– Камера у нас такая, – пояснил один из них. – Тут же случаются преступления иногда… В основном кражи, да и алкашей буйных иногда надо изолировать. Но чтоб такое…
– Вы понятия не имеете, что «такое» тут произошло, – указала Александра. – Я хочу видеть своего брата.
– Его позовут.
– А почему еще не позвали?
– Многовато вопросов для маньячки! – хмыкнул другой охранник.
Александра не смутилась:
– Даже маньячкам положен адвокат или хоть какая-то защита. Позовите моего брата, не найдете его – Мирну Бишоп. Но с кем-то из адекватных людей мне нужно поговорить.
– Подождешь!
Ее втолкнули в камеру и захлопнули за ней дверь. Охранники даже не скрывали, что никто пока не знает, где она и почему. Но чего они выжидают? В этом свете тот факт, что Ян куда-то исчез и не встречал ее, как обычно, после аукциона, теперь представал особенно зловещим.
Страх в душе разрастался – больше за брата, чем за себя. Ее подводили к тому, чтобы подставить, уже давно, это ясно. Но какую роль приготовили для Яна? Понятно же, что он будет им мешать и в виновность сестры не поверит…
Нет, об этом лучше не думать. Паника – злейший враг, она ни к чему хорошему не приводит. Александра понимала, что сейчас она в болоте по самую макушку. Чтобы хоть как-то выбраться, ей нужны ответы, нужно спокойствие, нужен анализ ситуации. Эрик, ее покойный муж, когда-то учил ее, что, даже если у нее все забрали, у нее в распоряжении всегда остается собственный разум, а с правильной мысли начинается очень многое.
Поэтому она прошла в душевую, кое-как привела себя в порядок, а потом постелила на пол покрывало, снятое с кровати, и уселась на него по-турецки, так ей было удобней. Александра сосредоточилась на правильном дыхании, чтобы окончательно успокоиться и привести мысли в порядок. Да, на нее обрушилось слишком много слишком быстро. И все равно она побывала на месте нападения – только вот не преступницей, а главной свидетельницей.
Она просматривала собственную память, как запись с камеры наблюдения. Шок прошел, а образы остались, и их было гораздо больше, чем рассчитывали ее похитители. Они думали, что отсутствие света все решит в их пользу? Очень зря. К моменту, когда Ян все-таки пришел к ней, она уже восстановила картину случившегося и заметила немало интересных деталей.
Но в первые секунды ей было не до этого. Как только брат появился в ее камере, она почувствовала лишь грандиозную волну облегчения. Александра только и могла, что податься вперед и обнять его, крепко, как в детстве, а потом – как впервые после ее возвращения из мертвых.
– Я боялась, что они от тебя избавились, – прошептала она. – Все спланировано очень грамотно, это было вполне возможно…
– Может, они и хотели, – ответил Ян. – Но я был не один, вряд ли они на это рассчитывали, там все спонтанно получилось. Прости, что меня не было рядом…
– Не извиняйся, это очень хорошо, что тебя там не было, настоящий подарок судьбы.
– Почему это?
– Потому что меня давно уже делали преступницей, а тебя – нет. Ты бы там просто не выжил.
– Так, это что такое? – Ян перехватил ее левую руку. – Тебе почему помощь нормально не оказали?!
– Да как-то… забыли, наверно…
На ее рану действительно не обращали внимания. Александра сама кое-как промыла порез в душевой и перетянула полотенцем, на фоне всех ее бед это казалось мелочью. Однако мелочью это не было: рана уже опухла и начала воспаляться, швы были нужны незамедлительно.
Ян устроил охране неслабый разнос, очень скоро с Александрой возились врачи. Пока они кололи ей лекарства и зашивали порез, Ян рассказал сестре официальную версию случившегося. Версия была примерно такой, как ожидала Александра.
Сцену расправы якобы обнаружили туристы, возвращавшиеся в свои номера. Уже в этом Александра сильно сомневалась: опыт полицейской подсказывал, что обыватели, увидев такое, начинают вопить погромче пожарной сирены. Но – ладно, без камер тут уже не докажешь, что было, чего не было. Туристы вызвали охрану, охрана добралась быстро и обнаружила картину, которая казалась понятной даже школьнику: вот мертвец, вот убийца прямо с оружием.
– И снова полицию никто не вызвал, – усмехнулась Александра.
– Сказали, что вызовут уже на берегу, ждать осталось не так уж долго.
– Это не по закону, они ведь знают?
– Думаю, тут у них все схвачено. А теперь расскажи мне, что случилось на самом деле, – попросил Ян, когда врачи ушли. – Как ты вообще оказалась наедине с ним?
Александра понятия не имела, есть ли в камере прослушка. Вероятнее всего, есть, если это действо подготовили заранее. Молчать она все равно не собиралась, потому что многое и так уже известно. Яну нужно было действовать, а для этого требовались все факты.
Так что она пересказала ему весь свой короткий разговор с Муратовым – и неожиданное убийство. Причем если сама она тогда мало что понимала, то теперь медитация помогла, и деталей в этой истории стало куда больше.
– Их было несколько, это однозначно, – сказала Александра. – Сколько именно – не знаю, но не меньше двух, потому что, пока один держал меня, другой убивал Муратова.
– Ты слышала их голоса?
– Они не говорили – ни со мной, ни между собой. Но я помню запах… Очень странный запах. От кого-то из них пахло сладостью, что-то сахарное, знаешь, такой запах еще бывает в цирках и зоопарках…
– Странные у тебя ассоциации, – нахмурился Ян.
– Ну, какие есть! Дальше… Когда свет включился и я смогла осмотреться, но до прибытия охранников, я увидела, что в крови остались следы. Да это и понятно, они бы не успели все зачистить! Потом налетела охрана и очень показательно затоптала место преступления, так что я ничего уже не докажу.
– Некому пока доказывать. Что ты помнишь про следы?
Александра сосредоточилась, призывая в памяти кровавую картину. Зрелище было пугающее – она ведь сидела на полу, совсем близко к багровому озеру. Но отстраняться от этого она не имела права, ничего ведь еще не закончилось.
– Их было много, размер, вроде, разный, но все крупные, думаю, мужские. Важно не это, а то, что отпечатки подошв были одинаковые, значит, и обувь одинаковая.
– Форменная?
– Очень может быть.
– Охрана, значит, – нахмурился Ян. – Но при чем тут охрана?
На охрану корабля указывала не только обувь. Слишком уж грамотно все проделали, слишком быстро прибыли задерживать Александру. Вот только… Зачем? Это серьезное преступление, от которого вообще теорией заговора веет, а мотива вроде как нет. Даже если Муратов успел что-то украсть, что вряд ли, зачем устраивать такую сложную расправу над ним?
– Я бы больше хотела знать, при чем тут Куплак, – указала Александра. – У меня вся эта цепочка убийств никак не вяжется… Муратов сказал, что Куплака не убивал и даже не знал. Я склонна ему верить: он тогда контролировал ситуацию, не было смысла врать мне. Зачем тогда убили Куплака? И уж тем более Валетского!
