грамотностью дровосека, родившегося примерно два столетия назад.
«А с человеческой точки зрения как?» – набрал вопрос Кирилл.
– Тоже дровосек.
«Понятно… Но она ведь меня там не препарирует на месте за то, что я ее отвлекаю?»
– Самому любопытно! Мы уже с Сашкой на это поспорили.
– Ага, – подтвердила Александра. – У нас с ним теперь два спора: на твою безвременную кончину и на то, что одна милая местная барышня лишит Яна невинности.
– Александра, твою ж мать!
– Моя мать – это твоя мать! Все, Кирилл, давай – пулей!
Разбираться в подробностях их споров Кирилл не собирался, хотя второй определенно интриговал. Сейчас ему нужно было ехать, и он надеялся, что Ян действительно договорился с этой Соренко, а не послал ей смску в стиле «Сейчас подъедет мальчик и все объяснит».
С объяснениями у Кирилла по-прежнему было туго. После травмы он и не собирался восстанавливать голос, считая это наказанием самому себе за то преступление, которое он невольно совершил. Однако первое же расследование, в которое втянули его близнецы, показало, что он страдает фигней, пусть и с благородным лицом. Его голос – это не блажь, это инструмент общения, который порой может спасти ему жизнь и помочь другим людям.
Тогда Кирилл отправился на реабилитацию – и сразу же выяснил, что выбор в этом вопросе никогда и не был за ним. Не полностью так точно. Он упустил нужный момент, когда восстановление голосовых связок было бы не таким сложным. Теперь приходилось двигаться вперед крошечными шажочками, и врачи не исключали, что понадобится еще одна операция, прежде чем он действительно сможет говорить нормально.
В первое время дело было совсем дрянь – звуки, вырывавшиеся из его горла, напоминали Кириллу бульканье засорившейся раковины. Однако постепенно у него стало получаться чуть больше. Да, его голос звучал тихо и хрипло, хоть ты хоррор иди озвучивать. Однако он уже мог произнести пару-тройку фраз, если очень надо. Основное общение все равно проходило в письменном виде, и этого вряд ли было бы достаточно, чтобы получить симпатию судмедэксперта с манерами дровосека.
К счастью, Ян все это понял сам и взял объяснения на себя. Кирилла же, когда он приехал, на парковке встречала женщина средних лет, невысокая, сухая и несколько мужеподобная. Она докуривала сигарету, задумчиво разглядывая Кирилла.
