Последним его скандалом стал открытый сбор средств на похороны его матери, якобы скончавшейся недавно от «того самого вируса». И все бы ничего, но особо дотошные журналисты мамочку нашли и выяснили, что к земле она приблизилась ровно настолько, чтобы посадить картошку, а умирать и даже болеть не собиралась.
Куплаку в очередной раз прищемили хвост, но не кошелек. Вернуть деньги, собранные через пожертвования, оказалось почти нереально. На репутационные скандалы Куплаку было привычно плевать, он наверняка рванул в этот круиз, чтобы шумиха улеглась и от него отстали с дурацкими вопросами вроде «Как вам не стыдно хоронить живую мать?»
И вот он в морге корабля. Значит, что-то в его плане пошло не так.
– Знаешь, особо крупных эпизодов мошенничества за ним не водилось, – указал Ян. – Иногда он даже возвращал деньги – тем, кто особо старательно угрожал подправить ему морду. Это ведь как раз такое преступление: за которое бьют морду, а не режут горло.
– Согласна, суммы хищений не слишком высоки. Но он часто пользовался личными связями и кого-то мог здорово обидеть. Да и потом, мы не можем учесть сопутствующий ущерб: возможно, один из проектов, которые сорвал Куплак, был для кого-то делом всей жизни, тогда уже это личное. А другого личного вне закона у него не водилось.
Куплак действительно был связан исключительно с финансовыми преступлениями и скандалами. Несмотря на брачную стратегию одинокого орангутанга, примененную к Александре, от недостатка женского внимания Лев Куплак не страдал. Внешность у режиссера была непримечательная, на истинного льва он никак не тянул, однако это не помешало ему завести свиту поклонниц, три из которых уже успели родить ему детей. Судя по всему, Куплак был существом трусливым, он мог путаться под ногами, но нападать, насиловать… совсем не его стиль.
– Будем рассматривать мошенничество как вторую версию? – уточнил Ян.
– Мошенничество и любые личные обидки, с ним связанные.
– Версия номер три у нас есть?
– Маньяк-психопат, очевидно.
– Александра, ну какой маньяк?
– Склонный тыкать людей битыми бутылками, – невозмутимо пояснила сестра.
С ней хотелось спорить, потому что маньяков не так много, и каковы шансы, что один из них вдруг оказался на «Рейне»? А шансы меж тем были. Ян прекрасно понимал, что в этом году в мире сложилась уникальная психологическая обстановка: вся эта история с карантином, ограничения, неизвестность, постоянный страх. Тут с катушек могли слетать и те, кто раньше держал себя в руках. Почему Куплак впустил психа в свой номер? Так ведь не все психи вопят, орут и брызжут слюной! Если этот человек выглядел прилично, у Куплака не было оснований подозревать его в чем-то, пока не стало слишком поздно.
И все же…
– Взрослый мужчина – не самая типичная жертва маньяка, – отметил Ян.
– Так у нас тут без изнасилования, если что, убийство ради убийства, мужик вполне подойдет.
– Ты ведь понимаешь, что версию с психом расследовать сложнее всего, а с таким набором улик, как у нас, почти нереально?
– Ага, – с готовностью согласилась Александра. – Поэтому оставим эту версию как последнюю, пусть пока в сторонке полежит. Но совсем открещиваться от нее не стоит.
И они оба прекрасно понимали, что вариант с маньяком подтвердится, только если будет вторая жертва. Но этого близнецам хотелось бы избежать.
Вскоре выяснилось, что смерть Куплака не дает покоя не только им. Они как раз собирались уходить, когда к их столику подошел один из администраторов и чуть дрожащим от волнения голосом пригласил их пройти в малый конференц-зал. Судя по его поведению, приглашение поступило от кого-то из руководства.
– Ты смотри, от игры в подозрения они перешли к реальным действиям, – хмыкнула Александра. – Допрос будут изображать, как пить дать. Странно, что позвали не только меня.
– Должно быть, сообразили, что я бы тоже пошел в любом случае.
Малый конференц-зал оказался непримечательным помещением. В большом зале проводились аукционы, там было где развернуться. Здесь же можно было подумать, что ты находишься в стандартном офисном здании, если бы окна не заменяли иллюминаторы. В остальном же, обстановка была настолько банальная, что хоть ты на стоковое фото снимай: светлые стены, большой стол, одинаковые стулья со светлой обивкой. Чуть в стороне на рабочем столе были сложены канцелярские мелочи, необходимые для презентации деловых проектов.
Однако сейчас никто ничего презентовать не собирался. В зале близнецов встречали начальник корабельной службы безопасности, представитель охраны, обеспеченной Назаровым, и, неожиданно, Алла Золоторева – та самая элегантная женщина, вечно затянутая в траур. От сестры Ян уже знал, что она унаследовала свою долю в бизнесе после смерти мужа. То, что она решила ознакомиться с лайнером во время круиза, вполне нормально. Ненормально скорее то, что она зачем-то полезла в расследование.
Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, нервничала, но говорила все равно уверенно.
– Сдайте, пожалуйста, телефоны, – сказала она.
– Это еще зачем? – изумилась Александра.
– Их проверят на любые материалы, которые могут быть связаны со смертью Льва Куплака.
Решение было сомнительным: даже при официальном расследовании получить телефоны подозреваемых не так-то просто, придется постараться и доказать целой толпе народа, что это необходимо. А здесь решили облегчить себе задачу: дайте – и все!
Ян вполне мог бы отказаться, и у них не было бы ни одного законного способа настоять. Однако когда ты посреди моря, в ход могут пойти не только законные способы. Да и потом, отказ мог укрепить подозрения в адрес Александры, а этого близнецам не хотелось.
Телефоны они отдали без особых сомнений. На это задание они поехали с новыми смартфонами, потому что в старых было слишком много данных, которые для посторонних глаз не предназначены. А в этих – только пара-тройка предсказуемых номеров и фото, сделанные уже в круизе. На таком шаге настоял Назаров, и сначала его осторожность показалась Яну излишней, а вот теперь он смог ее оценить.
Пока сотрудник службы безопасности возился с телефонами, Алла продолжила разговор.
– Скажите, где вы были в ночь убийства?
– Это мы уже обсуждали, – напомнила Александра. – Спали. Это наше основное времяпровождение по ночам, традиционное, я бы сказала, если обстоятельства не склоняют к иному.
– Кто-нибудь может это подтвердить? Вы ведь понимаете, что не можете служить алиби друг для друга.
– Можем, вообще-то, – возразил Ян. – Но дело даже не в этом. Не мы должны доказывать, что невиновны, вы должны доказывать, что виноваты мы. Чувствуете разницу? Алла, простите, но вы позволите один нескромный вопрос?
– Давайте, – сдержанно улыбнулась Золоторева.
– Вам больше делать нечего?
