– Почти сразу, – подтвердил Андрей. – Но все никак не мог определить: вы считаете, что я тупой, слепой или все вместе?
– Что нас выдало?
– Даже не знаю… Может, нелепость самого плана? Что за молодежную комедию вы устроили? Он просыпается, узнает, что любимая его предала, и влюбляется в тихую красавицу, которая его выходила? Серьезно? Отец, ты помнишь сколько лет тебе? А сколько мне? Ты действительно считал, что это прокатит?
– В последнее время ты столько наворотил, что не тебе говорить о глупости! – огрызнулся Виктор. Он и правда чувствовал себя полным идиотом: получается, Андрей давно уже разыгрывал его ради этого шанса сбежать, а он даже не замечал.
– Как вариант. В любом случае, матримониальная стратегия сорвалась. Может, прекратишь дурить и покончим с этим?
– Как же?
– Да выход только один: отпустить меня. Тогда я, так и быть, не напишу на тебя заявление, хотя меня не очень-то радует то, что у меня отняли столько недель моей жизни.
– Тебе обеспечили лучший уход!
– Лучше бы меня спросили, что мне нужно, – отрезал Андрей. – Причем лучше для всех. Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь. Но уже очевидно, что не обломится: ты можешь удержать меня здесь только закрытым замком. Никакие разговоры по душам, подкладывание сомнительных девиц, заговоры и песни северных шаманов тебе не помогут. Как только ты меня выпустишь, я вернусь к Александре.
– Ты и правда считаешь, что это единственный исход?
– А какой еще? Все остальное – откровенная уголовщина, даже ты на такое не пойдешь.
– Думаю, этот разговор пора сворачивать, – заволновалась Света. – Андрею нужно вернуться в палату.
Она не пыталась погасить конфликт, она говорила правду. Неудавшийся побег продолжал брать свое: Андрею становилось все хуже. Он побледнел до сероватого оттенка, на лбу и висках проступили капли пота, глаза нездорово блестели, выдавая лихорадку. Андрей то и дело болезненно морщился, прижимая руку к месту, в которое попала пуля. Он не жаловался, но и скрыть то, что с ним происходит, уже не мог. Виктор был достаточно опытным врачом, чтобы понять: еще чуть-чуть, и его сын просто упадет в обморок.
– В палату, – приказал он. – Осмотреть, дать лекарства, потом запереть. И глаз с него не спускать!
– Отец, этот детский сад не может продолжаться вечно, – бросил Андрей на прощание. – Научись признавать свое поражение. Чем раньше ты меня выпустишь, тем проще будет всем.
– Вон отсюда!
– Да я бы и рад, но кто б меня отпустил…
Он и правда верил, что другого варианта просто нет, и не без оснований. Многие из охранников, собранных здесь, знали Андрея лично, они раньше работали с ним. Они были достаточно верны Виктору, чтобы не выпускать пленника, однако уже чувствовалось, что они растеряны. Они – не мафия, не тупые безвольные подручные злодея из американского фильма. Они – обычные люди, которые не убьют ни в чем не повинного человека и не закопают его в лесу просто потому, что им работодатель приказал. Даже Света, при всем ее разуме, при всем рвении проявить себя, эту черту не переступит.
А вот один человек сможет.
Он сам, Виктор Шереметьев.
Эта мысль была новой – но не слишком. Его сознания она коснулась впервые, однако Виктор чувствовал, что она давно уже бродила по его душе, ожидая своего часа. Дикая на первый взгляд мысль, но не настолько, чтобы гнать ее прочь. Сложная мысль. Заслуживающая долгого изучения.
Люди живут ради нового опыта – на пороге смерти Виктор чувствовал это особенно остро. Только опыт по-настоящему важен, он не сравнится ни с одним богатством мира. Виктору казалось, что он попробовал слишком много, его уже ничем невозможно заинтриговать. А теперь вдруг перспектива появилась…
Сможет ли он убить своего сына?
Да, теоретически, это возможно. Он – глава этого реабилитационного центра, у него есть доступ ко всем лекарствам. Андрей все еще нуждается в лечении, он не откажется от уколов. Всего одной правильно рассчитанной дозы будет достаточно… Не обязательно даже яда, некоторые препараты действуют не хуже.
Конечно, когда это случится, многие охранники догадаются, Света и другие врачи – тоже. Возможно, даже выдадут его. Ну так что же? Он все равно умирает, зато теперь он сможет умереть без позора, без знания о том, какого слизняка он вырастил и оставил миру.
Чем больше он размышлял об этом, тем меньше боялся. Виктор был далек от окончательного решения, на такое требовалось время даже ему. Он был вовсе не уверен, что это правильно, что он не допускает ошибку, что не сойдет с ума от горя, когда ничего уже нельзя будет исправить. И все же форма вопроса, который он снова и снова задавал себе, постепенно менялась, приобретая новую уверенность в будущем. Уже к вечеру этого дня его занимало лишь одно…
Что он почувствует, когда убьет собственного сына?
Глава 8
Они не связывались с начала задания, их договор этого не предполагал. Но теперь многое изменилось, и, когда близнецы послали ему вызов в видеочат, Назаров их не упрекнул. Может, понимал, что слишком многое пошло не по плану. А может, ему было не до того: Человек, который решает проблемы, теперь был скорее похож на человека, которому такое решение не помешало бы.
Ян уже общался с ним достаточно, чтобы не сомневаться: Назаров – человек умный, спокойный и расчетливый. Обладатель достаточно крепкой психики, чтобы вывести его из себя было не так просто. Однако теперь кому-то это удалось, потому что опытный психолог выглядел растерянным, он нервничал, казалось, что ему стоило немалых усилий сфокусировать внимание на настоящем моменте, потому что мысли его неслись куда-то далеко за пределы комнаты.
– Мне кажется или у него дрожат руки? – шепнула Александра на ухо брату.
Камера ноутбука давала не слишком четкую картинку, да и Назаров не трясся в истерике. Однако когда он попытался взять со стола чашку чая, мелкая дрожь, замеченная Александрой, стала очевидной, тонкий фарфор выдал ее за секунду.
Назаров и сам заметил, что поддается ненужным страстям. Он опустил чашку, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Пару секунд удерживал воздух в легких, словно очищая себя им изнутри. Потом он медленно выдохнул, и когда он открыл глаза, он снова владел собой идеально. Такая трансформация, совершенная и быстрая, выдавала человека с изумительным самоконтролем. Однако она же заставляла задуматься: что должно было произойти, чтобы довести его до такого состояния?
– Прошу меня извинить, это был не совсем удачный момент для звонка, – сдержанно сообщил им Назаров.
– Мы можем связаться с вами в другое время.
– Уже не нужно. Чем могу быть вам полезен?
Перед компьютером сидел Ян, Александра стояла у него за спиной и наклонялась вперед, опираясь на плечо брата. В бледном свете монитора они, должно быть, казались почти одинаковыми, и Назаров разглядывал их с легким любопытством.
