Собственно, поэтому близнецы и не заметили его с самого начала: он не мелькал перед глазами лишний раз. Хотя наблюдательный пост он выбрал отличный: в ресторане было большое окно на кухню, через которое не только клиенты могли следить за поварами, но и наоборот. Этот вот таился, старался укрыться среди других сотрудников, среди облаков пара… Ему долгое время удавалось, до одного взгляда Александры, брошенного пусть и случайно, но вовремя.
Вот тогда она и перестала думать о Лер, полностью сосредоточившись на этом типе. Он был важнее – он убийца! Александра хотела разобраться, что он собой представляет. Выводы оказались неутешительными.
Нет, когда к нему обращались или откровенно смотрели на него, что при его внешности случалось нередко, он был само очарование. Судя по всему, поддерживать беседу он умел, если ему было нужно – люди смеялись, или внимательно слушали, или сочувствующе кивали. Самое интересное начиналось, когда он верил, что за ним никто не наблюдает. В такие моменты его красивое лицо сковывало абсолютное равнодушие ко всему, его взгляд оставался холодным, словно сам он был не человеком, а идеальной статуей, по какому-то недоразумению научившейся двигаться.
Вывод напрашивался сам собой, и все же Александра сомневалась до последнего – до одного печального случая. Это произошло утром, когда посетителей было мало, да и повара ходили сонные. Одна из девушек, работавших на кухне, дорого заплатила за неловкое движение: облилась кипящим маслом. Были крики, были слезы, были мельтешащие люди вокруг. Все старались помочь, позвать врачей, и только тот оперативник остался в дальней части кухни, ему не хотелось лезть в общую суету и снова притворяться тем, кем он никогда не был – человеком, способным на сочувствие.
Вот тогда Александра окончательно убедилась, что перед ней социопат. Просто очень умный и достаточно талантливый.
Этот человек не изображал равнодушие, ему действительно была недоступна большая часть спектра эмоций. То, что для других людей было естественным, подсознательным даже, для него представлялось серой холодной пустотой. Он мог понять, какие эмоции уместны в определенных ситуациях, лишь умом, так он и научился изображать чувства, не испытывая их по-настоящему.
Как раз такой человек и был способен разделаться с молодым наемником в больнице, просто чтобы преподать кому-то урок.
Нанимать такого сотрудника опасно, и чем думал Назаров – Александра не представляла. Он не мог не знать, он ведь талантливый психолог! Получается, эту хищную тварь он посадил на поводок осознанно… Вопрос только в том, насколько надежен такой поводок. Хотя, пожалуй, и по эффективности с социопатом, да еще и настолько умным, мало кто сравнится, так что Назарова где-то даже можно было понять.
Она не сказала брату о своем открытии, ни к чему хорошему это не привело бы. В худшем случае Ян бы попытался изолировать этого типа, чем серьезно подпортил бы отношения близнецов с Назаровым. В лучшем – не мешал бы социопату и дальше выполнять свою работу, но не дал бы Александре поговорить с ним. А она очень даже хотела поговорить!
Эрик, ее покойный муж, учил, что союзников нужно искать даже в самых неожиданных местах, даже среди тех, кто союзником быть никак не может. Обычно его уроки ее не подводили. Так что Александра пробралась в маленький зал, где обедали сотрудники, и бесцеремонно уселась за столик повара. Она не обращала внимания на изумленные взгляды, направленные на нее, потому что знала: из-за такой мелочи охрану никто звать не будет. Молодая девушка села за столик к красивому мужчине – понятно же, почему!
Сам оперативник вполне убедительно изобразил смущенную улыбку, однако глаза, наблюдавшие за Александрой, оставались холодными.
– Я прощу прощения, но вам нельзя здесь находиться, – указал он. – У нас ведь карантин, а тут все без масок…
Александра прекрасно знала, что их разговор никто не услышит. Он всегда занимал самый дальний столик в зале, и сейчас это было ей на руку. Ей достаточно было улыбаться ему и строить глазки, чтобы окружающие и дальше принимали их беседу за флирт.
– Григорий Кедрин, – тихо сказала она. – Это очень опрометчиво.
– Что именно? То, что вы знаете мое имя? Узнать несложно – достаточно взглянуть на график дежурств, он же в общем доступе.
– Не это. То, что вы на всех заданиях используете одно и то же имя. У меня ведь остались знакомые в больнице, где вы охраняли Андрея, поднять данные и узнать, как звали хирурга, было несложно. Всюду одно имя… Полагаю, оно – ваше настоящее. Лер поступает умнее.
Ей было интересно, как он отреагирует. Продолжит и дальше изображать удивление? Нет, слишком просто для него, он уже увидел, что она все вычислила. Он, как и Александра, предпочел изображать флирт – смущенный, неуверенный из-за того, что это вроде как нарушение круизных правил. Однако говорил он с ней свободно, даже то, что она его разоблачила, не могло пробиться сквозь стену его безразличия.
– У Лер свои методы, у меня – свои. Никто на этом корабле не знает про клинику.
– Я знаю, Ян – тоже.
– У нас один работодатель. Погрешность несущественна.
– Все равно на глаза Яну не попадайся, – посоветовала Александра. – Он все еще винит тебя за то, что случилось в клинике.
– А что случилось в клинике?
Чертовы социопаты… С ними никогда не поймешь, когда они насмехаются, а когда говорят серьезно. Полное отсутствие эмпатии предполагало, что и свое настроение Кедрин никому передать не может.
– Я про тот инцидент на лестнице.
– Ах, этот случай в клинике… И Эйлер винит в нем меня? Хорошо. Я это учту. Я могу быть тебе полезен чем-то еще?
– Скорее, наоборот. У нас ведь разные задания, мы с Яном отслеживаем Муратова, но в дела аукциона не лезем. Ты, как и Лер, как и все остальные, сколько бы вас тут ни было, должны защищать лоты. Так?
– Верно, – кивнул он. – Ну и что?
– А ты знаешь, что в ближайшее время кое-кто может попытаться совершить кражу? Знаешь, кто именно? Если у тебя есть конкретный подозреваемый, ты меня опередил. Но если нет, я могу дать подсказку – с высокой долей вероятности. Я предполагаю, что ты этого подозреваемого мог упустить, потому что привязан к ресторану.
– Подозреваемых у меня нет. Но для чего это тебе? Ты не пытаешься стать моим другом.
– Верно, – согласилась Александра. – Потому что у тебя в принципе друзей быть не может, да и мне ты даром не упал. Но ты – человек разума, ты видишь, что тебе предлагают услугу, значит, готов на сделку.
– Сделка без договоров – вопрос доверия. Ты уверена, что можешь настолько доверять мне?
– Думаю, да. Я уже сталкивалась с людьми, похожими на тебя, когда работала в полиции Австралии. Из-за сбитого к хренам эмоционального интеллекта вас мало что развлекает, поэтому вы вынуждены придумывать собственные правила игры. Полагаю, из-за этого ты и работаешь на Назарова: тебе интересно то, что он может предложить. И никакие документы тебя не удержат, кроме твоего слова. А раз он привлекает тебя к работе снова и снова, он доверяет тебе. Так что – да, я готова рискнуть.
